Макс замер, боясь вздохнуть. А пузырь опускался всё ниже и ниже, пока не лопнул, коснувшись пола — и тем самым лишил Макса отличного скриншота. Лук неудачно приземлился, хлопнувшись навзничь. Обезьян, не преминув воспользоваться случаем, соскочил с плеча своего самозваного хозяина и прыжками метнулся к толпе на танцполе, колышащейся в такт заунывного медляка.

— Чёрт! — вскрикнул Лук и выстрелил в толпу транквилизатором. Какая-то девушка в комбинезоне под металлик осела на своего рептилоидного партнёра, который ещё не понял, в чём дело, и принялся облапывать её ниже пояса.

Лук загромыхал на танцпол. Макс же ради разнообразия решил не гнаться в очередной раз за союзнической спиной, а предоставить себя самому себе. Он подошёл к барной стойке, отделанной сияющими кристаллами. Если бы не вывеска «BAR», Макс бы и не понял, что здесь наливают. Ни бутылок, ни бокалов — ничего, что должно было быть в любом уважающем себя баре.

Макс прильнул к стойке, ожидая, пока кто-нибудь сделает заказ. Затянутый в латекс бармен — явный непись ввиду своей «правильной», как у дворецкого из старых английских фильмов жестикуляции. Он взглянул на Макса, приветливо махнув рукой, и перед гостем тут же появилось меню. Монохромно-зелёное и дёргающееся, как стереотипная голограмма, оно гласило, что Макс может промочить горло не меньше чем за триста кредитов.

— Прости, брат, я сегодня не слишком платежеспособен, — вздохнул Макс.

Бармен махнул рукой, коктейли «Неоновый шик» и «Последний блюз» сменились пивом трёх видов: тёмное, светлое, фруктовое. Каждое — по пятьдесят кредитов. Ни марок, ни оборотов. Оно пьянит, как настоящее, или только имитирует вкус?

— У вас можно сделать заказ в рассрочку? Ну, знаете, сегодня стулья, завтра деньги. Я обстряпываю крупный бузинес, так что скоро карманы будут ломиться от денег...

Бармен даже не дослушал его речь. Ещё более дешёвого меню у непися в запасе не было, потому он отвернулся и принялся излучать искреннее дружелюбие следующему клиенту.

— Сегодня пьёшь за мой счёт, — произнёс бархатный голос прямо у Макса над ухом, и от этого звука у игрока включался только один рефлекс: бежать! бежать!!! БЕЖАТЬ!!!!!1!

— Мне «Оргазм», а спутнику «Крабовую Мэри», пожалуйста, — продолжил голос. Его обладательница уселась на высокий стул, обхватив ногами его единственную ножку, и скучающе уставилась на бармена.

Да, это была Лилит собственной персоной. Мозг Макса кричал, что нужно скорее смешаться с толпой — взять пример с мудрой обезьяны. Но сам Макс был ненастолько мудр, потому окинул Лилит равнодушным взглядом и сказал:

— Я тебе всё верну, как только смогу.

— Можешь не утруждаться, — отозвалась Лилит, так и не удостаивая Макса прямым взглядом. Этим вечером вместо привычного красного комбинезона на ней было платье, винно-кровавое, с длинным рукавом и обнажённой спиной. Но обольщаться не стоило: здесь, в виртуале, и под обтягивающим коротеньким платьем может прятаться целый арсенал.

— Ты пришла мириться? — спросил Макс. — Что ж, одного коктейля мало, чтобы я забыл старые обиды... Но всего за один поцелуй я, пожалуй, стану гораздо сговорчивее.

Лилит чуть не подавилась смешком.

— Я смотрю, ты так волнуешься, что даже оговорилась, заказывая коктейль, — продолжал Макс. — Но волноваться не стоит. Я настроен исключительно дружелюбно...

— С чего ты взял, что я оговорилась?

— Ты назвала «Кровавую Мэри» крабовой, — пояснил Макс.

— А, это...

Бармен, наконец, обслужил очередь игроков перед Лилит с Максом. На стойке, рисуясь как голограмма, появились два пустых узких стакана. Бармен опрокинул бутыль над тем, что стоял ближе к Лилит. Жидкость, сначала голубоватая, постепенно меняла свой оттенок по спектру в сторону фиолетового оттенка.

— Слишком холодный цвет для «Оргазма», — заметил Макс. — Я бы сделал красным.

— Красный — твой, — сказала Лилит.

Бутылка в руке бармена попрозрачнела, обзавелась этикеткой с берёзками и надписью «VODKA». В другой руке непися появилась пачка томатного сока.

— Водка с помидорной кровью? — подивился Макс. — А где перец, где лимонка?

— Раскатил губу. Это не тот коктейль.

Две струйки, кровавая и прозрачная, хлынули в стакан. Когда тот заполнился, бармен извлёк откуда-то из-под стойки настоящего краба и хлопнул его сверху об стакан. Клешни дрогнули от удара, но сам краб не подавал признаков жизни. Ещё бы — у него из спины торчала трубочка, пробившая панцирь насквозь.

— Необычно, — сказал Макс, взяв стакан. Лилит самодовольно улыбалась, приподняв одну бровь. — У тебя что-то лицо перекосило, «Оргазм» слишком кислый оказался?

— В самый раз, — ответила Лилит, приложившись к своей трубочке.

Макс повертел стаканом так и эдак. Краб начал скатываться, и парню пришлось придержать его рукой.

— Знаешь, почему «Крабовая Мэри»? — проговорила Лилит.

— Ну?

— Это я так намекаю, что ты — краб.

— Краб?

— В смысле рак.

— Рак? — опять переспросил Макс, силясь отыскать игру слов, но всё никак не находя.

— В смысле нубас и днище клешнерукое! — вскипела Лилит. — Весь прикол мне испортил.

— Что ж, я надеюсь, он хотя бы вкусный, коктейль-то... — смутился Макс, схватив трубочку зубами и загадывая, какой же на вкус будет виртуальная водка.

— Ты этого не узнаешь.

Хитпоинты мгновенно полетели в минус: 30/100, 20/100, 10/100 и — «Вы убиты игроком Лилит». И только горько-ядовитый вкус трубочки отпечатался в мозгу.

***

«Да я ж ей нравлюсь!» — осенило Макса. — «Просто сказать об этом она не может. Ну прямо как я в школе, когда дёргал девчонок за хвостики... О, это так мило!»

Здешний респавн был окружён аж шестью порталами: ничего себе, центр мира! Макс, воодушевлённый мыслями о стесняшке Лилит, даже не стал по своему обыкновению испуганно озираться, спустился с платформы и тут же приметил своего компаньона. Пропустить эту шумную громаду было сложно: если бы Лук был лайнером, айсберги бы разбегались от него в страхе кто куда. Но лайнер Лук был бы беспощаден и таранил их до последнего во имя дедули Титаника, вот как сейчас он разрезал толпу надвое своим решительным шагом.

Что бы Лук ни говорил, у каждого — свои слабости. Кто-то покупает корвет, рассчитанный на двадцать игроков, а потом ездит на нём один в собственное удовольствие. Кто-то лепит персонажа максимально возможного роста, а потом заковывает его в консервную банку — хотя в реальности лишь щуплый очкарик в полцентнера весом. А какие слабости у него самого?

— Никаких, — самодовольно отметил Макс.

— И тебе привет, — сказал Лук. — Я уж надеялся, что потерял тебя.

— Рано! А ты чего на спавне, обезьяна по башке надавала?

— Обезьяна смирна как никогда, — Лук продемонстрировал обездвиженного Калика. Что-то в нём напомнило Максу краба на стакане с коктейлем. Сердце Макса сжалось.

— Слушай, может, не будешь его так мучить?

— Процесс дрессировки — не самая простая штука, — отозвался Лук. По его лицу поползли бирюзовые отсветы водопадов — Это во-первых. А во-вторых, ты постоянно забываешь, что это непись. Он невздолбенно умён нам на счастье, но всё же это ИИ. Вот ты наоборот, с кашей в черепушке, но с тобой так нельзя, потому что ты живой.

Весь разговор Лук живо жестикулировал обезьяной. Макс всё ждал, пока голова пета слетит с тоненькой шеи, но та каким-то чудом держалась.

— Так что ты делаешь у респавна?

— Я, собсно, на арену шёл, — Лук опять махнул обезьяной. — Это рядом.

Люди дуэлятся у точки возрождения — логично. Макс последовал за Луком, ожидая увидеть стихийный мордобой в уголке клуба, но его взору открылась круглая яма, примерно тридцать на тридцать метров. Неплотный кружок зрителей облепил яму по периметру. Внизу мужик с огнемётом бегал за инсектоидом в развевающемся и длинном, как у Нео, чёрном плаще.

— Во, гляди, может, чему и научишься, — сказал Лук.

— А?

— Таракан — клирик.