--Почему она должна именно в этот раз напутать? Всегда было все хорошо, а именно сейчас напутала. Да и Фалдин, прежде чем подписать, все проверил. И не отстану я. Кирилл меня не бросит, он даже место для меня в кабинке зарезервировал, сам говорил.

   От последних слов жены Анатолий еще больше помрачнел. Он не раз видел, что водитель вездехода крутился возле Вали. Что-то ей рассказывал. И, видимо, очень смешное, потому как Валя каждый раз заразительно смеялась. Однажды Анатолий, не выдержав, спросил, о чем это они так весело говорили, но Валя лишь односложно ответила:

  --Смешные анекдоты рассказывал.

  А когда Анатолий попросил пересказать хоть один анекдот ему, Валя с вызовом ответила:

  --Ты же не любишь анекдоты! Да и не запоминаю я их.

   Анатолий не настаивал, но неприятный осадок остался. И вот теперь проявился с новой силой.

  --Зря ты так уповаешь на Кирилла. Человек он у нас новый, и, прямо скажу, мутноватый. Да и водительских навыков для нашей арктической погоды у него маловато. Всякое может случиться...

  --Что может случиться, Толя?- примирительно спросила мужа.- К тому же с нами поедет целая куча народа. Многие исходили тундру вдоль и поперек.

   Отговорить жену от поездки ему не удалось. Они только поссорились. И поссорились сильно. Анатолий даже не пошел провожать ее.

   * * *

   К сожалению, опасения Прохорова оправдались. С вездеходом случилось то, что никогда не должно было случиться. Вмешалась капризная северная погода. Перед выездом с прииска она резко испортилась. Тяжелые рваные облака все ниже стали проноситься над потемневшей землей, а к ночи уже чуть ли не стелились над поселком. Еще некоторое время спустя на землю обрушился такой заряд снега, что в десяти метрах ничего не было видно.

   Некоторых пассажиров смутила такая резкая перемена погоды, и они предложили вернуться и переждать ненастье в поселке. Но возобладала точка зрения тех, кто торопился домой.

  --Прорвемся! - успокоил сомневающихся и Кирилл, кидая победный взгляд на Валю, которая удобно расположилась в кабине. И лихо нажал на газ.

   Но вскоре и сам засомневался, что поступил правильно. Снегопад не думал прекращаться. Вместо привычной рыжевато-коричневой осенней тундры перед глазами стелилось сплошное белое полотно, сотканное из круговерти мокрого снега. Легкая тревога непрошенным холодком стала вползать в сознание парня. Теперь и он уже не против был переждать ненастную погоду, но признаться перед девушкой, что засомневался в правильности своего решения, не смог. И только торопливее нажимал на педали, направляя вездеход в белую неизвестность.

   Когда нервы у всех пассажиров были уже на пределе, обильные осадки неожиданно прекратились. И только с очередным порывом ветра в стекла кабины продолжали ударяться немногочисленные снежинки. Они уже не налипали, как раньше, а скатывались вниз. Подхваченные ветром, вплетались в шлейф снежного вихря, оставляемого вездеходом позади себя. Это был явный признак того, что пургу сменил легкий морозец. Перемена погоды успокоила пассажиров , и они принялись мирно дремать, целиком и полностью положившись на водителя. А через какое-то время задремала и Валя. Она заметила нервозность в поведении Кирилла и решила , что лучше не отвлекать его.

   Кирилл долго еще потом удивлялся сам себе: как же это он не заметил и проскочил два русла высохших за лето речушек? Не сразу сообразил, что чернильное пятно, которое возникло на горизонте и стало резко разрастаться среди побелевшей от первого снега тундры, это водная гладь озера Спирка? Ладно бы, не приходилось здесь бывать! Приезжал много раз - и на рыбалку, и на охоту. Да и просто так, когда серые, однообразные горняцкие будни свинцовой тоской въедались в печенки шахтеров. Им хотелось уйти, уехать, убежать куда-нибудь, чтобы остаться один на один с природой. Они шли к начальнику участка и просили, чтобы вездеходчик свозил их куда-нибудь, где можно было бы, что называется, отвести душу. Посидеть у костра, побренчать на гитаре, сварить тройную уху и, не торопясь, пропустить по хорошей рюмке-другой "Столичной" или "Старки".

   Фалдин, как правило, не отказывал горнякам. Михаил Иванович понимал, что люди не могут жить только одной работой, что им нужна разрядка от однообразной суровой отшельницкой жизни. Тем более, что нередко они брали с собой женщин, которые и кошеварить помогали, и песни подпевали. После таких выходных работа в шахте спорилась как никогда.

   Когда на участке еще не было своего вездехода, Кирилла и других горняков зазывал с собой в тундру геолог Николай Мамонов. Молодой парень, почти ровесник Кирилла, он был старожилом здешних мест, тундру знал как свои пять пальцев. Учил новичков премудростям отношений с северной природой, чтобы избежать беды. Правила эти были не хитрыми. Но сколько людей поплатились здоровьем и даже жизнью, когда не соблюдали их!

  --Идешь в тундру на час-другой, бери с собой запас продуктов как минимум дня на три,- поучал он ребят.- И не забудь при этом тщательно упаковать про запас спички и патроны для ружья, чтобы не промокли в случае чего. И если даже у тебя есть сетка от комаров и мошки, не будет лишним положить про запас в рюкзак еще и мазь от этих назойливых и кусачих тварей.

   Рассказал, посмеиваясь над собой, как однажды сам попал в непростую ситуацию. В азарте охоты на уток выронил бутылочку с мазью от комаров. Запасной в рюкзаке не оказалось. Кто-то из ребят позаимствовал, а предупредить забыл. Не было у него и защитной москитной сетки. Действие мази прекратилось быстро, а до Кюсентея еще оставалось больше двадцати километров. Спасло то, что решил идти к Лебединому озеру, до которого было значительно ближе, чем до поселка. Полагал, что кто-то из горняков обязательно будет в это время удить рыбу. Расчет его оказался правильным. Первым геолога увидел Федор Зубков. Крикнул товарищам: