Перед поворотом на стоянку, которая была обговорена уже давно, нас обгоняла, причем с нарушением правил ДД, фура. Смотрю в зеркала, не успею повернуть, цапанёт, руль вправо. И в этот момент разбивается в дребезги водительское зеркало и стойку загибает. На фуре из-за кабины лопата выпала и торчит пол метра. А тому козлу за рулем не видно.

Повернули мы на бахчи, метров двести от дороги. Все машины встали лагерем. Обед. Ремонт. Станции запустили. Готовимся к ученьям. Сидим. Я говорю сослуживцам:

– Надо идти арбузы-дыни искать!

–Все же убрано, -отвечают пацаны.

– Все да не все. Видели кусты? Колхозникам, что еще и по кустам шариться? Комбайны не пройдут. По любасу есть что. Пока все не очухались, пошли за бахчевыми!

Идем кусты с высокой травой, как я и предполагал. Есть и дыни, и арбузы. Стали носить в кунг (будку). Внутри ящик у нас на КАМАЗе полный забили. Но я не успокоился. Говорю:

«Чую, тут есть и большенький сюрприз, надо искать!» Пошли снова. Нашел я. Арбуз этот я не поднял, катил потихоньку, боялся уронить. Позвал пацанов. Втроем аккуратно донесли. Дверь в кунге из двух створок пришлось раскрывать. Закарячили мы его, поставили на ящик. Жаль фотографий не осталось. Обтерли, как смогли.

– На, Долганов, нож, режь, – доверили мне пацаны.

Только я его проткнул, он развалился с треском на пополам. Красавец, как я. Сахарный. Ели до ночи.

Темнеет быстро, после шести уже хоть глаз выколи. Половину арбуза только съели. Завели дизель, свет дали. Мы в темноте лежим мечтаем, как на гражданке эти арбузы и дыни наворачивать будем. А мы с собой мафон ротный взяли. Кассета одна. Первый концерт «Наутилуса». Кто-то включил. От аварийной лампочки освещения, красный луч падает на коробок спичек, больше света нет. Одна песня другая, мы тихонько подпеваем. За два месяца слова наизусть. «Я ломал стекло, как шоколад в руке. Я резал эти пальцы, за то, что они не могут прикоснуться к тебе…» Тащимся. Вдруг, на очередном хите открывается дверь. Музыка «Разденься, выйди на улицу голой». В темноте рука ищет коробок, освещенный аварийкой. Музыка: «Пусть они удивятся».

Рука находит спички, мы наблюдаем. Музыка: «Пусть они удивятся. Если так нужно для дела». И мы хором, не сговариваясь: «Разденься!»

Рука зажигает спичку. Погоны майора нас заставили принять вертикальное положение. Начальник штаба приперся: «Вы, что слушаете? Другого ничего нет?»

Объяснили ему. Пригласили за стол. Он дольку съел. Рассказал про предстоящую ночную стрельбу. По тревоге сбор. Поблагодарил и ушел в ночь. «И горе мне, если впал я в безмолвие или уставился на лик луны…» Первый альбом " Князь тишины" играет.

Часов в девять вечера тревога, хватаем автоматы, построение. Речь о нападении. Получаем патроны и на исходную. Трассирующими пулями в темень 10 патронов выпустил и спать. Утром подъем и дорога в часть. Без приключений. Как в отпуске были. Это присказка, правда впереди…

Выезжает наша бригада связи на ученья. Остаются дежурные и караулы. Из нашей роты в парке двое. Я и пацан из Семска. Он воду, дистиллированную на мойке, гнал. За дистиллятором следил. Я аккумуляторщик. Приезжает ротный:

– Витек, бензин есть?

– Откуда, товарищ капитан? Все на ученьях.

–Где «пожарка»?

–На мойке. Там на дне.

– Попробуй слить.

Пожарная машина закреплена за нашей ротой, я иногда на пожары ездил. Или возил воду кому нужна была. Взял у ротного канистру, нашел воровской шланг D=30. Пошел на мойку. Открываю бак, засовываю шланг, См 100. Не засосу. Сука ротный. Попыток пять сделал не получается. Уже обливаться стал. Воняет бензином, голова кружится уже. Все, последний раз, пусть на заправку едет. Засасываю и не понимаю ничего. Бензин льется в меня, я падаю и теряю сознание. Сколько я лежал – знает только бог дистиллированной воды. Увидел, что я упал, ко мне побежал. Смотрит я лежу, по щекам побил, привел в чувства. Довел до воды помылся я. Легче не стало.

–Веди, – говорю- в санчасть. Хреново мне!

Ведет под руки, навстречу офицеры наши и проверяющие. Давай объяснять, остановились на версии, что напился я бензина. Доплелись до больнички. Рассказали. Сестра приносит чайник, что-то с марганцовкой.

–Пей!

– Зачем?

–Вдруг в желудке. Надо рвоту вызвать.

Выпил я чайник. Не тошнит. Голова кружится. Как после карусели и ориентацию теряю. Несет второй чайник. Два стакана выпил. Пальцы в рот. Не полегчало. Пошел в роту, думал посплю. Через час два. Меня рвать кровью. Еще через час, с кусками похожими на легкое. Свиней разделывал знаю. Иду в санчасть. Говорю:

– Скорую давай, кончусь. Походил, рвота прекратилась. Меня в машину и в госпиталь в Алма- Ату. Зашел к врачихе, объяснил. Сдал кровь. Помылся в тазике прямо в коридоре. На каталке увезли в реанимацию. Через пол часа сестричка приходит. Капельницу в руку и два укола в зад.

– Что, -говорю, – витаминчики?

– Да. Сейчас к тебе офицерика привезут. Из соседней палаты. Стонет шибко, потерпи.

–Хорошо.

Прикатывают, рядом ставят. Слушал я его чуть больше суток. Мне уколы через полчаса ставили. И капельницу. Вены попрятались. На третий день уже около большого пальца на руке прилепляли. Спросил у сестры:

– Что с соседом случилось?

– Они на рыбалке с товарищами пили незамерзайку для вертолетов. Один купаться пошел, на речке загнулся. Двоих сюда привезли. Один сутки прожил. Этот вторые сутки стонет.

На третьи перестал, увезли. Опять один лежу. О жизни думаю. На сестер смотрю, голова болит все время. Перевели в соседнюю палату, та же хрень только справа. Три дня был в реанимации. Перевели в палаты. Через два дня направили на какое-то обследование…

Такое ощущение, как будто писал про это уже. Рассказывал то раз сто.

Прихожу на прием. Кабинет небольшой, кровати нет. Думаю, «Тут оформят и в операционную»

–Садитесь, – врач, женщина лет тридцать пять. Стоит комп на тумбочке из первых моделей еще, экран маленький.

– Сейчас, -говорит -я введу через ноздрю вот это шланг. Не бойтесь. На конце камера и скальпель с насосом. Будем удалять пораженные участки. Можете в монитор смотреть.

Обмазала чем-то шланг. Поднесла к носу.

–Вдохни.

Раз и уже пол метра засунула. Смотрит сама на монитор. Смотрю по шлангу красная кровь и еще что-то побежало. Не больно было. Она закончила. И говорит:

–Через день ходить будешь. Не кури и спортом не занимайся.

– Понял. Спасибо!

Вышел иду в курилку. На улице лавочка стоит. Курят больные. Сел по ветру. Понюхал. Плохо. Заболел бок. Пошел на турник. Подтянулся десять раз. Отпустило. Удалили мне 30% легких. Потерял 12 кг за сутки. Дали отпуск месяц на Родину. Приезжаю. Мама спрашивает:

– За что такой длинный отпуск? Всем 10 дней, а тебе месяц?

– Потому, мама, что я герой. Что плохо разве, что месяц?

– Ты похудел.

– Бегать стал.

Все равно выведали через знакомых в военкомате. Рассказал. Что уже сделаешь…. С тех пор сливаю аккуратно, но много. Давно это было…

Персики

Служил я тогда в городе Ленинабаде, Республика Таджикистан. Там находится, не знаю сейчас работает или нет, завод по переработке плодоовощной продукции. Кстати, очень известный в Советском Союзе. Я на Север, когда приехал, очень удивился, увидев в магазинах соки этого завода.

Выпала мне честь поработать и там, а что солдату для счастья нужно-гражданка. Первый раз я случайно попал, выбрали отцы-командиры, а остальные три- сам Бог велел.

Завод прямо в городе стоит, обычное дело, главное, чтоб железка рядом была (дорога железная). Пришли мы на территорию, ничего интересного, попросили не разбредаться. Постояли минут десять покурили, повели куда-то. Пришли, ленточный конвейер. Расставили нас с обеих сторон, человек двенадцать.

– Машина сейчас подъедет, выгрузит в бункер персики, нужно брак отсеять. Давленые, половинки и т.д.

Я встал в самом конце. Думаю, посмотрю, что народ делать будет. Машина приехала, разгрузилась. Включили конвейер. Стою смотрю на движение ленты, минут семь, ни одного персика.