До рейса оставалось еще почти полчаса, и Цин, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, включил в наушнике инфоканал.

«Падение роста экономики оценили от двух с половиной до трех процентов на будущий год и почти на шесть процентов в ближайшее пятилетие. При этом ожидаемого правительством роста не случится и в долгосрочной перспективе. Тем не менее, корпорация Сан Рико Райз опубликовала ежегодный отчет и похвасталась увеличением прибыли на восемнадцать процентов годовых. Только за последний квартал значительно увеличились доходы оружейников, средств массовой информации и визуальной музыки. А вот расходы на правительство выросли почти в половину – на шесть с половиной процентов».

«Топ-менеджер Эл Тун, имя которого все еще не называется для прессы, найден мертвым сегодня утром в районе трущоб Салтык. Тело было обезглавлено и частично растворено в кислоте. Ведется следствие, но по предварительным данным полиция подозревает бытовое убийство или разбойное нападение, связи преступления с профессиональной деятельностью погибшего на данный момент решительно опровергаются».

«Сильное излучение неизвестной природы в секторе созвездия Топаз обнаружено сегодня сразу несколькими ведущими астрофизическими институтами. Официальных комментариев пока не поступало, но, по данным любительского портала «Белая материя x62-13E», выброс энергии, возможно, стал следствием взрыва сверхновой звезды. Впрочем, эту версию уже раскритиковали ученые Первой Академии Наук, назвав ее антинаучной и дилетантской».

Цин не мог сосредоточиться. Кто из этой толпы взойдет в его звездолет? Кто сядет в кресло рядом? Вдруг кто-то не выйдет на пересадочной станции? Вдруг кто-то останется и Цин убьет его? Да что об этом думать, проклятье, все уже решено!.. И что в этом такого, опять-таки?! Сейчас бы выпить…

Когда пришло время занимать места, небо почернело совсем. Как будто необъятная пустота космоса охватила весь мир… Впрочем, так и было.

Цин сел у электронного окна, рядом устроился пожилой мужчина, лет под восемьдесят, наверное. Вежливо поздоровался и стал беседовать со своей супругой через проход. Мужчина впереди разглядывал финансовые графики, а двое средних лет позади шептались о чем-то непонятном, кажется, о квантовых флуктуациях. Детей в салоне было немного, но гомонили они за всех остальных разом, шикающие матери пытались их угомонить, но только раздражали взрослых. Цин включил в наушниках музыку и принялся перебирать виды в иллюминаторе. Красивые пейзажи с соседней планеты, картины космоса, пролет над городом днем, в полночь… Наконец на экране появилось реальное изображение мира снаружи. Пошел мелкий дождь. Даже изнутри он казался острым от холода и неприятным. В ноги ударил жар кондиционеров. Цин заметил, что его трясет. Трясет от холода в этом шумном, тускло-желтом нагревающемся салоне. Все эти люди должны выйти. И вот этот старик рядом, и пара любителей физики позади, и та маленькая девочка, которая с диким смехом дергает за нос своего крошечного брата, за что получает подзатыльников от матери. Они должны выйти.

Мир снаружи на мгновение вспыхнул и всколыхнулся – корабль поднимался над землей. Беззвучно, спокойно, лишь легкая вибрация пошла по стенам и сиденьям. Город внезапно уменьшился и уже через пару секунд исчез в облаках. За окном засветился воздух и смахнул с экранов капли дождя. Где-то в стороне вновь мелькнула полоска солнца, корабль пробирался сквозь атмосферу медленно, не спеша. На мгновение Цин почувствовал, что теряет вес, что все становится каким-то ненастоящим, как во сне, но гравитация вернулась спустя мгновение, и все стало прежним. Корабль вышел в космос.

В салоне приглушили свет. Время потекло сперва как-то медленно, будто с опаской продиралось сквозь туман, словно бы сердце дожидалось нового удара все дольше и дольше и вдруг остановилось совсем, и пошло вспять! Стены корабля чуть поплыли, пространство расширилось и немного потускнело, а на экране иллюминатора все пропало. Он темнел пустотой и, казалось, отключился, но если присмотреться внимательнее, можно было различить темные ультрамариновые волны, разбегающиеся то по сторонам, то сверху вниз, то кружащиеся спиралью. Корабль вошел в бета-пространство.

Полет до системы Тора занимал часов десять, порой одиннадцать – в зависимости от загруженности системы. Большинство пассажиров одели снотворные маски и отключились. Несколько человек, в том числе сидящий перед Цином экономист, продолжали работать через миниэхо, но стояла тишина, и даже гул звездолета куда-то исчез. Цин нажал кнопку и к нему подошла стюардесса. Вместо глаз у нее стояли белоснежные импланты, поэтому с первого взгляда она казалась слепой. Цин попросил сока и через мгновение получил банку. Ту самую банку.

Жидкость в рот не лезла, и бессознательно Цин едва не вылил ее под ноги, как если бы он сидел где-то на улице. Удостоверившись, что банка опустела (Цин опустил ее на уровень коленей и взболтнул), он оглянулся – ему мерещилось, что за ним следят. И не кто-нибудь, – а все, вообще все, кто в это мгновение в салоне. Но большинство спало, даже спекулянт впереди. Цин сглотнул стеклянную слюну и вытащил негнущимися пальцами из кармана в рукаве таблетку-взрывчатку. Казалось, что сейчас кто-то обличительно закричит, его, Цина, схватят, поволокут куда-то, запрут, будут бить и унижать. Но никто не бил, никто и не смотрел, и все плевать на него хотели.

Цин с трудом просунул таблетку в отверстие банки (хотя ширины того было более чем достаточно) и уронил. Бомба рухнула на дно с таким звоном, что Цину подумалось – так падают настоящие громадные бомбы на поверхности планет. Рука вздрогнула, едва не выпустив банку. Цин закрыл глаза и тяжело дышал, затем приоткрыл один и глянул на людей в салоне. Никто не пошевелился. Они как будто бы уже были мертвые, заранее, но нет, конечно нет, мертвыми они будут другими – изуродованными, разодранными кусками костей и мяса, все они, и этот старик рядом и его… Цин прервал поток мыслей и с трудом всунул банку в выемку в ручке кресла.

На выходе из бета-пространства, уже в системе Тора, подступила тошнота, и снова все вокруг поплыло, стало мутным, как на картине маслом. Линии вырисовывались медленно, углы заострялись, стены выравнивались.

Кого-то позади вырвало в специальное отверстие в сиденье, обычно называемое «блевотником». Снова отовсюду загалдели, зашумели болезненные зеленые люди. Корабль вошел в атмосферу Гаммы Тора, засиял в ионосфере и пошел на посадку.

Цину стало тяжело дышать. Как будто грудь не хотела вздыматься, как будто легкие стали каменными, да и воздух весь куда-то пропал, осталась только противная пустота, вакуум и толпа людей вокруг. Цин не заметил, как корабль прошел сквозь облака, замедлился, выровнялся и пошел туго спускаться на площадку для посадки.

Шумели дети, один швырнул в другого игрушку через несколько рядов, мать громко охнула, старик, которому едва не прилетело в лоб, добродушно засмеялся. Мужчина впереди опять включил свои графики, а парочка позади теперь уже читала научные стихи. Парень в стороне громко рылся в своей сумке и беззвучно ругался. Все наполнилось жизнью, и только Цин ощущал себя мертвецом. Тело не слушалось, превратилось в гранит, холодный и ненастоящий.

Снизу скрипнуло, сперва вдавило в сиденья, а потом чуть подбросило. Корабль сел.

– Дамы и господа! – послышался голос стюардессы через громкую связь. – Корабль прибыл на планету Гамма Тора! Остановка пятнадцать минут!

Она повторила текст трижды. Цина трясло – нужно выходить. Всем. Срочно.

Старик рядом с ним потянулся и негромко сказал сидевшей через проход старушке:

– Пойду воздухом подышу.

И встал. Поднялось еще несколько человек тут и там, кто-то чуть слышно прощался.

Что?..

Цин привстал с трудом, как поломанный. Как?!

Воздухом подышу?!

Почему большинство остались на своих местах?!

Почему выходят только эти… трое, четверо, там еще двое, нет, один из них тоже оставил сумку. Еще двое с ребенком шли из носа корабля и всё!