– А правда, что на этой горе военная часть была? – спросила Альбина, активно двигая челюстями.

– Да, была, – кивнула Вика. – У меня там отец когда-то служил. Давно, правда.

– А сейчас чем занимается?

– Я не знаю.

– Из семьи ушел?

– Скорее я ушла, – нехотя ответила Вика.

– Это как? – не поняла Альбина.

– Меня бабушка воспитывала. Родители бухали. Она меня забрала, сделала документы на усыновление.

– Ничего себе! – воскликнула Аля, отставив кружку чая на стол. – И они ничего не сделали?

– Когда я уезжала, они были в полном ауте. Как ты думаешь? Можно что-либо сделать в таком состоянии?

– Думая, что нет, – Альбина отрицательно покачала головой. – Извини, не хотела тебя расстроить.

– А ты и не расстроила, – ответила Вика. – Это было очень давно.

Конечно, это было совершенно не так. Прежде всего, девушка никак не понимала, почему им стало все равно. Ведь так не бывает. Это же родители. Но алкоголь, видимо, напрочь затуманил им разум и атрофировал клетки мозга, поэтому мать и отец были абсолютно инертны. Вика подозревала, что это могло быть связано с их бизнесом, ведь времена были не спокойными, но дела шли хорошо, а наездов со стороны рэкетиров не помнила даже бабуся. Они иногда разговаривали об этом. И о маме с папой тоже.

– Твои родители с какого поселка приехали? – спросила Вика. Она помнила, что Альбина говорила об этом, но так как слушала ее вполуха, названия совершенно не запомнила.

– Таргун, – ответила Аля. – Кстати, там прикольно. А если на лодке выбраться на залив, то можно под водой увидеть старую деревню.

– Старую деревню?

– Да, когда водохранилище заполняли, успели только людей вывести, а деревню снести нет. Она полностью ушла под воду. Там глубина не очень большая, около сорока метров. Но вода чистая-чистая. И все видно. Жутковато, конечно, но очень интересно.

– Офигеть! – воскликнула Вика. – Круто!

– Ага! – подтвердила Альбина.

– Мне бабушка тоже многое рассказывала про старый город, – добавила Виктория. – Он же намного старше областного центра, почти на сто лет, если не ошибаюсь.

– Интересно, а почему тогда не мы стали столицей области?

– Потому что на отшибе, от тогдашних торговых путей далеко. Да и, впрочем, сейчас.

– Тоже верно, – Альбина качнула головой. – А кем ты работаешь?

– Я продавец-консультант в салоне женской одежды.

– А гаданиями давно занимаешься?

– Я уже и не помню, – ответила Вика. – Давно, еще со школы.

– И как ты решила, что будешь гадать?

– Не знаю. – Вика призадумалась. А действительно. Как это произошло? Сейчас гадать на картах для нее само собой разумеющееся, более того, приносящее маломальскую прибыль, но ведь с чего-то это началось. Кажется, первый расклад ей показала именно бабуся. На тех самых старых, потертых от времени, картонных карточках с темно-зеленой рубашкой и, на удивление, отличной полиграфией на рисунках. Сейчас колоды с такими картинками выпускают, но их качество оставляет желать лучшего. А те были классными. И теплыми, даже если лежали на холоде. Удивительно, не правда ли?

– Таня говорила, что ты не только гадать можешь, – продолжила Альбина. – Она говорит, что с тобой нужно носить чепчик из фольги. Что ты можешь мысли читать.

– Не то, чтобы читать, – усмехнулась Вика. – Танька предсказуема, поэтому не так сложно понять, о чем она думает. Мы с ней столько лет дружим, что, поверь, и она тоже может мои мысли читать.

– А все же? – девушка была настойчива.

– Понятно, – Вика посмотрела на Альбину. – Про меня уже слухи ходят?

– Нет, – ответила та. – Не поверишь, я это чувствую. Просто с появлением этих видений, мне кажется, что я могу слышать их, и мысли других людей.

– Ты же говорила, что эти призраки с тобой не разговаривают! – воскликнула Вика, с неподдельным удивлением глядя на девушку.

– Я сказала правду, – ответила Альбина. – Призраки молчат, но мне кажется, что до того, как я поставила эту воображаемую стену, я чувствовала их мысли.

– Вот это поворот, так поворот, – Виктория опустила руки.

– Не сердись, просто я стараюсь максимально дистанцироваться от этого всего, поэтому не запоминаю некоторых моментов.

– Понимаю, – сказала Вика. – Я бы вела себя точно так же. Но надо с этим всем разобраться.

– Каким образом? – спросила Альбина.

– Я уже говорила, что пока не знаю, но мы придумаем.

Альбина замолчала. Она посмотрела в окно, потом, немного отстраненно, перевела взгляд на холодильник. Нет, тут все нормально, в стрессовых ситуациях мы что делаем? Правильно. Жрем. Не едим, а именно жрем. А вечером самое большое количество просмотров не на YouTube, а у холодильника.

– А я даже на кладбище ездила, – сказала вдруг девушка, не сводя глаз с белого алюминиевого шкафа. – Хотела проверить себя. Может кого из знакомых увидеть.

Она как-то грустно посмотрела на Вику, которая в ее глазах прочитала разочарование и тоску.

– И каков был результат? – поинтересовалась гадалка, уже заранее зная ответ на этот вопрос.

– А никакого, – с той же интонацией ответила Альбина. – Вообще. Кроме посетителей и ворон там никого я больше и не видела.

– А вдруг?

– Нет, – Альбина улыбнулась, повернувшись к Вике. – Эти всегда стоят неподвижно и смотрят на меня в упор.

– И на кладбище никого не было?

– Никого. Вообще.

– Это очень интересно.

– Согласна.

Вика внимательно посмотрела в циановые глаза Альбины. Она точно не врет, глаза, в принципе, никогда не могут обмануть. Прочитать ее мысли она не может, поэтому поверим на слово. И тут в голову девушке пришла мысль. Глупая по натуре и сумасшедшая во всем. Только идиот может предложить подобное. Бабуся точно дала бы Вике отличного подзатыльника и добавила несколько нецензурных эпитетов, характеризующих умственные способности своей внучки.

– Надо проверять тебя не на кладбище, а там, где, скорее всего есть неуспокоенные души, – выпалила она скороговоркой, сама ошалев от такой идеи и от того, что она произнесла-таки ее вслух.

– Чего? – не поняла Альбина, уставившись на Вику полным непонимания взглядом.

– Круто правда? – глаза гадалки горели.

– Мнэм, – протянула девушка, настороженно смотря на свою гостью. – Ну, наверное.

– Не наверное, а точно. – Вика почесала нос. – Осталось только найти подобное место.

– Тут тебе карты в руки, – пожала плечами Альбина. – Я не особо тут все знаю.

– Спасибо за каламбур, – Виктория подмигнула девушке, оценив шутку про карты, хотя Аля сказала это совершенно не подразумевая увлечение гаданием оной. Они весело рассмеялись.

На Миронову накатило какое-то забытое чувство озорства и желания приключений, которое не возникало с подросткового возраста. Надо заметить, что до того момента, когда бабуся покинула этот бренный и суровый мир, Вика не отличалась спокойствием, которое было присуще в текущее время. Серьезность возникла тогда, когда девушка осознала, что теперь ей придется все делать самостоятельно, а тыла больше нет. Осознание этого факта приходит очень быстро. Но сейчас в ней проснулась та озорная девчонка, которая в детстве лазила по заборам, шарилась с пацанами по гаражам и подвалам, и вообще была редкостной шпаной. Глядя на эту даму сейчас, сложно было предположить, что когда-то она могла запросто сорвать урок в школе, ввязаться в драку и подобные «шалости». Время и обстоятельства нас сильно меняют.

– Надо подумать, – сказала Вика. – Где же у нас тут было крайне весело в определенно ближайший временной период? Кажется, знаю.

– И где это? – спросила Альбина.

– Есть такое место, – ответила Виктория. – На выезде, на дороге к заводам. Там есть недостроенный железнодорожный вокзал. Очень впечатляющее место.

– Далеко?

– Относительно. Можно доехать на троллейбусе, он как раз на комбинат едет. Единица. Или тройка с пятеркой.

– Мне тогда на единице удобно, – сказала Альбина.

– Мне тоже.