Её это не беспокоит. Её по-прежнему не беспокоит ни своя судьба, ни судьба других, поэтому теперь люди могут быть спокойны. Равнодушие новой владычицы холода слишком сильно, чтобы в ней оставались какие-то желания. Поэтому жертвы больше не нужны.

Правда, изредка люди стали сами забредать в её владения. Конечно, они быстро замерзают насмерть. И всё равно едва ли не каждый год находятся новые любопытные. Она всегда знала, что люди безнадёжно глупы.

Гонец спешился, давая лошади отдохнуть. Торопиться было некуда. Рыскать по королевству в поисках не знакомых королеве имён он не собирался – посланник понимал, что имя, которое нужно его правительнице, не может принадлежать кому-то из простых смертных.

Он знал, что если разгадка и может отыскаться, то только здесь, в старом глухом лесу, куда люди давно позабыли дорогу. Его бабка когда-то рассказывала, что в его чаще нашёл приют последний маг, сумевший уцелеть в те мрачные времена, когда их землю наводнили чужаки, ненавидящие и презирающие старых богов и всех, кто продолжал их чтить.

Его бабка тоже закончила жизнь под ударом меча – кто-то донёс, что она зажгла огонь в своём очаге от искры Бельтейновского костра, что в Майскую ночь она встречала приход лета и радовалась вместе со старыми богами.

Мальчик-сирота, оставшийся совсем один, ожидал, что и его постигнет та же участь. Но вместо этого человек, не слезавший с лошади всё время, пока велась расправа, вдруг махнул рукой, приказывая подвести ребёнка к нему.

– Сколько тебе лет?

Мальчишка вздрогнул, услышав ровный, почти равнодушный голос.

– Четыре.

– Тебе ведь не с кем теперь жить, так?

– Да.

– Поедешь со мной, – решил незнакомец, тут же теряя к ребёнку интерес и отворачиваясь, чтобы отдать сопровождающим приказы.

Впрочем, едва мрачная кавалькада двинулась прочь от опустевшей деревни, он снова обернулся к мальчику, будто что-то вспомнив.

– Не бойся, – обронил он, растягивая губы в сухой улыбке.

Скоро они приехали в замок – безликую каменную крепость, окружённую высокими неприветливыми стенами. О ребёнке тут же забыли, поручив его старой кухарке.

Шли дни, и постепенно он привыкал к новой жизни. Кухарка напоминала ему бабушку, позволяя чувствовать себя не так одиноко. Она тоже рассказывала по вечерам захватывающие истории, в которых проказничали и пакостили людям вредные злые бесенята и черти. В образах нечисти, которой его нянька искренне боялась, мальчик узнавал хорошо знакомых ему по рассказам бабушки древних богов и духов. Поначалу он перебивал кухарку, пытаясь объяснить ей, как всё было на самом деле, но старая женщина только улыбалась и начинала другую сказку. Слушать их было интересно, и скоро он перестал спорить, незаметно для себя впитывая чужие небылицы и отрекаясь от прошлого.

Ему жилось вовсе не плохо – кухарка, тоже совершенно одинокая, полюбила его, как родного внука, хозяин замка обучал его грамоте, и иногда мальчишке казалось, что всегда невозмутимый опекун тоже в душе к нему привязан. Ему даже позволялось выходить за ворота, навстречу бескрайним лугам и молодым перелескам.

Когда мальчик вырос, опекун позаботился, чтобы его взяли на королевскую службу. Зная любовь воспитанника к необъятным просторам и долгим путешествиям, наставник даже великодушно попросил, чтобы того назначили королевским гонцом. Епископ пользовался при дворе безграничной властью, и пожелание было выполнено.

Прежде чем новый слуга короля покинул дом, он поклялся помнить о благодарности и верно служить тому миру, олицетворением которого для него стал опекун. Уже на следующий день такую же клятву он принёс и королю.

Оба обещания были даны совершенно искренне – жизнь для него сложилась настолько хорошо, насколько только можно было желать, он был счастлив и по-настоящему благодарен за это человеку, который когда-то решил о нём позаботиться…

И вот теперь он должен разузнать имя, которое поможет королеве разорвать сделку, заключённую в момент страха за жизнь. Впрочем, гонец думал, что судьбу мельниковой дочки ничто не может изменить с того самого мига, как её отцу вздумалось хвастаться необычными уменьями дочки. При дворе не была нужна ни ведьма, ни самозванка.

Гонец удивлялся, почему беднягу не казнили ещё тогда, год назад. Как-то он даже спросил об этом у епископа, навещая того в замке. Опекун по обыкновению сухо улыбнулся в ответ и произнёс что-то расплывчатое об интересах королевства и о том, что всему своё время.

Но родившегося наследника нужно было сохранить, поэтому сейчас гонец пробирался через густые заросли, стремясь проникнуть в самую глубь старого леса.

Кряжистые вековые деревья возвышались, как грозные стражи. Ветки цеплялись за одежду, заставляя то и дело оглядываться с невольным страхом – древние сказания, услышанные от бабки, здесь будто оживали. Старые боги вступали в свои права, прежний мир царил вокруг, будто в него и не вторгались чужаки.

«Если ты не нарушаешь незыблемых правил и не желаешь зла, то бояться нечего» – с неожиданной ясностью всплыли в памяти слова бабушки, впервые открывающей для него прекрасное и грозное царство лесов.

Гонец вздрогнул, озираясь вокруг с усиливающимся беспокойством – он-то пришёл сюда как посланец враждебной стороны, как чужак.

Лошадь, то ли тоже почувствовав близость чего-то неведомого и грозного, то ли просто ощутив тревогу владельца, вдруг остановилась, мотая головой и упрямо отказываясь двигаться дальше. Привязав перепуганное животное к дереву, гонец продолжил путь, то и дело замирая и прислушиваясь.

Проснувшееся чутьё помогло заметить едва различимую петляющую тропинку, которая то и дело обрывалась, чтобы через мгновение снова мелькнуть где-нибудь впереди.

«Они уничтожают всё, что нам дорого, они поят своё божество нашей кровью и приносят ему в жертву наш мир, – снова пробудились воспоминания, кажущиеся теперь такими яркими, будто бабушка шла рядом с ним, неспешно ведя беседу. – Но великий маг уцелел. Придёт время, и он найдёт ученика. Тайные знания не угаснут, светлая жизнь не иссякнет. Их божество пресытится и захлебнётся, и отступит, уводя их с собой. И тогда прежний мир выйдет из тени и всё вернётся на свои круги».

Гонец невольно замедлил шаг, терзаемый сомнениями. Безграничная вера в бабушкины рассказы позволила ему сразу догадаться, кто мог помочь мельниковой дочке и зачем ему понадобился королевский ребёнок. И вот сейчас он должен отыскать убежище старого мага и узнать его имя, чтобы окончательно решить ход судьбы.

На мгновение в нём проснулся маленький мальчик, помнящий заветы предков, видящий красоту и гармонию их мира, осознающий свою неразрывную связь со всем зримым и незримым, единство всего. Где-то в глубине души шевельнулась мысль, что благодарность одному не должна оборачиваться предательством своего народа.

Но тут же слуга короны, подопечный епископа, воспитанник нового мира уверенно поднял голову. Он должен исполнить приказ. Почему он может думать, что кто-то лучше епископа и короля знает о том, что будет правильно для мира и народов? Нет, его дело – верно служить своим повелителям и не сомневаться в их выборе.

Гонец снова двинулся вперёд, завидев вдалеке слабые отблески огня. Скоро между ветвями мелькнул костёр, возле которого сидел невысокий седой старик. Осторожно ступая, едва дыша и стараясь не потревожить ни одну ветку, гонец приблизился так, что можно было расслышать тихое бормотание.

– Имя, имя, имя… – повторял старик. – Они не помнят ничьих имён и не называют собственных, когда вторгаются в наши дома. Но всё вернётся на свои места. Священные рощи зазеленеют вновь… Королева не знает имени… Завтра старый Румпельштильцхен получит ученика. Мой преемник…

Дождавшись, когда старик замолчит, погрузившись в дрёму, гонец шагнул назад, торопясь скрыться незамеченным. Под ногами хрустнула сухая ветка. Старый маг вскинул голову, встревоженно озираясь, но ночная темнота надёжно укрывала замершего в страхе незваного гостя.