— Ее нельзя спасти, — Ангел поднял голову. Его глаза нашли мои. — Мне нет прощения.

— О чем ты говоришь? — Я коснулась его лица. — Ты не виноват. Это моя вина. Я одна..

— Ты через многое прошла. Это моя вина, Кармилла.

— Как, Ангел? — Я была озадачена. — Как?

— Я отдал ее. Только так она смогла бы выжить.

— Ты отдал ее? — Повторила я. — Кому?

— Человеку, которого должен был убить еще давным-давно.

— Ты несешь какую-то ерунду, Ангел, — сказала я. — Шу все еще с нами. Только теперь она связана с Мэри. Пока зеркало будет цело, она будет жива, но мы должна найти способ разорвать эту связь.

— Шу? — Ангел прищурился и отстранился.

— Да, Шу. Наша дочь. — Я выдавила улыбку, ощущая, что я единственная не понимаю, что здесь происходит.

— Я говорю не о Шу, — ответил Ангел.

— Тогда о ком ты говоришь?

— О нашей дочери.

— Теперь ты несешь какую-то бессмыслицу.

— О другой нашей дочери.

А затем меня словно молния ударила. Я быстро сложила дважды два. Моя другая дочь, черный лебедь, осталась в живых. И Ангел знал об этом. Но как это возможно? Что же произошло? Я отпрянула от Ангела, мгновенно возненавидев.

— Наша другая дочь жива?

— Ее зовут Гвендолин.

— Ты даже дал ей имя? — Мне захотелось убить его. — Что же ты за отец такой? Где она…, - Я закричала, в груди все сжалось. — Но погоди. Я ведь родила лишь одну нашу дочь.

— Две, — ответил Ангел, со слезами на глазах. — Вторая появилась, словно нежеланный червь, из твоего чрева.

Несмотря на эту отвратительную метафору, у меня закрались подозрения, что он все это выдумал.

— Я уверена, что родила лишь одну дочь. Я ясно помню ту ночь. В ту ночь я встретила Смерть. В ту ночь я увидела человека-волка. В ту ночь я видела черных пантер. В ту ночь… — Затем меня осенило. — Боже мой, — произнесла я, трепеща всем телом. — Я ведь потеряла сознание. Я не помнила, что произошло. Ты сказал, что пантеры забрали Шу, а ты сражался и отбил ее.

— Если опустить детали, — отвечает Ангел, пытаясь собраться, — в ту ночь ты родила и другую. Черного Лебедя. Ту, которая должна была быть съедена Избранной.

— Что ты сделал?

— Я хотел спасти свою другую дочь, ту, за которую изначально выбрали сторону Зла, — сказал Ангел.

— Но она должна была быть мёртвой.

— Мертвой и легкой, словно пёрышко, — произнес Ангел. — Единственный способ воскресить ее был вернуться сюда, на Лебединое Озеро.

— Зачем? Каким образом озеро смогло воскресить ее?

— Помнишь, нам говорили, что Смерть, красного цвета, заставит сделать финальный выбор между белым и черным?

— Да?

— Бриджит предложила воскресить Гвендолин. Болтала какую-то чушь про равновесиевселенной, — сказал он. — Как было сказано в пророчестве, в битве лишь за Смертью и ее потомками будет оставаться последнее слово. И Смерть сказала, что Черного Лебедя можно вернуть.

— Вот так просто?

— Конечно же, нет, — сказал он. — За все нужно платить, помнишь?

Я подбежала и, сжав кулаки, ударила его по груди. Он даже не шелохнулся. Мы оба ужасные родители. Мы оба обречены испытывать ужасную боль.

— Какова цена, Ангел? Что ты сделал с Гвендолин?

— Я звал ее Венди, — ответил он, не двигаясь, позволив мне бить и кусать его. — Она могла бы выжить только в том случае, если бы я отдал ее.

— Кому ты ее отдал? — Произнесла я. — Она принадлежит нам, Ангел.

Ангел, наконец, схватил меня за руки и заглянул в мои глаза.

— Хочешь знать, почему я не хотел заводить детей?

— Что? Собрался рассказать мне? Сейчас? Спустя многие годы? — Я ощутила, что наступает время ужасных откровений. Я знала, что это убьет меня.

— Хочешь знать, почему Ночная Скорбь не убил нас?

— Я знаю это. Потому что он хотел, чтобы мы нашли Атлантиду. Я уже миллион раз говорила тебе об этом.

— Это был его план, — сказал Ангел, — его часть.

— Тебе было известно, почему он не убил нас? — Я широко распахнула глаза. — И ты молчал?

— Ночная Скорбь не убил нас по той же самой причине, по которой я не хотел заводить детей, — ответил Ангел. — Потому что он знал, что у нас будут близнецы.

— Что? — Слова сорвались с губ, но после паук начал плести свою сеть, сплетая слова истины в историю. — Хочешь сказать, твой отец позволил нам жить лишь потому..

— Да, Кармилла, — сказал Ангел. — Потому что несмотря на то, что Сорроу так страшатся Избранной — Белого Лебедя, не меньше они хотят заполучить на свою сторону Черного Лебедя.

Я выскользнула из объятий Ангела и упала на землю, гадая, почему я не состарилась и не умерла, дожив до этого самого дня.

— Он хотел заполучить ту, что станет Избранной. Мою другую дочь. Венди. Вампира. Чтобы она стала одной из них.

— Так и есть, Кармилла, — подтвердил Ангел. — Проклятая Вселенная с ее равновесием. И нам придется заплатить эту цену.

— Ангел, — произнесла я между рыданиями, пытаясь быть по-возможности, нежной, потому что несмотря на все эти горести, я не теряла надежды. Я хотела, чтобы он ответил на мой вопрос и унял эту боль.

— Да?

— Что ты сделал с Венди?

— Это был единственный способ для нее выжить, иначе она погибла в тот же день, когда родилась ее сестра.

— Проклятье, Ангел. Ты так и не ответил мне. Что ты сделал с Венди?

— Я подарил ей жизнь. — Воскликнул Ангел. — Я не мог вынести, что у моего ребенка не будет шанса вырасти и жить в этом мире.

— Клянусь, я убью тебя, Ангел. Просто ответь мне. Что ты сделал с Венди?

— Бриджит сказала, что Венди выживет, если я отдам ее обратно ему.

— Обратно кому, Ангел?

— Обратно Ночной Скорби.

И с этими словами я испустила такой жуткий вопль, какой не слышала за всю свою жизнь. Мне было так больно, что лебеди взмыли в небо, а деревья склонились от стыда, даже луна спряталась за тучу, сочувствуя мне.

Глава 72

Дневник Королевы

Разразился жуткий ливень с громом и молнией. В королевстве происходило нечто странное. А я не знала, что именно.

Я была настолько поглощена своей виной из-за Венди, не в силах даже представить, что она была лебедем, который погибал у окна моей спальни каждую ночь. Но я все равно не могла понять, почему все вокруг считали меня сущим злом. Быть может, все считали меня злом из-за того, что я не защитила свою дочь, ту самую, которую считала мертвой. Противоречивые чувства, которые охватили меня в тот момент, совсем не помогали. Я была не в силах спасти свою дочь, но зато могла спасти другую — Белоснежку. Единственное, что пришло мне на ум — жуткая Кровавая Мэри пытается обидеть ее. Не знаю как, но мне необходимо было вернуться в замок, чем скорее, тем лучше.

Я оставила Ангела упиваться собственной жалостью на Лебедином Озере, а сама запрыгнула в колесницу. Как только Манагарм покатил вперед, я не смогла понять, зачем Ангел остался на Лебедином Озере. Неужели он пытался каким-то образом вернуть Венди? Неужели у него есть и другие секреты со Смертью, как и те, что он долгие годы хранил от меня?

Моя карета мчалась сквозь ночь, прямо к замку, что стоял вдали. Я молилась всем создателям вселенной — спасти мое дитя. Не может все закончится вот так вот. Должна же быть причина, по которой все это произошло. Я не могла не думать ни о чем другом, кроме выживания Избранной. Только так, а не иначе. Ангел и я столько вынесли, не может же все быть напрасно.

Неожиданно колесница заскользила по грязи и врезалась в дерево. Я ударилась головой, но мне удалось не потерять сознание. Поспешив, я выбралась в своем алом платье, снова рискуя навлечь на себя гнев Смерти. Я позвала Манагарма, но он потерял сознание. Я не смогла привести его в чувство, да и не стала тратить на это время.

Я зубами порвала платье и побежала по грязи и дождю по холму к замку. Куски грязи под ногами скользили, не давая мне пройти. Я спотыкалась и падала, ударяясь головой. Но вставала вновь, несмотря на боль и усталость. Странно, но даже моя старость уже не имела никакого значения. Я хотела спасти свою дочь несмотря ни на что. Но идти по грязи в темноте становилось все труднее. Я начала ползти на четвереньках, памятуя о волках и пантерах, что преследовали меня когда-то. Они были ничем не лучше меня. Значит, и я смогу. Я ползла, словно дикое животное в ночи.