Первое, что Николай увидел - Тинун на диване. Она сидела, откинув голову и повернув лицо вглубь комнаты. Только все это выглядело как-то неестественно. Было также странно, что она даже не шелохнулась, когда он вошел. Его кольнула легкая обида. Но тут Николай увидел нож, торчавший из шеи женщины. А приблизившись, разглядел еще не высохшую дорожку от крови, и продолжавшую сочиться из-под ножа сукровицу. Тонким прерывистым ручейком из мелких капель она скатывалась за отворот блузки.

   Повинуясь первому инстинкту, Белов схватился за нож и, выдернув его, откинул в сторону. Сдернул с плеча карабин, который мешал ему приблизиться к Тинун, и тоже собирался отбросить его. Но не успел сделать это, как услышал сзади шорох, а потом и осторожные шаги. Трудно сказать, что у него сработало в первую очередь: охотничьи навыки или интуиция, но Николай почувствовал опасность для жизни. Не раздумывая и не оборачиваясь, выстрелил на звук шагов, не целясь. Нападавший упал. Он был уже совсем рядом, в руке держал охотничий топорик. И держал, видимо, крепко, так как он не выпал из руки нападавшего , а вонзился лезвием в пол одновременно с упавшим телом.

   Николай содрогнулся от одной мысли, что этот топорик мог с такой же силой опуститься на его голову, промедли он с выстрелом хоть на секунду. Перевернув нападавшего, к своему ужасу узнал мужа Тинун Петра Кутылина. Тот шумно дышал и пытался что-то сказать. Николай приподнял его голову и обратился весь в слух.

  --Я хотел убить ее. Но это сделал не я. Ты сам давно должен был посчитаться с ней. Она изменяла не только мне, но и тебе. Глумилась над мужчинами, говорила, что всегда будет жить так, как хочет. Я знал, что ты на охоте, пришел поговорить. Пристыдить. А она давай смеяться, что мне, как утопленнику, бабы перестали давать, вот я моралистом и заделался. "Не тушуйся, говорит, я и тебе дам. Меня на всех вас хватит". И она продемонстрировала, что готова была сделать это хоть сейчас. Я не выдержал унижения. Убежал. Хотел было взять ружье и поквитаться с ней, но тут под руки попался топорик. И я подумал, что с нее и этого хватит. Когда вернулся в дом, Тинун уже была с ножом в горле. А тут ты неожиданно появился. Я и подумал, что и тебе пора вслед за Тинун отправиться в нижний мир.

   Николай не верил ни одному слову Петра. Но надо было что-то делать. В его доме один труп и раненый, который тоже может стать трупом, если не оказать ему помощь. Тогда точно не отвертеться. Если Петр подумал, что это мог сделать он, то что скажут другие? Он стал обзванивать всех, кто хоть чем-то мог помочь. Глава сельского поселения Юрий Тынентыгреу прибежал вслед за медсестрой. Убедившись, что Тинун мертва, подошел к Петру. Рана у того оказалась средней тяжести - пуля попала в плечо. Медсестра уже перевязала его, и он чувствовал себя вполне сносно.

   Рассказывая о произошедшем, он фактически повторял все, что сказал Николаю. Глава администрации лишь уточнил:

  --Белов пришел домой, когда твоя жена была уже мертва?

  Николай понимал, что у Петра есть прекрасная возможность поквитаться с ним. Достаточно сказать, что, когда вошел, застал его с ножом в руке. И никакие криминалисты, эксперты и адвокаты не смогут доказать, что он не виновен. На ноже его отпечатки. Тем более, налицо явная попытка убить его как свидетеля. Но Петр не стал хитрить. Он четко и ясно заявил во всеуслышание:

  --Белов не убивал. Тинун была уже мертва, когда он вернулся с охоты. Я был в комнате, когда вошел Николай.

  --А как же он тебя не увидел?

  --Услышав шум, я спрятался за ширму, однако.

   Напрасно иногда людская молва создает негативное мнение о человеке. У Петра, конечно же, были недостатки, но он явно не был мстительным человеком. К этом моменту потом не раз обращались понаехавшие из района и округа следователи и прокуроры. А адвокат прямо заявил, что готов вытащить его из этой передряги, если Петр изменит показание, заявит, что видел момент, как Николай убивал свою любовницу. Но Петр стоял на своем: Ни Белов, ни он не убивали Тинун. Петр уверял, что вообще не трогал нож. И когда эксперты доказали, что на ноже есть его отпечатки, сильно недоумевал по этому поводу. Тут ему на выручку пришел Николай. Он рассказал о случае, кода Кутылин приходил к ним с ножом, а потом забыл его.

   Однако следователи истолковали этот случай не в пользу Петра.

  --Оказывается, ты собирался убить Тинун давно? И когда представилась такая возможность, ты убил ее,- убежденно заявил следователь из округа. И дело посчитали раскрытым. Попутно Кутылину инкриминировали и покушение на убийство Николая. Ожидать решение суда его увезли в Анадырь.

   Белов, как только с него сняли ограничение на право передвижения, уехал в тундру. Он почти не охотился, окопался в домике и без надобности не покидал помещения. К тому же над выстуженной сильными морозами тундрой разыгралась пурга. Николай, прислушиваясь к завыванию беснующегося ветра, снова и снова прокручивал в голове последние события. Отсюда, по прошествии времени, многое виделось в другом свете.

   За некоторые поступки было стыдно. Особенно казнил себя за то, что произошло с Тинун. И чем больше думал, тем противнее становилось на душе. Да, Тинун была в его жизни всего лишь эпизодами. Но какими! Самыми сладкими и самыми яркими. Не потому ли так пусто на душе сейчас? И в то же время он твердо знал, что любит другую женщину. Любит по-настоящему. И эта другая женщина Соня. Разве меньше радости и эмоций дарит она? А сколько в ней чистоты и искренности! В конце концов он сам сделал выбор в пользу Сони. Тогда почему же не смог прекратить отношения с Тинун? Должен был сделать это! У Тинун оставалось бы гораздо меньше уверенности в том, что ее природное умение разжигать страсть всесильно, и не главное в жизни. Что этот дар не рождественская корзина с гостинцами, из которой можно без ограничений черпать удовольствия. Все равно кому-то не достанется пирога, или, что еще хуже, сладкий пирог окажется надкушенным.

  --Но не убивать же за это!- вслух рассуждал Николай.