Посетители все прибывали, внутри кафе почти не было места, видимо, не мы одни проголодались.

Дошла до выхода и хотела уже повернуть налево, как моё внимание привлёк женский смех.

В кафе вошел Алонзо вместе с той девушкой. Он, что-то ей рассказывал, она смеялась, прижимаясь к нему всё ближе. Увидев меня: замолк, помрачнел.

Надо же, из всех кафе, что разбросаны по всему острову, они выбрали то же самое, что и мы.

Девушка перестала смеяться, переводила взгляд с меня на него, а мы никого не замечали, неотрывно смотрели друг на друга. И опять я тонула в этих глазах цвета теплого шоколада.

Сбежала! Я смогла!

Зашла в дамскую комнату, долго брызгала себе на лицо водой, пытаясь прийти в себя.

Что-то не то со мной творится. Это даже не влюблённость, болезнь какая-то. Когда его нет, я думаю только о нём, когда он рядом, меня к нему тянет, как будто он за веревки дёргает.

Умом понимаю, что не быть нам вместе, а глупому сердцу не объяснить, оно за меня всё решило.

Дверь хлопнула, обернулась, там стоял Алонзо, тяжело дышал, как после пробежки.

– Что ты… – не успела договорить, он припечатал меня к раковине, и накинулся на мои губы.

Я сопротивлялась, колотила его руками, но он только сильнее сжимал меня в тисках, под его напором сдалась, ответила на поцелуй. Обняла его за шею притягивая ближе к себе. Мне так необходимо чувствовать его. От одного поцелуя ничего же не случится?

Он налетел на меня, как ураган, и я не смогла устоять.

– Миди я… – он виновато смотрел на меня. – Прости, не сдержался, – а потом просто ушёл, ничего не объяснив.

Вернулась к друзьям. А там он, со своей девушкой. Она что-то говорила, смеялась, а мы ничего не замечали, смотрели друг на друга.

– Миди, ты как? – спросил Кевин. – Ужасно выглядишь, как будто тебя каток переехал, – да, почти так и было.

– В точку. Я так себя и ощущаю. Ребята, пойдёмте, – жалобным голосом попросила их. Не могу видеть Алонзо с другой.

Фабио взял меня за руку, Алонзо переключил взгляд с меня на него, словно готов был четвертовать соперника. Друг, заметив его взгляд, победно улыбнулся, обнял меня за шею и прошептал:

– Что, встряхнем "золотого мальчика?" – так и увел, обнимая за шею.

Когда мы вышли на улицу, набросилась и на него.

– Что ты творишь?

– Ничего. Пусть поревнует.

– Это игра что ли такая?

– Миди, успокойся. Я просто хотел помочь.

– Мне не рассказывай! Больше было похоже на то, что у тебя какой-то личный счёт с Алонзо, и ты сделал меня орудием мести.

– Это не так, Миди. Я же вижу, как ты по нему сохнешь, он по тебе, а сам с другой.

– Я сама ушла от него. Знаю, что он меня любит, но нам нельзя быть вместе! Не мучай его больше, ему и так тяжело. Надеюсь, со временем, это у нас пройдёт.

Мы вернулись в академию. Мадам Кюри выдала нам форму.

Жилетка и юбка серого цвета, белая блузка. Пока не определятся наши стихии, мы так и будем ходить в сером.

Красная форма – стихии огня, василькового цвета – воды, воздуха – синий, земли – коричневый. Носить эти цвета – это принадлежать к особой касте избранных, выделяться из серой массы обычных магов и волшебников, и это моя несбыточная мечта.

Форма села идеально, крутилась у зеркала, не веря: я студентка ЭМА. Я уже здесь! Не упущу эту возможность. Раз меня приняли, значит, разглядели во мне что-то.

На следующий день проснулась, как только взошло солнце. Чувствовала необъяснимое волнение. На завтрак ко мне зашли ребята, принесу кучу еды. Я-то не позаботилась об этом, не подумала о такой мелочи.

Пока учёба не началась, мы питаемся дома, потом заработает столовая.

Фабио жарил яичницу, мне отдельно, без бекона, Кевин разливал чай в кружку.

– Что сегодня будет?

– Линейка. Нас построят, директор будет толкать речь, первокурсникам устроят экскурсию по академии. Остальные курсы будут сидеть по аудиториям. Скукота, в общем.

После завтрака вышли на улицу, там уже все построились на лужайке возле академии. Первый курс – серая масса – стояла слева; второй курс – разноцветные, справа; третий, так же в форме из пяти цветов – посередине.

Профессор Аманатидис вышел, и вся галдящая толпа затихла.

Я впервые вижу его, на нём стильный черный костюм, он стройный, подтянутый, с ровно подстриженной черной бородой и цепким взглядом. На вид ему лет тридцать, а сколько в действительности, непонятно. Потом были напутствие от профессоров.

Когда речи были сказаны, и мы стали расходиться, к нам подошла Тасмин, вместе с компанией ведьм.

– Вы посмотрите, девочки, какая тварь живучая! Скажи, как тебе удалось выжить?

– Может, ты не особо старалась?

– Да нет, я на тебя наложила сильную порчу.

– Отвали, придурочная! – Кевин вышел вперед, прикрывая меня собой.

– А то что? Что ты можешь, малыш? Хочешь ещё, чтобы я тебя подпалила? – она рассмеялась.

– Что я могу? Глотку тебе перегрызть, у меня на это сил хватит. Будешь ещё нападать на Миди, так и сделаю.

– Ух! – она округлила глаза. – Вы слышали, девочки? – она повернулась к своей свите, те засмеялись. – Как страшно то! Да кто ты такой, чтобы угрожать дочери самой верховной?

– Смотри, корону не потеряй, – съязвила я.

– Это кто у нас там из-за спины тявкает? Как потерять корону? Как ты что ли? Бывшая принцесска!

– Что тебе надо-то, Тасмин?

– Чтобы вы сдохли! – её глаза поменялись, стали полностью белыми, она зашептала этим своим загробным голосом. Из-под земли как дымка выползли серо-зелёные твари, некогда бывшие людьми, взяли нас в круг, и водили хоровод вокруг нас.

Что, опять что-ли?! Но почему в этот раз я их вижу?

Профессора ушли, студенты стояли, перепуганно перешептывались, боясь вмешаться и попасть в немилость к Тасмин.

– Миди, держись, Я за профессором, – крикнул Фабио и убежал.

Искала взглядом в толпе студентов Алонзо, но ни его, ни его сестры не увидела.

Я опять на грани смерти? Нет, в этот раз нельзя! Мне нужно защитить Кевина. Он тут вообще не при чём. Кевин, единственный мой друг, так отважно встал на мою защиту.

Я увидела, как из меня выходит голубой шар, он окутал меня, я попыталась его расширить, захватить Кевина. У меня получилось!

– Как ты это делаешь? – спросил Кевин и коснулся рукой шара, он завибрировал.

– Не трогай! Не знаю, сколько ещё смогу удержать его.

Мертвяки бились о шар, пытались залезть сверху и снизу, и ничего. Тасмин испуганно смотрела на меня, похоже, она не ожидала такого. Она что-то говорила, но мне ничего не было слышно, мы находились как в вакууме, из-за шара до нас не доходил ни один звук.

Прибежал Алонзо, он что-то говорил Тасмин, тряс ее, я его таким злым видела впервые.

Тасмин махнула рукой, мертвяки пропали. Она обессиленно упала на землю.

Я не чувствовала угрозы, убрала шар.

– Зря тебя тогда не убили! – злобно шипела она, сиди на земле. – Они сделали огромную ошибку! Я все силы на это заклинание потратила, а тебе хоть бы хны! Тварь!

Мне не было дела до её пламенной речи, я едва стояла на ногах, пошатнулась от слабости.

– Миди… – я почти упала, когда меня подхватил Алонзо.

– Что ты творишь? – кричала Тасмин. – Она враг нам! Орден тебя не простит!

– Заткнись! – угрожающе прошипел Алонзо, он нес меня к академии.

– Девочка моя, всё хорошо будет. Прости, не доглядел за этой чокнутой.

Последнее, что я видела – это как к нам навстречу бегут профессор Кюри и директор Аманатидис, а потом темнота.

Очнулась в своей комнате, рядом со мной сидел Алонзо, увидев, что я открыла глаза, улыбнулся. Позади него стояли директор Аманатидис и профессор Кюри. Услышала их разговор:

– Чудо, что девочка спаслась, в который раз! – говорила профессор. – Как у неё получился защитный шар? Она не только себя защитила, но и Спейса тоже.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».