– Так вышло, – пожал плечами Рен. – А ты почему с другими рукодельницами в Доме Гильдии не живёшь?

Зюсска усмехнулась и почесала нос, вроде бы немного смутившись.

– Так вышло! – ответила она и развела руками. – Не берут меня туда, нехорошо вяжу, не по правилам.

Произнесено было с такой гордостью, будто девушка похвасталась королевской наградой за талант и искусную работу.

– Зюсска… О! – Треан впервые за весь день оживилась и вступила в беседу. – На базаре рассказывали, что Злой Охотник неделю назад на Белом Параде внезапно оказался в одних сапогах. Неужто не брешут?! Только вязальщицу зимнего наряда по-другому называли, Заноза, что ли. Подмастерье твой, может?

– Нет. Тоже я, – отозвалась Зюсска. – В нашем ремесле без этого пропадёшь, – но без чего – не уточнила. – Вон и у Погонщика Своры такого добра немало. «Имён», – понял Штиллер.

– Я потому и думала, что дядька вампир хорошую шутку оценит, – Зюсска послюнила палец и собрала крошки со стола. – Я летом всегда на мели… Да и зимой тоже. А в гавани неводы плести – рыбаки недовольны. В мои сети чего только не идёт: сундуки со старыми книгами, скелеты чудовищ, подводные цветы, утопленники, но не рыба. Тут как раз мне котом весточка: к началу декабря нужен новый наряд для Короля-ночеградца. На Парад всегда шьют новый, шушун знает, зачем. Старый, наверное, кровью и смертью пропахивает до отвращения. К вечеру накануне закончила: поздновато, конечно, но у дворни времени хватило бы в нём на пробу побегать. Так нет! – и кто теперь виноват? Заноза, злая ведьма!

– Да что за одежда такая получилась?

– Показывает хозяина таким, каким он хочет выглядеть в глазах народа, – неохотно объяснила Зюсска. – Кто ж мог знать, какие у Охотника интересные представления о величии!

– А что ещё можно связать? – Треан перестала хихикать, разложила на лавке накидку и теперь непрестанно зевала в ладошку, поглядывая в маленькое тёмное окно на прибывающую луну.

– Всё, – убеждённо ответила ведьма. – Что есть – и чего нет, конечно, тоже.

– И троллий поезд? И вампира?

– И их.

– Зачем, я не понимаю, – разворчалась Бретта, устраиваясь на жёсткой скамье. – Вот получил ты шерстяного вампира…

– Лучше, чем никакого, – наставительно заметила Зюсска. У неё уже имелась удобная мягкая лежанка в уголке. Ведьма ещё разок вынула странную поделку и разложила на коленях.

– Сумка будет, – довольно пояснила она. Похоже, только что сама сообразила, что вяжет. – Сумка-ловушка. Нет, лучше охотница. А матушка Розвитха не любит таких фокусов. По ней были бы все носки серые…

– Пару проще найти, – пробормотал Штиллер, засыпая сидя. Бретта задула свечи и неслышно выскользнула из комнаты. Стоило, возможно, обеспокоиться, но плед-гоблин ласково придавил и обнял, и проводил в нелепые волшебные края.

3.

Ключник проснулся оттого, что из окна ему заглянули в лицо – холодно и насмешливо. Это оказалась Луна. Зюсска ровно дышала в своём уголке. По стойке полусонно катилась небольшая картофелина: ей удалось во время ужина спрятаться за бочонком прокисшего эля, отвергнутого приятелями. Заметив, что привлёк внимание, гоблин замер, спрыгнул со стола и пропал. Штиллер огляделся и больше никого не увидел. «Минус три!» – с ужасом подумал он.

Но сразу услышал голоса.

Бретта, понятное дело, не спала. Штиллер нашёл её и Треан в тёмной комнате наверху, в окружении мрачной старинной мебели. Ключник получил в бок деревянным углом тумбочки, споткнулся об агрессивный ворсистый коврик, хватающий за ноги, и свалился на нечто широкое, мягкое, где уже сидели обе девушки.

Треан рыдала, окружённая сочувствующей Бреттой практически со всех сторон.

– Да какое там «прошла любовь», он сам не знает, что говорит, пенёк замшелый, – услышал Рен. – Одного у старика не отнять: понимает, когда каждому из нас пора спуститься с тренировочного чердака и делом заняться.

– Я же ничего не могу сама! – тоненьким шёпотом крикнула Треан. Штиллер подвинулся ближе, чтобы возразить: а лиодская находка? А сделка с Форо? – но получил пинок и недовольно промолчал. – Я убегаю раньше, чем вижу, от чего! А он мне: «Таков твой способ сражаться».

– Ты же знаешь, как говорят, – голос Бретты звучал непривычно мягко. – «Задание не даётся в руки тому, кто с ним не справится». Порой само присутствие наёмника меняет ситуацию, даже если она совсем безнадёжная.

– Я свою страницу Отику отдала!

– Нехорошо, – после недолгого молчания признала Бретта. – А ему зачем?

– Мы поменялись, – Треан роняла короткие фразы, как слёзы. – Испугалась, как увидела про грабёж из Храма. А он: махнёмся? Думала, задание новичка попроще будет. Ага!.. Вот оно.

Бретта вскочила, подошла к окну, чтобы в лунном свете прочитать вслух с обычной страницы, которые воспитанники мастера Ю варварски выдёргивают из Книги Неотложных Дел: «Уничтожить Гильдию Наёмников. Заказчик: граф Родигер из Лена Игел. Награда: доставка на Остров и, буде желание таково, обратно».

– Прекрасно! – у Бретты был голос человека, обнаружившего, что пьёт вино из черепа любимой бабушки. – Мне-то казалось, что Отик – идиотик. А он хитрая дрянь! Понимаешь? – Треан потянула носом и, кажется, кивнула в темноте. – А ты, Штиллер? Нет? Той странице сто лет в обед! Она там для смеху торчала: народ дивился и дальше дело искал. Зато Отик готов был расстараться. А удобный случай заметил – и тебе подвиг перепоручил, мурена безголовая… Не реви, мурену беру обратно, безголовую подержи пока. Ты мастеру Ю рассказала?

– Ага…

– А он? Погоди, я угадаю: смеялся, в ладоши бил, удачи пожелал?

– Точно. Ещё посоветовал: «Не жди, что за тебя всю работу сделают».

– Погодите, – напряжённо произнёс Штиллер, у которого от усталости и ощущения, что жизнь пошла наперекосяк, голова разболелась. – Наёмники всегда выполняют дела, за которые взялись, поскольку – поправь, Бретта, если не так! – мастер объявил, что распустит гильдию, если его ученики потерпят неудачу. Вот, скажем, Треан берётся за поручение. Затем бросает. Старик распускает гильдию. Выходит, Треан задание выполнила, закрывать гильдию не надо.

– Мудрено, – помолчав, вздохнула Бретта. – Надо бы пораскинуть…

– С утра, свежими, – Треан деликатно высморкалась и зевнула.

– Я не сам придумал, отец рассказал, – сознался честный Рен. – В Старомире жил хитрый крокодил, а может, лев, словом, хищник. Ел тех, кто не мог разгадать его загадки. Схватил однажды бродягу и говорит: «Съем ли я тебя так, как съедаю всякого? Отгадай – останешься жив». А пойманный в ловушку самой загадки ждать не стал – да и отвечает злодею на его вопрос: «Горе мне, ты съешь меня!» Получилось, что если чудовище съест мудреца, значит, тот угадал, а за правильное решение ему жизнь обещали.

– И что с ним стало? – зачарованно спросила Треан. – Отпустил его кроколев?

– Съел, конечно, – ответил Рен, устраиваясь поудобнее.

– О! Но как же?

– Иначе, чем съедал всякого. С головы, может, а не с хвоста… Или наоборот. Доброй ночи!

Наступила тишина. Казалось, наёмники задремали. Тогда раздался шёпот Треан:

– А что у тебя за поручение, Бретта?

Рассвело, но они не торопились в путь. Жаль было будить Треан, она задремала лишь под утро.

– Руки…

Но сказала Бретта это беззлобно, невесело, будто по принуждению. Штиллер помедлил, но потом отпустил.

– Тебе, значит, можно, а мне… Ох, да шучу же! – он помолчал, по привычке проверяя набор ключей и отмычек в сумке, чтобы успокоиться. – То есть, надеяться не на что?

– Не-а, – произнесла она нараспев, погружённая в свои мысли, – я замужем.

– Ах, лещ-косорот! А сказать никак нельзя было? Стой, ты права, «здрасьте, я Бретта, замужем, любимое блюдо – жареная картошка с василисковой травой и с луком» – тоже глуповато звучит, само собой. Он из наёмников, я его знаю?

– Нет, он в Еремайе живёт… Наверное. Я думала, тебе уже рассказывали, раз не расспрашиваешь про сына. А ты, выходит, нелюбопытный.