– Карина, а я ведь здесь родился! – сказал Феликс. Говоря это, он смотрел на табличку как человек, выходящий из амнезии, постепенно узнающий окружающих.

– Да ты уже вроде говорил мне об этом – ответила Карина, цокая по асфальту, подходя к крыльцу перед институтом.

Да? Когда это я успел? – сказал Феликс.

– Ну, вот только что. Школа, в которую ты ходил, мороженое разноцветное и все такое. Забыл, что ли? – сказала Карина, повернувшись к Феликсу выгнув дугой чёрные брови.

– Да нет! Я имею в виду, что физически тут родился. Здесь роддом был, а может и сейчас есть, в этом больничном комплексе. В нем-то я и появился на свет. Правда не знаю, который из корпусов роддом, может этот корпус, где сейчас твой институт? – сказал Феликс.

– Да – а! – сказала Карина. – Интересное совпадение. Ну, вот и пришли… Хватит ностальгировать, к делу. Если кто спросит – ты мой брат, за ключами от сада пришёл, которые я на работе забыла, – сказала Карина.

– Оригинальная легенда! Штирлиц отдыхает! – ответил Феликс.

Карина, на правах хозяйки прошла вперёд. Распахнула одну половину высокой двухстворчатой двери, пропуская Феликса вперёд. Сразу за ней находился просторный стеклянный тамбур со стеклянными-же дверями в обе стороны. Они свернули в левые с предупреждающими табличками. Одна призывала предъявить удостоверение личности, а другая давала понять, что ведётся видеонаблюдение.

Пожилая вахтерша, находившаяся в отдельном помещении за стеклянной стеной с окошечком, строго посмотрела на входящих. Ее большие очки сверкнули солнечным бликом. Феликсу показалось, что это была фотовспышка.

– Все, я под колпаком, – сказал себе Феликс.

– По какому вопросу молодые люди? – глядя на Феликса, спросила стража.

– Кира Иосифовна – это со мной! Здравствуйте! – проходя вперёд, сказала Карина.

– А-а это ты Кариночка! – превратившись в одуванчик, добрым голосом, сказала охранница. – А я думаю, что за важный товарищ такой, без предварительного согласования к нам пожаловал.

– Это мой родственник, – сказала Карина.

– Брат, – добавил Феликс.

– Двоюродный, – уточнила Карина.

– Ну да, ну да… – покачивая головой, поправляя очки за дужку, сказала Кира Иосифовна.

Феликс заметил, как лицо Карины заискивающе заулыбалось.

– Я ключи от домика садового на работе оставила, а у брата выходной. Думаю – пусть в саду порядок наведет, может что посадит – сказала Карина.

– Проходите, проходите – добродушно заторопила их Кира Иосифовна – Лидочка «любопытная» ещё через час только придёт меня менять. И ещё одна новость – подавшись вперед, в полголоса произнесла Кира Иосифовна.

– Какая? – Округлив глаза, спросила Карина.

– Сегодня вводят в штат, новую должность – «наблюдатель службы безопасности». Судя по всему, исходя из моего опыта, сотрудники будут из «комитета»!

– Из какого комитета? – удивилась Карина.

– Ой, милочка, ты испорчена свободой и демократией, ну, конечно же, КГБ.

– Вы хотели сказать ФСБ? – уточнил Феликс.

Лицо Киры Иосифовны изменилось, на лбу появились поперечные морщины. Она посмотрела на молодого человека, поверх очков, слегка раздражаясь.

– А есть, какое то отличие? – сказала Кира Иосифовна.

Феликс пожал плечами и вопросительно посмотрел на Карину.

Заметив замешательство, Кира Иосифовна сказала: «Ну, хватит уже резину тянуть, быстрее по своим делам не мешайте работать. Я итак уже вам много лишнего наговорила».

– Феликс – вперед, – сказала Карина. Глядя с задумчивой улыбкой на Киру Иосифовну она потащила за рукав своего «двоюродного».

– Ну, прям Дзержинский – хмыкнула вахтерша, постукивая тыльной стороной шариковой ручки, по журналу учёта посетителей. Поднявшись на второй этаж, идя по светлому безлюдному коридору, Карина инструктировала Феликса. Говорила об общих правилах использования пиявок. Особенно попросила не передержать, во время процедуры. Пятнадцать – двадцать минут не больше.

– А врач в поликлинике что сказала, лечение, какое назначила? – спросила Карина. Она достала ключи из своей сумочки.

– Сказала, что хрящевая ткань нарушена. Выписала препараты группы НПВП – противовоспалительные и хондропротекторы, – сказал Феликс. В голосе чувствовались пессимистичные нотки.

– Ну-ну-ну, ты ещё заплачь! Жить же будешь! – сказала Карина.

– Да я больше о пользе лекарств думаю – помогли бы. – сказал Феликс.

– А ты все сразу не покупай. Начни с обезболивающих, а пиявками лечись – с этими словами она открыла дверь с надписью «лаборатория».

Вдоль стен стояли застекленные шкафы с разными мыслимыми и не очень приспособлениями для лабораторных целей. Самое понятное для Феликса – это колбы и пробирки. На столе, который стоял возле окна он увидел микроскоп в окружении более непонятных приборов.

– Что, нравится? – с гордостью спросила Карина. – Лучшее оснащение в регионе!

– Да – а, я бы хотел в таком месте задержаться! – восхитился Феликс.

– Ладно, как ни-будь в другой раз. А сейчас к делу, – сказала Карина. Она подошла к шкафу не лабораторного вида. Открыла дверцу. Внутри висели плечики для одежды. Сняла с себя лёгкий плащ. Повесила его на плечики. Закрыла дверцу. Рядом стояла вешалка с белым халатом, а под ней светлые теннисные туфли. Она одела их, сняв цокающие шпильки. Феликс молча снял халат с вешалки, расправил его, подставляя рукава для Карины. Она, смущенно улыбаясь, одела халат со словами: «Слава богу, хоть кто ни будь, за мной сегодня поухаживает».

– А, что не кому? – удивился Феликс.

– Я тебя умоляю! В институте чересчур увлечённые «делом» сотрудники. А то, что коллега молодая, красивая дама – это замечают только на вахте, бабушки. Ну да ладно, ближе к делу – с этими словами Карина, застегивая халат, прошла в угол лаборатории, где была ещё одна дверь. Открыв ее, она подозвала Феликса. Подойдя к двери, Феликс заглянул в комнату и увидел внутри стену со стеллажом в человеческий рост. Он весь был заставлен аквариумами. Войдя в комнату, Феликс остановился. Слегка наклонился вперёд, опершись руками о колени. Он застыл, онемев. Здесь было из-за чего онеметь. Он разглядывал невообразимое количество и разнообразие мелких животных, насекомых, растений знакомых и неизвестных ему.

В ранней юности Феликсу улыбнулось счастье, побывать в Ленинграде. Поездка была вознаграждением, за какие то достижения в учебе. Абсолютно бесплатной!

Приехав в Ленинград, в группе награждённых, конечно-же посетили все крупные достопримечательности города. Кроме Эрмитажа, Исаакиевского собора, Петропавловской крепости, побывали и в Кунсткамере. Так вот, что напомнили ему эти аквариумы. Ту самую Кунсткамеру.

Правд они были наполнены водой, а не спиртом. И в них плавали живые в отличие от Кунсткамеры, обитатели. Были аквариумы и без воды, но с не менее подвижными экземплярами. Феликс молча, разглядывая эти джунгли за стеклом.

– Я так понимаю посуду для пиявок ты не взял? – заговорила Карина. Она стояла, прислонившись к косяку двери.

Феликс был в прострации. Он ощущал себя в Кунсткамере Ленинграда 1987 года с небольшим отличием – экспонаты в большинстве своём двигались. Все звуки издаваемые голосом Карины он не воспринимал. Подойдя к нему, ей пришлось потрясти ладошкой перед глазами Феликса.

– Алё гараж, ты здесь? – сказала она.

Феликс моргнув от мельтешения ладошки, слегка отпрянул со словами: «Вот это зоопарк!».

– Да, все так, но у нас мало времени. Я тебе пиявку в мешочек положу, другой посуды нет. Так что аккуратно неси, что бы, не протёк, а дома в банку пересадишь, – сказала Карина.

Они подошли к аквариуму с пиявками. Их было не меньше тридцати и все они активно извиваясь, двигались. Карина вытянула аквариум как ящик шкафа. Он был на выдвижных направляющих. Потом, взяла сачок, лежавший на крышке аквариума. Ловко орудуя им, выловила одну особь. Феликс напряжённо следил за ней.

– Подай мешочек вон на окне, в коробке, – не отрывая глаз от сачка с пиявкой, сказала Карина.