– Скорость держи! – то и дело кричал Сержант, который сидел рядом с ним на пассажирском месте, иногда резким движением руки подправляя руль.
Километра через полтора поляна закончилась, и мы влетели в редколесье. Совершая отчаянные прыжки, джип, завывая, сходу перелетел одну за другой две глубокие промоины от лесных ручьёв, а потом едва увернулся от корней высокого поваленного дерева. Наверное, не устояло оно под зимними шквалами – горы эти недаром называют Наветренными.
Пока мы собирались да пока летели сюда на катере, полицейские успели отъехать от своего прибрежного посёлка километров на десять. Но у них там, судя по карте, хоть дорога приличная была – пусть и просёлочная, но более-менее наезженная. Нам же приходилось продолжать выдвижение от океанского побережья просто по какой-то звериной тропе… Несмотря на стоны подвески и рычание мотора, двигались мы вперёд не слишком-то быстро. К тому же нарисованная от руки потайная дорожка всё время петляла. Тем не менее, красная точка на координатной сетке, которую строил портативный командный центр, развёрнутый у стоящего на поляне катера, всё приближалась.
– Три километра осталось! – крикнул Красен, который не отрывался от тактического планшета.
Я оглянулся на него, удивившись, как это он умудряется одновременно держаться сам, держать своё оружие, да ещё и решать навигационную задачу. Оказывается, Стаки придерживал за ствол его карабин. А я тут же поплатился за то, что отвлёкся – на ближайшей кочке крепко приложился шлемом о раму подголовника водительского кресла.
Эта кочка, после которой мы ухнули в дорожную яму, нас, наверное, и спасла… Навстречу из чёрных кустов полыхнуло несколько выстрелов. Лопнуло, разлетаясь пластиковым крошевом, лобовое стекло, в кабине сверкнула вспышка, а голова Саста дёрнулась вправо. Меня слегка оглушило, но я видел, что Сержант обеими руками вцепился в руль, и слышал, как он взревел: «Саст, вперёд! Жми газ!»
Голова у Саста завалилась набок, плечи обмякли, но газ он выжал – мотор взвыл, словно живое существо со страху. Ещё три или четыре выстрела ударило нам вслед. Но всё мимо. Плазмоид, выпущенный из импульсной винтовки, пролетел над самой кабиной и ударил в нависшее над дорогой дерево впереди. Взрыв – и щепки с обломками коры хлестнули по капоту нашего взбесившегося джипа.
Мы проскочили ещё, наверное, с километр и вылетели из леса на полянку, посреди которой высился огромный накренённый пень.
– Стой! – приказал Сержант нашему подстреленному водителю, и джип, юзом проехавшись по траве, затормозил.
Я сразу вывалился из кабины, распахнул водительскую дверь и принялся вытаскивать Саста из-за руля. Голова у того болталась из стороны в сторону, а руки бессильно повисли, но он всё повторял в ларингофоны: «Нормально. У меня нормально…» Шлем его был пробит, но как-то по касательной. Из-под проломленной разрывом плазмоида силовой оболочки торчали труха сотового наполнителя и пучки перебитых оптоволоконных проводников… Крови сверху не было, она текла у Саста по подбородку, откуда-то из-под лицевого щитка.
– Красен, Ачет! К точке падения! Вперёд! Мы прикрываем с тыла! – приказ прозвучал, едва я опустил товарища на траву.
Красен тёмной тенью поднялся из травы справа от джипа. Несмотря на свою комплекцию, он изящно перепрыгнул трепещущий на тёплом ночном ветру куст и побежал, сжимая карабин. Я вскочил на ноги и бросился следом. А Сержант, перемещавшийся в темноте как призрак, успел весьма чувствительно хлопнуть меня сзади по спине:
– И чтоб не как на таможенном терминале, понял!?
Что именно командир имел в виду, мне пришлось размышлять уже на бегу. То ли он предупреждал меня об осторожности в связи с особой опасностью задания – на таможне-то поначалу не было никакой уверенности, что в деле замешан враг. А тут в этом не было никаких сомнений! То ли он напоминал, что в этот раз я иду в бой в обычном снаряжении, без подаренного звёздным охотником чудодейственного шлема и боевого защитного костюма – и, если что, поломанными рёбрами да сотрясением мозга не отделаюсь…
Мы с Красеном бежали молча, построив боевую пару – он слева и чуть впереди, я справа и чуть сзади. Старались двигаться как можно тише. Правда, один раз вспугнули сову-ухаря. Ночная птица так старательно пряталась за деревом, что мы оба увидели её только когда она уже поднялась, лавируя между стволами, и заухала на весь лес. На фотоумножителе моего тактического шлема она мелькнула косой зеленоватой тенью, уходя в сторону, в спасительную для неё тьму.
До места высадки противника оставалось около двух километров. Красная точка на координатной сетке моего внутришлемного экрана постепенно приближалась. Жаль только, что на этом экране не были заранее показаны два попавшихся нам по пути довольно глубоких овражка, гнилые поваленные деревья да встречающиеся порой островки плотных зарослей колючих кустов. Пометок местных полицейских катастрофически не хватало, чтобы строить маршрут по лесу…
К тому же бежать приходилось всё время вверх по склону. Хорошо хоть он был довольно пологим.
Метров за триста до цели мы с Красеном сделали крюк, забрав выше, чтобы подкрасться с неожиданной стороны. Метрах в ста залегли и долго присматривались. Никого. Тогда подкрались ближе. В тёмном лесу не было никакого движения. Только ветер гулял по вершинам деревьев, закрывая редкие звёзды облаками. Фотоумножитель тактического шлема не справлялся: лишь какие-то неясные чёрно-белые тени бродили на моём внутришлемном экране. Красен из-за дерева сделал мне знак – чуть стукнул костяшками пальцев по макушке своего тактического шлема, обвёл ладонями вокруг головы и сомкнул руки на горле. Это он, следом за Сержантом, намекал, что сейчас нам с ним очень не хватает моего «космического горшка», из-за которого он сам же надо мной обычно подтрунивал. Я в ответ мог только развести руками.
Капсулу мы обнаружили только метров с двадцати. Тёмное продолговатое тело, уткнувшись носом в землю, наискось лежало на расколотом от удара дереве. Задрав голову, я разглядел в темноте задранные к небу короткие крылышки. Вокруг по-прежнему не было ни души. Приближались мы очень осторожно. Я постоянно помнил о предупреждении Сержанта…
Разминировать ничего не пришлось. Капсула была пуста – просто грубый пластиковый кокон, покрытый нагаром от сработавших тормозных двигателей. Я добрался до блока управления, отковыряв ножом лючок в хвостовом отсеке, но блок уже самоуничтожился, сплавившись в один стекловидный ком. А весь объём основного отсека был заполнен каким-то пепельно-серым порошком.
Переправив карабин за спину, Красен отстегнул от пояса нож и осторожно прощупал клинком недра засыпанного порошком отсека. Потом, нахмурившись, растёр порошок между пальцами. Красен классный сапёр – опыта у него побольше, чем у меня.
– Вот гадость, – сказал он, выпрямляясь.
– Что это? – спросил я.
– Ложемент амортизирующий. Одноразовый. Тоже самоуничтожился, – Красен поморщился, отряхивая руки. – Это десантники, элита. Хорошая у них техника…
– Хорошая, – невесело согласился я.
Я слышал про такое, но сам ещё никогда не видел.
– Капсулу-то не спрячешь, – пояснил Красен, снимая с плеча карабин. – А вот что в ней было, теперь не поймёшь.
– Это было прикрытие. Группа обеспечения высадки. Сразу можно было догадаться, – рассказывал Стаки, когда мы вернулись на полянку с гигантским пнём, напоминавшим карикатурный рухнувший с небес космолёт. – Кто же потащит с собой винтовку в капсуле? Там каждый грамм на счету…
Мы с Красеном молчали, сжимая карабины, и всё пытались выровнять дыхание после очередной пробежки по ночному лесу.
– Сержант приказал – не преследовать! – произнёс бывший лейтенант с оттенком досады. – Сказал – будут уводить нас в сторону…
Стаки кивнул на нашего командира. Тот сидел на подножке джипа, зажав карабин между коленей, и колдовал с брелоком специальной связи – надиктовывал ему какое-то сообщение. Кому предназначалось послание – спрашивать было бесполезно, да и не по рангу мне это…
