Пока картинки воспоминаний мелькали перед глазами, небо на востоке начало сереть, чернильная темнота уступала первым тонким лучам холодного зимнего солнца. Занимался рассвет, но зимой утренние сумерки в Империи могли длиться по нескольку часов. До занятий еще было время, и я снова вернулась в постель. Подняв с пола скомканное одеяло и наскоро расправив его, я скользнула под тяжелый шерстяной покров и тотчас провалилась в сон, на сей раз без сновидений.
Глава 2
Гулким набатом над университетом пронесся сигнал пробуждения. На крыше тотчас закаркали вороны, недовольные столь ранним подъемом. Студенты были довольны ничуть не больше. Зимой вставать к началу занятий было намного сложнее. Солнце только успевало пустить из-за горизонта свои слабые лучи, как беспощадный колокол на университетской башне оповещал о предстоящем начале занятий. Говорят, раньше он звонил еще затемно, но от таких мер пришлось отказаться, так как сами преподаватели не очень горели желанием вкладывать знания в непроснувшиеся умы. И, по правде сказать, пробуждение им давалось намного сложнее.
Вяло потягиваясь, я села на кровати, зевок вырвался слабым облачком пара. В комнате было ужасно холодно. Обычно зимы в столице Империи бывали теплее, по крайней мере, редко когда температура в общежитии падала до нуля. Но не в этот год. Уже с конца осени устоялись морозы, и сначала жители Рагриса страдали от ледяных дождей, потом пытались укрыться от обезумевших метелей и ледяных ветров, но, наконец, им пришлось принять тот факт, что эта зима будет одной из самых суровых в истории. Горожане жгли камины и печи круглые сутки, дрова и уголь взлетели в цене в десятки раз, и поэтому многие стали обращаться к магам. Но цены на услуги квалифицированных специалистов были заоблачными, а вот студенты брали не в пример мало. За использование стандартного заклинания обогрева, которое мы проходили еще на первом курсе, можно было заработать несколько золотых, а затрат то всего пять минут. Конечно, такие подработки были не совсем законны, поэтому и столь низкий ценник. Но для учащихся, не имеющих лишних средств, это была немаленькая сумма. На нее можно приобрести хотя бы минимум провизии на неделю и не умереть с голоду. В университет принимали всех, прошедших вступительные испытания, и не прошедших кстати тоже, просто тем приходилось доплачивать намного больше. Обучение было платным, но поскольку это все же был Главный университет Империи, стипендиальные программы присутствовали. Правда, поступивших на них, не очень жаловали, как никак дохода от них не было. Поэтому и стипендию урезали до минимума, без подработок было не прожить. Я не была сильно стеснена в средствах, Арон привозил денег с запасом. Но так как в душе мною все же вынашивался план вернуть ему все затраты, работать приходилось. Вот и сегодня после обеда у меня было два заказа.
Вставать не хотелось, но недовольно поежившись, я все же вылезла из-под одеяла. Ледяной пол обжигал ноги. Главный парадокс обучения заключался в том, что хоть мы и знали, и умели применять все основные полезные заклинания, в быту использовать их не могли. На общежитии стояла защита, которая сводила на нет все потуги. Студенты пытались и не раз ее обойти, но даже если и получалось что-то сделать, эффект заклинаний был недолгим. По большей части здесь проживали не самые состоятельные ученики. У многих семьи жили в городе, приезжие же, имеющие средства, предпочитали снимать жилье. Поэтому о комфорте проживающих в общежитии, как о наименее платежеспособных, руководство предпочитало не думать вовсе. Но все же, чтобы мы тут до смерти не замерли, раз в день в подвале растапливали печь, которая по сложным системам внутренних ходов, распределяла тепло по комнатам. Не то, чтобы становилось теплее, но, по крайней мере, по вечерам можно было не бояться получить обморожение. А вот к утру все выстывало настолько, что без лишних раздумий, все пытались побыстрее покинуть комнаты. Посему сейчас, недолго думая, я выхватила из горы вещей облегающие тренировочные брюки, рубашку и длинную форменную шерстяную юбку. Обычно для практических занятий мы переодевались непосредственно перед ними, но температура сейчас была явно не в пользу этого правила, поэтому я надела все и сразу. Вещи были довольно примятыми, но привередничать не приходилось, ноги постепенно примерзали к полу. Наскоро умывшись и не забыв про толстый колючий свитер с маленькой серебристой эмблемой университета и валяющийся под ним рюкзак с конспектами, я выскользнула за дверь.
Дни в университете были похожи один на другой: завтрак, теоретические занятия и зубрежка заклинаний, обед, а после – отработка пройденного материала на практике. К последнему курсу разнообразие предметов сократилось до минимума, однако интенсивность возросла. Теперь ни о каком свободном времени речи уже не шло. Над нами висел дух весенних выпускных экзаменов. После которых каждый должен решить, как дальше устраиваться в жизни, и стоят ли хоть чего-то полученные знания в реальном мире.
Единый поток учеников подхватил и понес к выходу во внутренний двор. Первокурсники еще не успевшие растерять своей живости, смеялись и переговаривались. Студенты постарше были напротив угрюмы и молчаливы. Контраст был разителен, и я удивилась, почему не замечала этого раньше. Конечно, умение концентрироваться и освобождаться от эмоций, было одной из важнейших особенностей магического ремесла. Но столь яркая демонстрация профессиональной деформации немного шокировала. При том, что никаких занятий по тренировке этих навыков у нас не было. Но додумать эту мысль не получилось. Морозный ветер, ударивший в лицо, как только мы высыпали во двор, сразу вытеснил все. Быстро пробежав по утоптанной тропке, оскальзываясь на каждом ее изгибе, я наконец-то вступила в спасительное тепло столовой. В углу помещения радостно потрескивал камин с магическим пламенем. Такой огонь мог всего лишь за несколько минут хорошенько прогреть всю комнату и заставить забыть о холоде. Гореть он мог бесконечно долго, подпитываясь окружающей магией, которой в университете было с избытком. От камина стройными рядами уходили большие обеденные столы, один преподавательский и остальные ученические.
Всего в университете было четыре факультета. Провидцы и травники были самыми спокойными специальностями. Ученики там по большей части штудировали тяжелые пыльные тома и если от первых хоть иногда ждали более или менее толковых предсказаний, вторые вообще практически не поддавались контролю. Эликсиры и декокты их производства пробовать никто не решался, вследствие чего и зачеты они получали без особых проблем. Поэтому было неудивительным, что на занятиях они появлялись довольно редко, и в столь ранний час стол их факультета был удручающе пуст. Чего нельзя было сказать про международников. Специализация это была новая, сходу не особо понятная, поэтому и абитуриентов на нее было в десять раз больше обычного. Ректор настолько обрадовался возникшему спросу, что принял в два раза больше учеников, чем следовало. А они, к его большому сожалению, показывали довольно высокие показатели посещаемости. Поэтому каждое утро кто-то стабильно не помещался за общим столом факультета. Наблюдать за их стремлением тесниться с краю и уплотнять ряды сидящих было забавно, особенно в тот момент, когда очередной студент, казалось бы, чудесным образом поместившийся на скамье, не вылетал обратно, изгнанный силой противодействия. Но администрация проблемы в этом не видела, и неудачливым ученикам приходилось с хмурым взглядом поглощать свой завтрак стоя. Когда-то давно прежний ректор умудрился особым образом заговорить столы и скамьи в трапезной так, чтобы они давали сидеть за ними только студентам своего факультета, прочих же внезапно взбесившаяся мебель просто сбрасывала на пол. Возможно, таким образом, планировалось поддержать командный дух в заведении, но на практике все вышло как обычно. Особенно забавным был случай, когда приезжала делегация профессоров на какую-то новоучрежденную конференцию. Оказывается, заклятие не просто портило жизнь незадачливым студентам, оно напрочь отказывалось открыть двери столовой незнакомым светилам науки. В итоге мы так и просидели до обеда: студенты с одной стороны, гости с другой. Пока, наконец, кому-то не пришла в голову мысль выделить один из соседних кабинетов под импровизированную трапезную для новоприбывших.
