Внешность у обоих была тоже примечательная: красно-рыжие волосы от отца-мага и белесо-голубые глаза от матери-берегини. Кроме этого у них в наличии были милые улыбочки, состоящие из мелких острых зубов, и чуткий слух, которому позавидовали бы и оборотни. Звали этих менестрелей местного разлива Костеникой и Константинов, или же Ника и Костик для большинства учеников.
В этот раз Костеника облюбовала тот самый подоконник, где обычно читала Саша, и ловко перебирала струны на гитаре, стреляя глазами по сторонам на собирающуюся публику. Когда народу по её мнению собралось достаточно, она улыбнулась и начала наигрывать мелодию очередной песни.
— С деревьев листья облетают — прямо в Сену, и в Луару и в Гаронну,
и везде, куда хотите. Пришла осенняя пора. Патер ностер! — начала она весело, следя за публикой. — В поход крестовый все поперлись —
Фон-бароны, голодранцы,
без штанов, зато в кольчугах! И понавешали крестов. И на спины, и на плечи, и на жопы, и везде, куда попало.
Народ уже начал показываться со смеху, представляя себе эту картину, чем привлёк проходившую мимо Гермиону.
— За мною мой сеньор приходит. Абсолютно совершенный
альбигоид, сталбыть, драться не умеет, и не может, и не хочет. Сказал, мол с ними ты пойдешь. Прямо завтра, на рассвете, ровно в полдень, как проснешься, — продолжала Ника, гримасничая и изменяя голос. — Маманя в обморок упала, прям с балкона, вниз башкою, на кобылу — та взбесилась… Сестра винище пролила. Слуге на морду — тот доволен!
У Гермионы перед глазами тоже начали сами собой возникать описываемые картины. И они действительно казались очень смешными.
— Друзья, маманю подсадите, на балкончик, как и было, низ башкою, без кобылы! Друзья, слугу положьте в погреб спать. Пусть проспится, алкоголик, — Садко уже вошла в рад, и с каждым аккордом песня звучала всё задорние. — А я, молоденький парнишка — лет семнадцать, двадцать, тридцать… В Святую землю подался. Прямо с места, с сеновала, без штанов, зато — с крестами. За мною вслед бежит невеста — рожа кисла, словно тесто. А вслед за нею — тесть и теща. Рожа — злее, жопа — толще.
К всеобщему сборище присоединилась и Сэйра Шандоровна, покуривая в сторонке свою трубку и усмехаясь на особо животрепещущих репликах.
— И вот к чему это привело: сижу я в крепости высокой. Метров восемь, может, больше, я не мерил — стрелы свищут! И к нам является магистр. Морда ломом, звать Гийомом, — известила слушателей Ника. — «Здорово, братцы-крестоносцы!» Аве матер, патер ностер, вашу также, всем спасибо! «Сейчас в атаку побегим». Левым флангом, правым флангом, в общем, кучей — «Хрен тебе, беги один!»
Все слушатели представили себе бегущие кучей консервные банки размером с человека и с крестами на всём, куда их только можно прицепить.
— И вот бегу я по барханам, по песку, на четвереньках, быстро-быстро — ведь убьют же! За мной несется сарацин. Семь на восемь, восемь на семь, ну, и рожа, шире жопы, прямо втрое, может, больше, ой, я не мерил… И удираю я в оазис. Пусть мираж, зато не видно! А энтот пусть бежит один. По пустыне, по песочку,
к тамплиерам — пусть зарубят! — в конце коридора показалась Софья, какое-то время послушала, улыбнулась и пошла дальше по своим делам. — Летят по небу ассасины, бкурившись все гашишем, глючат, гады, что летают. Хотят засыпать нас землей. Прям по шею, иль по уши, или вовсе по макушку. А я, молоденький мальчишка — лет семнадцать, двадцать,
тридцать, может, больше, я не помню. Лежу с отрубленной ногой. Для маскировки, челюсть —
рядом, жрать охота!
Кто-то очень отчётливо хохотнул и ткнул соседа локтем.
— Подходит мой оруженосец. Звать Ансельмом, иль Адельмом, иль Бертраном — я не помню! Давайте вас перевяжу. Сикось накось, кось на сикось, грязной тряпкой. «Где же тут мои портянки, что в углу вчера стояли?» — создалось такое ощущение, что вопрос был адресован стоящей тут же публике. — И в санитарную телегу. Дышла гнуты, спицы биты, без колес, и лошадь сдохла. С собою рядом положу. Для интересу, я не против, только сзади, носом к стенке, между трупов, чтоб мне не дуло! С тех пор прошло годов немало — лет семнадцать, двадцать,
тридцать — сорок восемь, о! Госпитальером я служу. Не тужу!
В своём кабинете через артефакт за этим всем наблюдал и Котофей Буянович, украдкой подхикивая и размышляя, чем же закончится приключения этого горе рыцаря.
— Ращу лечебные я травки. От запору, и поносу, и другой различной, э… хвори. Оруженосца сторожу. От соседа, извращенца, тамплиера, содомита — совратит и не заметит! — как-то резко мелодия из весёлой и задорной стала леричной и спокойно. Последние слова были совсем протяжными. — На юг вороны полетели. До Провансу, может, дальше, я не знаю, не сказали. Пришла осенняя пора… Ёпсель-мопсель…*
Стоило Садко закрыть рот, как весь коридор тут же загудел, как растревоженный улий, делясь своим мнением по поводу услышанного. Тут и там кто-то начинал хохотать от воспоминания некоторых услышанных строчек, а Ника улыбнулась и соскочила с подоконника — пошла дальше дарить народу радость. А кому её не надо, тех заставит.
***
— Эй, Романовы. Вы что делаете? План по захвату мира готовите? — поинтересовался один из шестекурсников с факультета Творений, отвлекая тем самым споривших близняшек.
— Строим, — согласились те, чтоб от них отстали. — Так что изыди.
— Чего сразу посылать то, — притворно обиделся парень и удалился.
— А я говорю, что это уже было! — с нажимом проговорила Беляна.
— Было, — согласилась Акулина и в то же время тут же возразила: — Но не здесь же!
— Ну и что!
— Ну и то!
— Эй, вы чего ругаетесь? — за стол к девушкам подсели близнецы Уизли.
— Это всё она! — воскликнули хором девушки и указали друг на друга, чем вызвали смешок у Фреда. Джордж же спросил, поняв, что Романовы опять что-то замышляют:
— А нас в долю возьмёте?
Девушки хитро переглянулись и расплылись в одинаковых улыбочках. Пакость обещала быть грандиозной.
***
— Отец! — оскалилась Одиллия в сторону высокого худого мужчины лет петидесяти.
— Оди? — мужчина тут же повернулся и обвёл всех взглядом серых глаз. — И что ты тут делаешь?
— У меня встречный вопрос, — сказала девушка. — Между прочим, если мне не изменяет память, то вчера должна была приехать мадам Мари.
При упоминании тёщи Кощей заметно скривился и проворчал:
— Раньше тебя не интересовало, где я провожу своё свободное время.
— Раньше ты не пропадал здесь по несколько месяцев, — парировала Одиллия. Преподаватели не вмешивались, предоставляя родственникам время обменяться любезностями. — И вообще. Я может тебя с женихом познакомить хочу.
— Каким женихом? — тут же насторожился мужчина и грозно сдвинул брови, от чего отпрянула парочка ближайших боевиков. — С этого момента поподробнее. Кто таков? Откуда? Я его знаю?
— Его знают многие, — увильнула девушка. — А всё остальное ты узнаешь при знакомстве.
Кощею ответ не понравился, но продолжать спор он не стал, а перевёл тему.
— Там тебя подарочек ждёт, — он кивнул на ближайший домик. — Проклятие тысячелетней выдержки.
— О! — оживилась Бессмертная и обратилась к декану: — Разрешите отлучиться, Сергей Витальевич?
— Иди, — махнул рукой преподаватель и переключил внимание на подопечных. — Где же мне вас всех расквартировать?
И такой у него был взгляд, что многие были готовы сами найти себе пристанище, без вмешательства декана.
Комментарий к Глава 9.
* Крестоносцы - Канцлер Ги
========== Глава 10. ==========
Стоило вернуться старшим курсам факультета Силы, как тут же был объявлен сбор пятых, и те были отправлены, как выразился Сергей Витальевич, в тайгу ловить китайцев под руководством Волкова в компании с Романовым на целую неделю. Почему именно китайцев, англичанам никто так толком не объяснил, но они и не особо вдавались в подробности. Гарри с радостью поделился впечатлениями с друзьями, сказав, что дементоры и рядом не стояли с обитателями Нави. Конечно к этим монстрикам шестой курс никто не допускал, но и смотреть, как их слаженно обезвреживает седьмой, было увлекательно. Гермиона в свою очередь рассказала о том, что происходило в Колдотворце за время отсутствия парня, вот только событий набралось не очень то много, ибо все были чем-то заняты. Самым громким происшествием был случай с Глебом Романовым и всё, после этого затишье перед бурей.
