А тут раздался над полем гул моторов, самолёт сделал вираж, быстро снизился и покатился по взлётно-посадочной полосе.

Когда к нему подбежали бойцы и командиры из охраны, когда приблизились сотрудники НКГБ, по трапу спустился офицер люфтваффе и бодрым, слегка насмешливым и дерзким тоном сообщил:

– Прошу передать личное письмо фюрера господину Сталину!

Письмо забрали и отправили в Кремль.

Сталин поинтересовался, каким образом оно получено, и, услышав ответ, ещё не распечатывая конверта, велел вызвать к нему наркома обороны.

Затем не торопясь вскрыл письмо. Сразу стало ясно, что цель послания – объяснить сосредоточение немецких войск близ границ СССР. По этому поводу советская дипломатия уже не раз обращалась к дипломатии германской. Гитлер решил, по-видимому, сам лично снять все недомолвки дипломатов с помощью обращения к Сталину. В письме говорилось, что войска размещены близ границ СССР с целью введения в заблуждение английской разведки. То есть они предназначены для действий против Англии, но пока их держат на востоке. В своём письме Гитлер мудрствовал лукаво:

«Уважаемый господин Сталин, я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришёл к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения её как государства…»

Тут нельзя было не согласиться – роль Англии определена точно! Действительно, уже много веков именно от Англии исходила угроза миру, именно Англия разжигала войны, стараясь отсидеться на островах, потирая свои жадные ручонки.

Ну что ж, лживые письма необходимо хоть чуточку сдабривать правдой, а мешать правду с ложью Гитлер и Геббельс были большими специалистами. Далее в письме начиналась явная и наглая ложь:

«(…) При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах, вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.

Уверяю Вас, честью главы государства, что это не так. Со своей стороны я тоже с пониманием отношусь к тому, что Вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск».

Сталин задержал внимание на выражении «честью главы государства». Более бесчестного, наглого, бесцеремонного и циничного правителя пока не знала история, разве что иные английские заправилы могли с ним сравняться, хотя бы те, что втянули Россию в Первую мировую войну, тоже «честью своей» обещая императору Николаю Второму проливы Босфор и Дарданеллы. Обратил внимание Сталин и на то, что Гитлер умышленно занизил цифры, указывающие на количество дивизий на границе, ведь уже было сосредоточено гораздо более ста…

Меж тем и далее письмо являло примеры цинизма и лицемерия.

«Таким образом, – писал Гитлер, – без нашего желания, а исключительно в силу сложившихся обстоятельств, на наших границах противостоят друг другу весьма крупные группировки войск. Они противостоят в обстановке усиливающейся напряженности слухов и домыслов, нагнетаемых английскими источниками.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдёт на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от её судьбы и сорвать мои планы».

Спасти Англию? Что ж, и тут была доля правды – в Германии было полно английских шпионов, начиная с Канариса.

Но в письме был также намёк на то, что любая искра, которая разожжёт пламя войны на границе, может позволить обвинить Советский Союз в агрессии. Сталин и здесь разгадал Гитлера. Гитлеру важно было заставить не реагировать на сосредоточения германских войск из опасения попасть в виновники разжигания войны, ну и благодаря этому застать Красную армию врасплох. Он вряд ли мог рассчитывать на то, что застанет врасплох самого Сталина, но он старался принудить Москву посылать в войска сигналы о предельной осторожности, чтобы постараться достичь внезапности хотя бы на тактическом или, если получится, на оперативно-тактическом уровне.

Велика цена вопроса. Международная обстановка обострилась до наивысшего напряжения. В мгновение ока Соединённые Штаты Америки могли решить поддержать либо Германию, либо Советский Союз, а для того, чтобы помочь тем же штатам поднять общественное мнение против агрессора, создавшего даже видимость агрессии, достаточно было вот этой искорки, способной разжечь пламя.

Гитлер уговаривал, убеждал, и Сталин снова разгадал его, хотя Гитлер и усердствовал в своей лжи, пытаясь сделать её хоть немного похожей на правду. Он писал далее: «Речь идёт всего об одном месяце. Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи».

Вот оно, рассуждение об этих самых вооружённых провокациях. Генералы спровоцируют. Как бы не так! Не все в окружении Гитлера твёрдо верили в саму возможность победы над Советским Союзам. Даже посол Германии в СССР граф Шуленбург не верил… Правда, гитлеровские генералы были гораздо менее информированы о том, что их может ждать в случае войны. Им оставалось верить хвастливым заявлениям Гитлера и Геббельса о том, что война с Россией будет столь же лёгкой прогулкой, как и война во Франции. Гитлер клялся честью, которой у него отродясь не было.

Сталин видел, что всё написанное чистой воды ложь, поскольку имел свежие разведданные о том, что происходит в германском рейхе.

Несколько дней назад руководитель личной стратегической разведки Сталина генерал Лавров специально прибыл для сверхважного и сверхсекретного доклада. Начал с главного:

– Товарищ Сталин! Я прибыл, чтобы сообщить о том, что десятого мая в районе Кагула нелегально перешёл границу наш разведчик подполковник Лагутин. Он сообщил, что сведения, которые он добыл, не решился переправить с курьером.

– Лагутин, Лагутин. Да, да, помню. Он ведь занимал в Германии очень высокое место! – заметил Сталин.

– Так точно, Лагутин в чине группенфюрера СС состоял в ближайшем окружении Гитлера.

– Да, видно, что-то очень важное, если он решил его оставить, – резюмировал Сталин и спросил: – Где он сейчас?

– В Кагуле. Лагутин воспользовался окном, известным вам. Я уже выслал за ним самолёт.

– Хорошо. Будем ждать, – сказал Сталин и прибавил: – Как только Лагутин прибудет в Москву, сразу приезжайте с ним ко мне в Волынское. Я выезжаю туда.

В те дни почти каждый факт о том, что творится в логове Гитлера, был важен, но, если надёжно внедрённый разведчик принял решение оставить столь важное место, которое, естественно, было потеряно, значит документы того стоили!

Сталин ждал генерала Лаврова и подполковника Лагутина на «ближней даче». Он встретил их на крыльце и каждому крепко пожал руку, хотя было это не в его правилах. По обыкновению он приветствовал посетителей кивком головы. Пригласил в кабинет, указал на кресла. Спросил спокойно, сдержанно, без всякой торопливости, не спеша раскуривая трубку и приветливо глядя на Лагутина. Подтянутый, стройный, с волевым лицом, он производил хорошее впечатление.

– Слушаю вас, товарищ Лагутин.

– Товарищ Сталин, мне удалось ознакомиться с планом «Вариант Барбаросса» и его главным содержанием – замыслом «молниеносной» войны против нас. К сожалению, сфотографировать его не смог, но все детали я запомнил с фотографической точностью.