Класс сидел в тишине, оглядываясь друг на друга, надеясь, что кто-нибудь ответит до того, как профессор начнет называть по именам.

Я поднял руку.

– Да. Ты, на задней парте, – Найлс указал на меня.

Поднимаясь, я взглянул на Маккензи. Ее лицо перешло из розового в красное за долю секунды. Она сползла ниже на стуле, пытаясь спрятаться от взглядов студентов, которые на нас пялились.

– Основным правилом является то, что вы должны изучить все факты прежде, чем строить дело.

Найлс сложил руки на груди и прислонился к доске, стерев на ней написанное.

– И почему это важно?

– Потому что улики не лгут. А люди могут и будут лгать. Это в нашей природе.

– Но развод– это грязный и эмоциональный бизнес. Особенно там, где задействованы дети и деньги. Откуда вы можете знать, что в ваших руках находятся все доказательства, когда принимаетесь за дело?

– Хороший адвокат знает, как использовать информацию в своих интересах. Он либо находит какую-то лазейку, чтобы иметь все доказательства, либо встречается с клиентом и просит, чтобы дело было урегулировано в свете новой информации. В любом случае клиент, в конце концов, получает то, чего действительно заслуживает.

Гордая ухмылка заиграла на морщинистом лице Найлса.

– Я впечатлен, мистер Вайз. Дамы и господа, мистер Эндрю Вайз из «Вайз и Партнеры» порадовал нас сегодня своим присутствием и знаниями. Увидимся после урока, мистер Вайз.

Поклонившись, я уселся на свое место. Я обнял Маккензи за плечи и расслабился, слушая, как Найлс заканчивает свой урок. После звонка он распустил класс, а мы с Маккензи остались. Несколько студентов подошли и пожали мне руку, представившись перед уходом. Как только последний ученик покинул класс, мы встали и пошли к доске.

– Дрю, мой мальчик! Прошло столько времени! – встретил меня Найлс дружеским рукопожатием.

– Да, так и есть.

Маккензи, стоя рядом со мной, с искренней улыбкой наблюдала за нашим воссоединением.

– А кто эта юная леди? – спросил Найлс.

Я обнял Микки за талию, крепче прижимая к себе.

– Профессор Пелтье– это Маккензи Эванс, моя девушка!

Она потянулась и пожала руку профессора.

– Очень приятно познакомиться, профессор.

– Пожалуйста, зови меня Найлс. Так, из какой части Техаса ты к нам приехала?

– Из Амарилло, но как вы узнали, что я из Техаса?

– Я преподаю в Гарварде тридцать лет и за это время слышал столько акцентов, наречий и диалектов, сколько тебе и не снилось.

– Ну, разве вы не прелесть? – хихикнула Маккензи, всплеснув руками.

Найлс улыбнулся.

– Дрю, мой мальчик, она одна из хранителей.

Я прижался поцелуем к макушке Маккензи.

– Я знаю об этом, поверьте мне.

– И как много наш молодой адвокат поведал вам о своем нахождении внутри этих стен, расскажите мне, – спросил ее Найлс.

– Не очень, но почему?

– О, боже, – застонал я. – Пожалуйста, не надо!

– Да ладно, Энди. Ты обещал, что расскажешь мне несколько историй, – заскулила Маккензи. Улыбка Найлса стала шире.

– Энди, да? Мне все больше и больше нравится эта девушка.

Я прикрыл лицо рукой.

– Я облажался, – пробормотал я со вздохом.

– Как насчет того, чтобы проследовать в мой кабинет, где мы сможем немного поболтать о проделках вашего возлюбленного в кампусе. – Найлс предложил руку Маккензи.

Она взглянула на меня, спрашивая глазами. Я застонал и кивнул. Ее улыбка стала шире, когда она приняла его руку.

– Показывайте дорогу, милый сэр!

Да, я определенно облажался.

Стоило нам зайти в его кабинет, как профессор Найлс предложил нам выпивку. Он напоил нас обычным Эрл Грей, вкуса которого я никогда не мог понять. В его кабинете все выглядело по-прежнему, таким, как я и запомнил. Неорганизованный хаос. Повсюду разбросаны книги. Документы уложены в стопки, высившиеся так высоко, как только возможно дотянуться. Найлс никогда не был женат и единственным фото, стоявшим на его столе, было то, на котором я, Гэвин и Эйден держали огромную рыбу, которую мы поймали в пруду на его земле.

– Ну, Маккензи, для начала я должен признаться, что Дрю– мой самый талантливый ученик. Он заставил меня им гордиться. Если бы я мог украсть его из фирмы отца, я бы сделал это не задумываясь.

Маккензи похлопала меня по колену и улыбнулась.

– Он хорошо справляется со всем, что делает. Его отцу очень повезло заиметь Дрю в собственной фирме.

Найлс водрузил чашку с чаем на журнальный столик, возле которого мы расположились, и наклонился вперед.

– Как вы правы, мисс Эванс. Он когда-нибудь рассказывал вам, что почти попал в тюрьму, пока учился здесь?

Я чуть не захлебнулся чаем. Я уже рассказывал Маккензи свою печальную историю. Что за свои прегрешения я мог угодить в тюрьму, но не ожидал, что Найлс поднимет эту тему, и меня захлестнула боль.

– Хмм, – не нашлась, что сказать, Маккензи.

Найлс, похоже, не заметил вспыхнувшего дискомфорта. Он продолжил.

– Заканчивался его первый учебный год. Уже вывесили оценки, и краем уха я слышал, что многие студенты сбивались в кучки, чтобы праздновать окончание. Это не редкость для учащихся.

Мы с Маккензи хотели уже вздохнуть с облегчением, но тут Найлс собрался поведать новую историю. Когда до меня дошло, о чем она будет, я вскричал.

– Нет! Только не об этом!

Найлс расхохотался.

– О, да! Конечно, об этом. Видите ли, наш дорогой мальчик вместе с Эйденом Райтом и другими ребятами сильно напились в ту ночь. И вот, в таком пьяном состоянии они надумали, что хороший залп в холодном ночном воздухе будет классным развлечением.

– О! Держу пари, что поглазеть на это собрались многие.

Найлс наклонился, щелкнув пальцами. Его кустистые брови приподнялись, дьявольская ухмылка растянула губы.

– Посмотреть было на что, ведь все они к тому же еще были голыми.

– Голыми?! – Маккензи повернулась ко мне. – То есть ты пробрался в кампус голым?

Теперь настала моя очередь краснеть, и поверьте, я чувствовал, как жар сжигает мои щеки.

– Я был пьян! В то время это казалось хорошей идеей.

– Вот развлекуха!

– Да не совсем! Меня арестовали за непристойное поведение и пьянство в общественном месте.

– Все обвинения с тебя были сняты! – Найлс вклинился. – Я знал, что впереди у Дрю светлое будущее, и он доказал, что я не ошибся. Я никогда не делал ничего подобного для остальных студентов.

– Я вам всю жизнь буду признателен за то, что вы ничего не сказали моему отцу.

Найлс потянулся за своей чашкой и всмотрелся в темную янтарную жидкость. С торжественным выражением на лице он произнес.

– То, о чем твой отец не знает... – Он поднес чашку ко рту и одним глотком выпил остаток чая.

Я боролся с желанием задать Найлсу вопрос, что произошло между ним и моим отцом. В свое время они были лучшими друзьями. Моя мать обожала его. Гэвин, Эйден и я считали его нашим вторым отцом. А однажды он словно перестал существовать. Как только я начал учиться в колледже, мы вновь стали общаться, но я скучал по нему все эти годы. Он был единственным человеком, кто заступался за меня в детстве. Из-за него я жил. Когда его не стало, эту роль принял на себя Гэвин. Но я решил, что некоторые вещи лучше оставить в прошлом.

– Не болит, – закончила за него Маккензи.

– Конечно, хранитель, – согласился с ней Найлс.

После этого мы проторчали у него еще час, потому что он принялся рассказывать Маккензи и другие истории, связанные с моим пребыванием в стенах Гарварда. Было замечательно слушать переливы ее звонкого смеха, даже если его причиной был я.

Когда мы встали, Найлс наклонился и обнял Маккензи.

– Рад видеть его снова счастливым. Он многое пережил. Хорошо, что он наконец-то нашел девушку, словно созданную для него.

– Спасибо вам, – пробормотала Макензи. – Было истинным удовольствием познакомиться с вами!

– Это чувство взаимно, моя дорогая!

Найлс повернулся ко мне.