– Версия на жизнь номер два! Я поняла, зачем меня делегировали в Москву к тебе. Мне нужно было справиться со своими собственными страхами и зажатостью. А это оказалось возможным только сейчас в разговоре с тобой. Подумать только, после того, как прошла моя жизнь. И толчком может явиться все, что угодно. Вот скажи, Ника, ты специально поставила эту композицию «Отель Калифорния», ведь наверняка, нет.
– Никакой цели у меня не было. Просто хотела, чтобы ты познакомилась с фантастически написанным и исполненным произведением.
– Нам нужно обсудить твою, как ты говоришь, иную реальность как шанс на счастливую жизнь. Принять ее и расставить все точки над «i». И жить. Здесь и сейчас.
– Интересная программа. – Да, состояние у меня явно не очень, если со мной вышли на связь Высшие силы, прислав мне на помощь Жанну. Я весьма признательна. Но как все неожиданно. – Я тоже встала. И отошла в угол комнаты, поближе к розам, стоящим в высокой вазе. Розы были разного цвета, и каждая благоухала по-своему. Я вытащила из воды розу чайного цвета. Она обдала меня нежным запахом. Я осторожно стала нащупывать на стебле розы шипы. Слегка сжав стебель розы, я почувствовала легкое показывание шипов. Оно приятно будоражило меня. – Но одного обсуждения недостаточно – обратилась я к Жанне. Нужно закрепить его, чтобы не забыть. Я напишу о нашей с тобой встрече, – озвучила я вслух постоянно крутившуюся у меня мысль с момента встречи с Жанной. – В полной версии, без купюр: как мы с тобой встретились, о нашем общении, о безумно тяжелой для меня теме на основе действительного события, которое случилось со мной – смерти Алана и как ты мужественно включилась в ее обсуждение. И о моей иной реальности – мистических событиях, которые совершенно неслучайным образом происходят в моей действительности. И, об «Отеле Калифорния», как о возможности начать жить опять – новую версию, не зачеркивая при этом прежнюю. И об этом буме, внезапно произошедшем в моей жизни. Такое мистическое эссе, как сама жизнь. – Я успокоилась и плавно опустила розу в вазу. Кажется, Жанна не заметила моего волнения. Это хорошо.
– Вот это да! Ника, а мне эта идея очень близка. Передать живое и непринужденное общение. Это интересно. Хотя тема сложная и чрезвычайно деликатная: поиск с целью обретения себя после смерти ребенка. Выбраться наконец-то наружу из внутреннего заточения в Отеле Калифорния. Теперь я точно уверена: такой диалог полезен. Это поиск выхода из тупиковой, казалось бы ситуации. Тебе. Мне. И по большому счету – всем. Ведь если держать горе в себе, не высказываться о том, что наболело, то можно и не выдержать. Давай выбираться из Отеля Калифорния вместе. И будем говорить о том, что нам интересно и позитивно на нас влияет. Я – актриса. Живу жизнью героинь Мольера в Comedie Francise, но не только, – она засмеялась. Раз ты будешь писать о нашей встрече, то напиши, как Жанна Самари читала тебе стихи о любви Стефана Малларме. – И Жанна эмоционально начала декламировать. – Ну, как? – осторожно спросила меня Жанна после завершения часового чтения стихов.
– Проникновенно. Очень. – Это была чистая правда. Жанна читала стихи так вдохновенно, что я полностью была поглощена только ее декламацией. Как будто прошла сеанс медитации. На душе было так приятно.
– Правда? – лицо Жанны засияло. – Как здорово, что я помню стихи и что тебе понравилось, как я их прочла, спасибо!
– Я тоже вспомнила стихотворение. В нем присутствует твой образ. Также звучит проникновенно. Автор – кубинский поэт Хулиан дель Касаль, твой современник. И название говорящее – «Перед портретом Жанны Самари».
– Надо же! Прочти мне, пожалуйста. – И Жанна закрыла глаза от предвкушения.
Как же прочесть это стихотворение? Об этом я не подумала. Стихотворение написано было в 1900 году. В год смерти Жанны. После ее кончины. И его середина наполнена горестными размышлениями автора о судьбе актрисы. Все мое существо наполнилось болью. Вдруг меня осенило – Я помню наизусть первое и заключительное четверостишье.
– Правда? Читай.
– Я полюбил тебя, хотя не знал,
Когда бывало тяжко жить на свете,
Я созерцал прелестный идеал,
Отпечатлившийся в твоем портрете…
У наших судеб – схожие черты.
Роптать ли, если жизнь печали множит?
Как я тебя любил, не знала ты –
Но кто-то и меня любил, быть может.
– Как трогательно! Надо же, меня любил человек, который меня не знал… Волшебная сила искусства! Спасибо, Ника. Ты тоже здорово читаешь стихи, с чувством! Ты дала мне почувствовать, что во мне живы ощущения! И я. Я помню свои ощущения! Сейчас я вспомнила легкость, которая у меня возникла, когда я написала детскую книжку « Les gourmandizes de Charlotte». Она вышла забавной. Да, жизнь – это розы с шипами. Ну, и пусть! Но надо не дать этим шипам победить себя, чтобы снова и снова чувствовать благоухание розы. Я помню… Весь Париж говорил о враче-психиатре Зигмунде Фрейде. Не знаю никаких подробностей о его жизни, ни откуда он приехал, с ним я лично ни разу не встречалась. Но он приобрел фантастическую известность. О нем ходили легенды. Многие были у него на сеансах, на которых он предлагал свободно, не сосредотачиваясь, без всякого утаивания высказывать на указанную им тему любые мысли, которые только приходят в голову. Говорили, что эта методика помогает стать более спокойным. Я неоднократно слышала такие истории.
– Предлагаешь мне воспользоваться изложенной методикой? – я задумалась, а почему бы не попробовать – Жанна вновь прочла мои мысли.
– Можно попробовать. Хуже-то уже не будет, – сказала Жанна одновременно с грустью и надеждой. Да, и в любой некомфортный момент – взять паузу. Мы же не на приеме у психолога, у которого лимитировано время приема. Отказаться, в конце концов. Вариантов много.
– И ты выдержишь, тебе не будет страшно? Ты мне стремишься помочь. А у самой эмоции скачут: от плача до веселья. Я опасаюсь за тебя. И честно, я не очень уверена в себе: смогу ли я выдержать такой импровизированный сюжет? И не хочу ни себя, ни тебя бросать в кипящий котел страстей. А если мы из него не выберемся? Хотя, с другой стороны, все зависит от нас.
– Мы окунемся … и выберемся, обновленными. Сильными. Это будет наш подъем. Бум, как в сказках. А ведь сказки существуют для вселения веры в нас. Или еще ближе к нам … как после просмотра фильмов – ужасов, о вампирах, о других мирах, параллельных вселенных. Сидишь, внутренне дрожишь, а не можешь оторвать взгляд от экрана. А потом, после просмотра понимаешь: не зря смотрел – теперь не боишься. Или как в книгах, правда, они на эту же тему.
– Ладно, давай попробуем. Ты – формулируешь тему. Я в свободном полете повествую с правом отказаться от дальнейшего рассказа без объяснения причин. Делаем перерыв в любое время по высказанному желанию одной из сторон. Есть у тебя предложение, как будет звучать заданная тема?
– Ника, тематика есть. Но принимать ее прошу с поправкой, что я ведь не психолог – Жанна произнесла эту фразу с волнением. Поэтому очень прошу проявить ко мне понимание за возможную некорректность в формулировке. – Жанна сделала большую паузу, словно набиралась сил для высказывания следующей фразы, которую так тяжело произнести. Я понимала Жанну. Я взяла руки Жанны в свои ладони. Наши руки было одной температуры. Они были холодные. Мы обе нервничали.
– Жанна, успокойся, все нормально. Я тронута, что ты переживаешь за меня. Я слушаю тебя. – И я стала согревать наши руки своим дыханием.
– Правда, можно? – на глаза Жанны навернулись слезы. Вышла ли ты из состояния горя, вызванного смертью Алана? – слезы потекли по щекам Жанны. Она сделала паузу и снова продолжила, – что ты делаешь и, что еще можешь и хочешь сделать для себя, чтобы жить? Слово «жить» Жанна выделила голосом, показывая мне его значимость.
– А говоришь не психолог? Ну-ну, – мягко сказала я. Задумалась, с чего начать? Как это сложно говорить о том, что у тебя на душе, особенно, если она горит огнем. Начать с обстоятельств, с эмоций? Может … все вперемешку? Я посмотрела на Жанну. Она утопала в большом кресле, приняла удобную позу, как будто приготовилась к длинному репетиционному прогону. Ну что же мне тоже нужно удобно пристроиться. Я разместилась в кресле напротив. Умеют же итальянцы делать мебель! Действительно, удобно. Можно начинать вроде… Как хочется курить. А лучше и выпить. Есть же Hennessy Библиотека. Нет, совмещать смакование с пересказом ужастика явно не резон. Хотя, почему нет. Я понимаю, что пытаюсь найти для себя любой предлог, чтобы оттянуть начало разговора. Между тем, Жанна терпеливо ждала, когда я настроюсь, и не торопила меня. Начну с места в карьер. Как там звучит вопрос, вышла ли я из состояния горя, вызванного смертью Алана…
