На экранах побежали цифры, превращаясь в строчки протокола.

– Общими размышлениями пришли к выводу, что это порядок стыковки, – уверенно сказал Мун.

Брови Дубравина поползли вверх:

– Так эти схемы?..

– Это корабли «хозяев», – кивнула Анна.

– А?..

– Лейтенант… – Лазарева кивнула Матвею, чтобы продолжил. Он им рассказывал всё это последний час, так что у него уже отрепетировано.

Спецов подхватил:

– На схемах мы можем различить несколько стыковочных систем в каждом корабле. Но пока не поняли что вот это…

Матвей вывел схему, похожую на изображение солнца или ромашки – круг и отходящие от него пятнадцать лепестков.

– Это отдельная конструкция. Самостоятельная. Имеет в себе все формы стыковочных систем. То есть может соединяться со всеми кораблями флота.

Королёв встал из-за стола, прошёлся по кабинету, внимательно поглядывая на мониторы, покачал головой. Анна поняла о чём он подумал. Но озвучил мысль министр обороны.

– Поправьте меня, если я не прав, – произнёс Дубравин. – Майор Бестужев… как это сказать без мата… ввёл нас в заблуждение?

Майор перед отлётом чётко сказал, что данных по кораблям «хозяев» в системе нет. Никаких. Но вот, пожалуйста.

Анна вздохнула:

– Ну, если без мата, то именно так.

Дубравин сердито покряхтел секунду:

– Что нам дают эти сведения?

И все посмотрели на Матвея. Парень вздрогнул:

– А… не много на самом деле. Мы теперь знаем, что флот включает как минимум три класса кораблей, если считать с нашими сердечными. Все они взаимостыкуемые. И в составе флота находится некий объект, неизвестного для нас назначения.

– Не помню, чтобы такой был в прошлый визит, – сказал Дубравин.

– Тогда этой «ромашки», скорее всего, с ними не было, – пожал плечами Матвей. – Её, возможно, и сейчас нет. Эти данные – протоколы автопилота для стыковки сердечного корабля с кораблями флота. И они содержатся в компьютере потому, что могут понадобиться в любой момент, но не обязательно в нынешний.

– И какой смысл скрывать от всех эту информацию? – хмурился Королёв.

– Понятия не имею, – честно ответил Спецов.

– Я не тебя спрашиваю, – усмехнулся Валерий Михайлович. – Ты с Бестужевым вообще не знаком. Анна, что скажешь?

Лазарева, сложив руки на груди, оглядывала схемы.

– Дмитрий что-то понял по ним, – сказала она. – Возможно назначение «ромашки», давайте так назовём.

У неё тоже взгляд останавливался именно на этом корабле, или что бы это там ни было.

– По этим сведениям ничего понять нельзя, – возразил Матвей. – Их мало, они не полные.

– Ну, значит, предположил и решил проверить, – кивнула Анна. – Бестужев всегда действует самостоятельно, мы за скоростью его мысли всё равно не успели бы. Валерий Михайлович, – она взглянула на Королёва. – Будем думать. Прямо сейчас. Не успели заранее, потому что подходило время этого сеанса. Сейчас отключимся и устроим мозговой штурм.

Валерий Михайлович кивнул:

– Давайте. В остальном всё в порядке?

– Так точно.

– До связи тогда, – сказал Королёв. – Думайте.

Мун кивнул связистам:

– Всё, закончили.

Экран в кабинете генерала погас, и Дубравин вздохнул:

– Ну, Бестужев…

– Лазарева разберётся, – уверено сказал Валерий Михайлович. – Она сама техник, инженеры рядом.

Министр обороны молчал секунду, потом серьёзно заметил:

– У Лазаревой что-то задач слишком много для лейтенанта. Капитана присвоим.

– Майора, – предложил Королёв. – Всё-таки Альфа.

Дубравин кивнул:

– Хорошо, согласен. За особые заслуги. Нынешние и будущие. Обрадуй её на следующем сеансе.

***

Едва погас экран, Анна развернулась к остальным:

– Ну что, приступим. Задача: понять, что такого увидел майор Бестужев в этих данных, что ни с кем не поделился.

Лазарева оглядела схемы на экране.

– Что за корабль или устройство в составе флота имеет все варианты стыковки со всеми видами кораблей? Пятнадцать лепестков, – Анна обвела их пальцем на планшете. – Одновременно может быть присоединено пятнадцать кораблей. При этом «ромашка» самостоятельная, ни с чем не сцеплена. А значит, есть собственные двигатели.

– То есть, это всё-таки корабль, – кивнул Матвей.

– Какого-то специального назначения, – думала вслух Лазарева. – Слишком отличается от остальных.

– На корабль связи не похожа, – Матвей сел на пол, положил планшет на ноги, листая схемы. – Зачем бы кораблю связи стыковочные системы всех форматов? Тут какая-то физика…

– То есть? – уточнил Мун.

– Для чего-то нужно физическое соединение.

– Какой-то общий координационный центр? – предположила Анна. – Для управления флотом. Флагман?

Спецов поднял на неё глаза:

– Нет. Это не объясняет физическое соединение.

Галя вздохнула:

– Пошла я за кофе. Без подзарядки думать не могу. Ань, принести тебе?

Лазарева на мгновение задержалась с ответом, потому что одно из слов Поневой внезапно натолкнуло на мысль.

Есть такой универсальный зарядник для сотовых телефонов, как раз с круглой серединкой и штекерами разных форматов по окружности.

– Может, заправка? – произнесла она, ещё не до конца обдумав этот вариант.

– Заправка? А она не должна быть больше тогда? – спросила Галя. – Топливо для пятнадцати кораблей.

Матвей внезапно просиял. Буквально. Щеки покраснели от прилива крови. Он вскочил, выругался:

– Я дурак!

Мун вопросительно поднял бровь, но кивнул:

– Сам признался. Хорошо.

Спецов быстро пролистал схемы на планшете, вывел несколько на главный экран.

– Я же это заметил! Должен был понять! Анна Викторовна, вы правы, – быстро говорил он. – «Ромашка» не должна быть большой. Если топливо – антиматерия, то хранить её ни в чём кроме магнитного поля нельзя. Так что нужны только устройства сбора или создания антиматерии и непосредственно подачи её на корабли. Вообще, межзвёздные двигатели не совсем моя специальность, но я изучал…

Олег вздохнул, сложил руки на груди, взглянул на Анну. Лазарева улыбалась.

– Я за скоростью его речи, не успеваю, – пожаловался Мун.

Матвей его услышал, прекратил говорить, вздохнул и продолжил уже медленно:

– Из схем нашего сердечного корабля и «ромашки» понятно, что они тоже могут состыковаться.

– Ну, ну, ну? – Олег покрутил пальцем в воздухе. – Ну, набери обороты-то. Совсем сбросил.

– Да не угодишь на вас, – хмыкнул Матвей.

Он обвёл на экране планшета некоторые элементы.

– Это схемы хвостового отсека: буровая часть, система подачи субстанции, там же стыковочный узел, и так же вот это – какие-то специальные клапаны. И там же генераторы магнитного поля, такие, как мы видим на схеме ещё одного отсека…

Матвей щёлкнул пальцами по схеме, где отображался пустой отсек, окружённый генераторами магнитного поля, ближе к серединной части корабля:

– Вот он. Вот наш топливный бак. Примерно на двадцать тонн. Именно в этой части корабля самое сильное магнитное поле, чтобы антиматерия не касалась стенок бака. В режиме набора топлива клапаны над генераторами открываются, формируется магнитный канал для закачки. При этом, как видно из схем, положение открытых клапанов возможно только при закрытых стыковочных карманах. И всё вместе это значит, что заправка корабля ведётся с внешнего заправщика только после того, как корабль к нему намертво пристыкуется.

– Ух ты, – подытожил Олег, – ну отдышись теперь. Значит, процентов на восемьдесят мы уверены, что «ромашка» – заправщик. Так, я сейчас вызову нам в команду тех, чья это специальность, а ты пока думай, как использовать это всё против «хозяев»?

Спецов пожал плечами:

– Взорвать. Возможно. Антиматерия, вступив в контакт с материей, уничтожит всё.

Анна замерла.

– Наверное… это то самое, – сглотнула она и поняла, что ноги не держат.

– Лазарева? Тебе плохо? – Мун отреагировал на выражение побледневшего лица Анны.

– Сейчас пройдёт, – Лазарева сделала глубокий вдох, и смогла наконец озвучить мысль, подкосившую колени: – Бестужев просил разведоперацию, но либо действительно хотел провести разведку, либо понял всё, что мы сейчас поняли, и решил, что надо попытаться уничтожить заправочную станцию. Гад! Да лучше убила бы! Сама! И Костю ещё с собой забрал!