Ты знаешь, Макс, я влюбился. Встретил её здесь в Германии. Я не говорил тебе об этом. О нёй. Да, она немка. Она, т. е. они, живут напротив. Мы дружим семьями. Я вижу, как они ужинают. Она видит, как я занимаюсь спортом. Ты знаешь, мой жизненный опыт заключается в противоположностях. Я обычно сталкиваюсь с тем, что категорически не приемлю. Развод? Нет, сначала служебный роман, потом развод, потом уйти из семьи. Да, она замужем, наши дети дружат, совсем маленькие ещё. Ну скажи, разве это не скотство с моей стороны? Я решил просто не выходить из дома, самоизоляция. Ты знаешь, теряюсь как мальчишка, боюсь поймать её взгляд. Сказал, что у меня карантин, не выхожу. Только вечером украдкой смотрю в её окна, и желаю ей спокойной ночи. Мне хочется, чтобы у неё всё было хорошо.

Моя жена? А что жена? Она как истинная волчица всегда заставляла меня развиваться. Сейчас разводимся. Она пилит меня, считает идиотом и неудачником и говорит, что у меня ничего не получается. Она этим кризисом сделает меня сильнее. Мы с ней даны друг другу для шероховатого развития. Небезболезненного, наизнанку, навыворот. Мы много вместе прошли и добились. Главное – друг друга не добивать. Я вырос на таких мне знакомых эмоциях насилия. Именно поэтому мы с женой и вместе, здесь мне всё знакомо. Ладно разберёмся, передавай привет там нашим.

Подпись:

Андрей.

Андрей – в колоде Таро это образ короля воды. Загадочный и молчаливый с невозможно глубокими проницательными глазами, владеющий интуицией. Прекрасно сложен, чертовски обаятельный, с утончённым вкусом. Он привык переносить боль, быть терпеливым и выносливым, но при этом таким невероятно нежным и чувственным. Он добрый и заботливый, ласковый и нежный. Больше всего окружающие поражаются его самообладанию и спокойствию, его выдержке и ровному тихому голосу. Хотя это только внешне, а внутри бушующие страсти, со своей пропастью между добром и злом. Там такой сумасшедший разбег: принимать наркотики или стать целителем. У него сине-голубые глаза и тёмные волосы. Он носит ветровки цвета морской волны, как будто только пришвартовал небольшую яхту. Больше всего женщин привлекает его голос, такой поэтический, струящийся тембр. Речь с его уст течет, как приятная песня.

Я влюблен, как мальчишка, нелепый, бессмысленный, потерянный без своей гавани и света. Бродящий в темноте, идущий на ощупь. О, у нас непременно могло бы что-то выйти. Знаешь, непременно у нас был шанс, если бы не то, что я женат, и ты замужем, и дети, эти крохи. Да нет, неправда. Кого интересуют дети? Соседи, наши соседи – вот их мнения я боюсь больше всего на свете. Эти блюстители морали и чести – в основном, учителя. Надо ли сказать, что мы оба тоже в прошлом учителя. Так сказать, педагоги и, как воспитал меня отец, ещё и должны быть порядочными людьми. Что говорить, что этот мгновенно взорвавшийся жар внутри, от которого сводит всё тело, и душа бьётся, как в заточении, от невозможности устремиться навстречу друг другу. Это был социальный приговор. Это был абзац. Было очень страшно.

Кристиана как истинная немка никаких каблуков и обтягивающих юбок она не носит. Её стиль – городская амазонка. Хищница, каждую секунду готовая поймать свою добычу. Только натуральные ткани и тона, ласкающие её тело. Только свободный покрой, не стесняющий движений в полёте-прыжке. Её зелёные глаза пронизывают, как стрела. Тёмные, как ночь, волосы. Движения плавные и грациозные, как у пантеры. Эта женщина знает себе цену. И она чертовски привлекательна.

Полгода назад…

Первые 10 дней я провел, не выходя из дома, в глубокой депрессии, спасаясь коньячком. Она ловила мой взгляд, я прятался как пацан и бежал прочь от окна. Я вложил все свои сбережения в этот дом. Я построил его с множеством окон и дверей, и света. И взглядов Кристианы, которые через них проходили. Так шли минуты, а казалось – годы. И только по ночам я тихонечко высовывал нос и наблюдал за её окнами. Они ещё были не зашторены, пока её саму не накрыло чувство.

Ты знаешь, Кристиана, этот стих о нас.

Ты будешь книгой на верхней полке

Стоять и думать, как тесен мир,

А может, ниткой в большой иголке

Сужать пространство огромных дыр.

Спокойно, тихо и безмятежно

Ты будешь жить и не знать меня.

Сны будут сниться одни и те же,

Одной струною всегда звеня.

А я приду и открою шторы:

Взорву рассветом покой в глазах,

Чтобы душа, будто поезд скорый,

Свой не теряла во тьме вокзал.

Ты будешь солнечным отраженьем,

Когда-то пойманным мной в ладонь,

И превратишься одним движеньем

В до боли жгучий любви огонь.

Алла Крылова

Тяжело, тянет в груди. Как мы можем так жить, не смочь прошептать, позвать? Видеть тебя украдкой, ловить твой взгляд. Цепенеть от твоего взгляда. Как мы можем так жить? Порознь, в разлуке. Мне достаточно просто быть рядом. Просто на расстоянии нескольких метров. Мне нужно знать, что ты рядом. Я забываю, кто я. Я забываю притворяться. Мне легче, когда я не верю в нашу любовь. Мне всё равно, что ты говоришь на другом языке. Я готов ждать, я готов понимать. Я готов, но не готов признаться. Не готов признаться в своих чувствах. Только тебе, тебе одной, любимая. Я же совсем, совсем-совсем тебя не знаю. Какая ты? Что ты любишь? Чем ты живёшь? Ты знаешь, я все продолжаю клясть себя за эту любовь. Я продолжаю себя осуждать. Ты знаешь, наши отношения с женой стали налаживаться. Я перестал что-то хотеть от неё. Я перестал её хотеть. Я стал хотеть изучать женщин. Какие вы? Если бы могли улететь, только ты и я, туда, где нет времени, туда, где нет языков! Почему некоторые слова – невысказанные, почему некоторые чувства – невыраженные? Мне уже неважно, быть ли смешным.

В ту ночь, когда я тебе открылся, я не мог уснуть от того, что тело сводила мука, и я не мог деться никуда от неё. Душа звала на помощь. Брошенный тобою взгляд, мой в ответ, и этот панцирь масок, чтобы никто из них не догадался. Что это за способ существования? Все соседи у всех на виду, все со всеми тусят. Ты знаешь, Штефани всё о нас знает. У неё татуировка скорпиона на руке, а они очень проницательны. Она дала мне разрешение, свободу скинуть шкурки, шипы и маски, и упасть так глубоко, что можно взлететь.

Я взвыл о помощи. Ты знаешь, мне это несвойственно. Я живу и руководствуюсь разумом. Мысли мои четки и линейны. Ты перевернула мой мир вверх тормашками. В какой-то момент мне показалось, что я сойду с ума. Это была точка невозврата. Я решил прыгнуть вниз. Я решил во всем тебе признаться, получить хоть намёк, хоть полузнак, что ты меня видишь и слышишь, что я есть в твоей Вселенной. Тело окатило жаром. Как я могу тебе признаться? Но в душе уже были слова. Это как шизофрения, разорванка между тем, чего хочет душа, и тем, что я говорю и делаю в реальности. Ночь – моя сестра и союзница, с нею мы откровенны. День предлагает мне на выбор маски и не мои слова. Ночью я дышу, расправив крылья. Ты знаешь, чем бы это ни закончилось, я не променяю ни одно мгновение этой бури чувств на жизнь в незнании любви. Я написал. Ты знаешь, я взял твой телефон у жены. Мои руки не дрожали. Это был первый раз, когда я в жизни писал женщине о своих чувствах.

«Привет, Кристиана, моя душа так измучилась без тебя. Я не выдержу так дальше. Мне нужны твои глаза или твоё слово, что ты меня понимаешь, что я есть в твоей Вселенной. Я уверен, что вместе мы придумаем, как нам быть, чтобы облегчить эту муку. Я хотел сама тебе сказать, но боюсь, что мне не хватит на это мужества. Нет, не хватит. Спокойной ночи, любимая.»