— Да, — она быстро закивала. — Прости, что веду себя так эгоистично.

— Вот и хорошо. Пойду предупрежу маму.

Вернувшись к Тасе, я взял её под руку и повёл в сторону Саши и мамы. Они обменивались с кем-то колкими любезностями. Их оппонентов я не знал, поэтому нагло влез, даже не попросив прощения. Взял родственников под руку и отвёл немного в сторону. Пересказал слова Татьяны.

— Выходит, я был прав, — Саша посмотрел на маму.

— Не факт, — возразила она.

— Очень скоро мы это узнаем, — он едва приподнял уголки губ в улыбке.

Я знал брата очень хорошо. И это не предвещало ничего хорошего. В нашей семье я был сильным, а он умным. Так уж получилось. Нет, и я сам не дурак, но на его фоне просто наивный чукотский юноша.

— Думаете будет война? — спросила Тася.

— На это указывает четыре факта, — сказал Саша. — Факт номер один — к нам до сих пор не подошёл никто из значимых фигур, с кем мы имеем или планируем иметь дело. А ещё здесь нет журналистов и того, кто будет освещать события в СМИ. Посторонних, кроме нас, вообще, нет… Нужно больше данных…

Он сильно задумался. Действительно, мы ждали минут тридцать, пока начнётся мероприятие, но за это время к нам никто не подошёл, за исключением Хованских и Дашковых. От последних это был Иван Максимович, мастер, отдавший мне победу без боя. Поздравил с победой, сказал пару принятых в подобных случаях слов. Потом появился Император с супругой. В этот раз он был одет в военный камзол старого образца. Лента через грудь усыпана орденами, некоторые из которых могли поспорить по изыску и количеству драгоценных камней с самыми дорогими украшениями присутствующих господ.

Для Императора предусмотрели небольшое возвышение в локоть высотой, с перилами, наверное, чтобы он не упал. И речь императора была длинной. Он говорил о доблести, силе и отваге его подданных. О том, что только благодаря им границы Российской Империи крепки и нерушимы. Упомянул какие-то происки недоброжелателей и создаваемую против России коалицию. В конце речи он, наконец, решил перейти к теме, ради которой мы собрались.

— Согласно древней традиции и закону, благородному роду Российской Империи, чей представитель победил в турнире, достаётся земля в пределах столичного града Москвы, — подытожил ещё одну долгую речь Император. Я уж думал, что усну, пока слушаю. — Наши поздравления Матчину Кузьме! Прошу победителя выйти вперёд.

Иван Шестой сделал приглашающий жест. Тася немного сжала мою руку и отпустила. Пока я шёл в сторону возвышения из служебной комнаты выскочил мужчина в старомодном костюме. В руках он нёс серебряный поднос, на котором лежала свёрнутая бумага, перетянутая красивой ленточкой. Император дождался, пока я подойду, поклонюсь, как этого требовал протокол. Мне торжественно вручили бумагу, неискренне улыбнулись. Со стороны зала последовали жидкие аплодисменты. Больше всего старались Александр и Тася. И всё. Торжественного слова мне не предоставили. Слуга очень тихо попросил, чтобы я вернулся к гостям.

Пока мне вручали награду, я успел бегло осмотреть зал и не заметил Ректора. Совсем недавно видел его, но посреди речи императора он пропал. А ещё я уловил злобный взгляд, словно в меня метнули нож или что-то острое, неприятное. Невозможно понять, от кого он исходит, слишком много на мне скрестилось взглядов. Неприятно засосало под ложечкой. Что-то я разнервничался…

Едва я вернулся к своим, как тут же подскочил ещё один слуга в старомодной ливрее и попросил всех Матчиных следовать за ним. Мы прошли сквозь толпу приглашённых к боковой двери в узкий коридор, затем долго шли по нему до просторной угловой комнаты. Удивительное место. Огромная комната, в углу пианино, несколько кресел и большущий старинный глобус. Вот и вся обстановка. Пустовато как-то для дворца. Хотя, я не большой специалист в этом вопросе. Глаз радовал только паркет и большие картины на стенах. На одной, метров пять в длину, была изображена баталия. Люди в мундирах сходились друг с другом в рукопашной, отряды конницы, далёкие вспышки молний, сошедшихся в смертельной схватке мастеров. А чуть дальше морской пейзаж, портрет незнакомого императора. Экскурсия неожиданно закончилась рядом с открытой дверью в небольшой кабинет. Старинный дубовый стол, несколько стульев, выполненных в том же стиле, с резными спинками. Сидения мебели обиты бело-красной бархатной материей. Стены драпированы тканью, наверняка чтобы поглощать звуки голосов. За столом незнакомый мужчина. Одежда праздничная, на груди лента и несколько орденов.

— Прошу, — он не соизволил встать, просто сделав приглашающий жест, — проходите.

Выглядел мужчина лет на пятьдесят. Взгляд как будто усталый или даже надменный, глазки маленькие, голос противный. Первое впечатление, несмотря на ленту и ордена, не очень.

— Я Куракин, Вячеслав Михайлович. Его Императорское Величество приказал мне разобрать вопрос о земле и тех документах, которыми вы владеете, — противным голосом сказал мужчина. — Дело сложное, трудоёмкое, с юридической стороны. Вы, Кузьма Фёдорович, как я правильно предполагаю, подданный Японии. В турнире вы выступали от лица семьи Матчиных, ветви рода Бельских, имея с ними кровное родство, что не запрещается. Только есть один нюанс. Согласно моим данным род Матчиных считается прерванным в связи с гибелью всех членов. Как и род Бельских.

— Я подданная Российской Империи, — сказала мама. — Была и остаюсь. Император Японии Тайсе принял нашу семью как беженцев. И мои дети получили подданство Японии как защиту семьи.

— К сожалению, одного этого недостаточно, чтобы Российская Империя в одночасье признала семью Матчиных. Вы член открытой международной компании наёмников, приравненных к частным военным компаниям, имеете международный паспорт-сертификат. У нас подобное не запрещено законом, но участник МКН должен выйти из рода во избежание конфликта интересов мировых держав. Вы свободные наёмники и завтра можете быть использованы против Российской Империи. Получается казус. Есть Матчины, но род их прерван.

— Мы начали процедуру возрождения семьи, — сказал Александр.

— Да, ко мне поступил Ваш запрос, — кивнул Куракин. — Но род считается прерванным, когда в нём не остаётся ни одного наследника мужского пола. Поэтому Вам надо принять подданство Российской Империи, закрыть компанию наёмников или передать её нейтральной стороне, и пройти все необходимые процедуры. И пока семья Матчиных не получит прежний статус, у нас нет возможности передать Вам землю, право на которое имеет только официально признанный род. То же самое касается бумаг, подписанных императором. Получить имущество и землю по ним могут исключительно указанные наследники семьи Матчиных, Александр или Кузьма.

Он передвинул пару листов на столе, что-то нашёл, перечитал.

— Продолжить конструктивный разговор мы сможем, только когда будет закончена процедура возрождения семьи, — он посмотрел на нас спокойным взглядом. — У вас остались вопросы ко мне?

— Нет, нам всё понятно, — миролюбиво ответил Александр. — До свидания.

— До свидания, — всё тем же противным голосом сказал Куракин.

В коридоре нас ждал тот же слуга, что проводил сюда.

— Прошу простить, но сейчас Его Императорское Величество будет обсуждать с подданными важные дела. Если вы хотите получить аудиенцию, то можете подождать в приёмной. Как только он освободится, то встретится с Вами.

— Нет, аудиенция нам не нужна, — сказал Александр.

— Тогда прошу проследовать за мной.

Мы немного вернулись по коридору, прошли через узкий и длинный зал, ещё коридор и мы оказались у выхода из дворца. Александру вернули прозрачный пластиковый пакет с сотовым телефоном и электронными часами. Провожать нас не стали. На улице было тихо. Садовник или кто-то из рабочих подметал двор там, где разворачивались машины.

— Нас выгнали, да? — спросил я, посмотрев на бумагу, которую держал в руке.

— Выставили, ага, — рассмеялся Александр, набирая номер телефона. Приложил сотовый к уху. — Машину во двор.