Дорогая сестра!
Пусть наше письмо застанет тебя в добром здравии! К сожалению, ты сама совершенно нам не пишешь и не рассказываешь ничего о своих делах, а до нас доходит много историй, иногда ужасных. Остается только надеяться, что не все из них правда. Мы рады, что несмотря на свою “проблему”, ты смогла найти угодное Создателю дело. Всё же, мы его дети и он любит всех нас! А то, что ты сумела сблизиться с императрицей Селиной даже при том, что ты - с “недостатком”, дает нам надежду на то, что ты сможешь занять в обществе полагающееся тебе по рождению место.
Так же до нас доходили слухи о том, что в твоём ближайшем окружении тевинтерцы и кунари! Они, конечно, тоже дети Создателя, но это, смеем надеяться, только кошмарные сплетни!
Читать такие письма - пытка. “Проблема” - будто речь идёт об испачканном платье, “недостаток”- сначала так говорили о её внешности, а теперь вот о магии. Но такие послания - ерунда. Пара строк в ответ и долгий период покоя, пока не появится вдохновения от следующей “кошмарной сплетни”. Бывает иначе.
Здравствуй, Эвелин!
У нас с лордом Тревельяном всё хорошо. Мы слышали о событиях в Халамширале и очень рады, что Селина сохранила престол. Она порядочная женщина и чтит Создателя.
Я думаю, тебе приятно будет узнать, что несколько мужчин из хороших семей просили твоей руки, даже несмотря на твой “недостаток”. Тебе нужно задуматься о своём будущем, ведь если Инквизиция прекратит своё существование интерес к тебе наверняка пропадет. Тебе нужен хороший муж пока не слишком поздно. Как только мы с твоим отцом выберем самого достойного…
И так-каждый раз, из послания в послание. Из строчки в строчку. Только Эли не помнит, когда в последний раз читала письма матери до самого конца.
Истина же в том, что единственный, кто знает, что ей по-настоящему нужно - это Железный бык. И именно поэтому она сейчас с бархатной повязкой на глазах, привязана к собственной кровати за лодыжки и запястья. Раскрыта, словно морская звезда. Большие ладони точно и уверенно покрывают её тело ароматным маслом. Кажется, будто воздух, пропитанный запахом воска красных церковных свечей, накаляется сильнее с каждым движением.
Ещё несколько мгновений и кунари горячими каплями напишет на ней картину. Вязь из побед и поражений, ошибок и верных выборов. Напишет саму Эвелин. Это ритуал. Ни один из них не останется таким же, каким был. Из каждой их близости рождается нечто новое, неизведанное.
Ожидание - столько, сколько нужно, разжигает удовольствие, распаляет. Подготовка всегда не менее важна, чем сам процесс. Между “слишком рано” и “слишком поздно” зыбкая граница, и они балансируют на ней опасно долго.
Первые росчерки обжигают ключицы и, совсем немного, шею.
Огненные цветы распускаются на её коже. Эли всхлипывает тихо, отзываясь на новые яркие ощущения. Бык перемещается совершенно бесшумно и вот уже следующая дорожка воска очерчивает одну грудь, а мокрый язык вторую. Её тело наполнено таким жаром, что кажется воск должен плавиться прямо на нем. Кунари нетороплив. Каждая горячая капля имеет значение. Ни одно движение не случайно. Чем тяжелее становится дыхание Эли, тем сложнее рисунок.
Каждое касание воска к животу вызывает дрожь. Зубы закусывают пересохшую нижнюю губу. Всё тяжелее держаться и не молить о большем.
Капли падают будто на оголённые нервы. Кажется, что она сейчас кончит прямо так, от воска и жаркого дыхания Быка рядом с собой. Кунари ласкает губами её шею, плечи, нежную кожу за ухом. Каждая секунда - новая вспышка удовольствия. Когда жесткие губы сжимают её сосок, она почти взвизгивает.
Пальцы проникают между её ног и Эли окончательно теряет связь с реальностью, выгибается неистово и выстанывает что-то требовательное и отчаянное, ласковое и грубое. Движения руки становятся все быстрее и болезненное напряжение внизу живота превращается в лавину удовольствия. Бык губами ловит дыхание её освобождения, забирая вместе с ним частичку её души и отдавая взамен свою. Тихий шёпот “кадан” и мгновенной вспышкой грудь и плечи Эли расчерчивают белесые полосы.
Горячая ванна стоит так, что можно лениво наслаждаться огнем в камине, ощущая спиной глухие удары сердца в широкой груди.
Эвелин читает письма вслух - приятные, не очень и эти… Сейчас почти всё легко и просто. То, что знают они оба, но не произнесут - решение принимать только ей.
Моя дорогая матушка!
Было очень приятно получить письмо от вас с отцом и от девочек. В Инквизиции действительно есть кунари и тевинтерцы, а так же эльфы и гномы. В этом нет ничего ужасного - мы все преследуем одну цель : вернуть мир и порядок.
Надеюсь союз нашей семьи с Инквизиции приносит вам только пользу.
Что же касается моей руки - настоятельно прошу вас отказывать всем претендентам и не пытаться устроить брак без моего ведома. Есть другие пути заключения выгодных сделок, а у меня самой есть всё, что мне нужно.
С любовью и уважением,
Инквизитор Эли Тревельян.
========== Часть 8 ==========
Сколько времени Эли просидела вот так, обхватив колени и тупо пялясь в одну точку на стене не знала даже она сама. Весь мир будто существовал на периферии, не в силах разбить панцирь из апатии и тишины. Советники посовещались и сочли за лучшее оставить Инквизитора наедине со своими мыслями, давая время пережить произошедшее. Нет другого пути, когда все возможные кошмары оживают в один момент. Воронка из пустоты манила холодом, но забвение не приходило.
- Ты не виновата.
Эли не нашла в себе сил даже хмыкнуть в ответ. Она слышала это наверное тысячу раз, пока они добирались из руин крепости обратно в Скайхолд, пока разбирали отчёты, пока…
-Ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь.
Бык сидит рядом. Она не заметила, когда он пришёл, как долго смотрит, говорил ли что-то до этого.
- А имею ли я право не чувствовать ничего?
-Да. Это право тоже принадлежит тебе.
Она снова смотрит в одну точку. Инквизитор вправе вершить чужие судьбы. Карать и миловать. И бросать на верную смерть.
-Я хочу почувствовать хоть что-нибудь. Я стараюсь, но пустота сильнее. Страуд погиб потому, что я так решила. Кто дал мне такую силу?
-Это не сила, кадан, это бремя.
-Я могла остаться и помочь.
-Не могла.
Не могла. Она знает, что её решение было единственным верным. Что между гибелью одного человека и гибелью всего мира выбор слишком очевиден и слишком прост. Он не должен быть таким. Почему Страуд, а не Хоук, не Бык, не Солас? Он вызвался искупить вину Стражей, но чем она тогда лучше Кларель? Всё, ради победы.
-Я хочу ощутить боль. Сделай это.
-Нет.
-Почему?
-Это разрушит тебя, а не спасёт. Ты не виновата и я не буду наказывать тебя за это.
-А обычно виновата?
-Сейчас совсем другое.
Воронка пустоты заполняется словами. Слова кружатся, складываются новыми смыслами.
- Останусь ли я собой после этого?
-Ты станешь собой ещё больше.
Руки Быка большие и тёплые. Она чувствует их, чувствует защиту. Чувствует, как тает ледяной панцирь проливаясь обжигающими слезами. Губы, горячие губы, собирают её слёзы. В леднике отчуждения, в самом центре, пульсирующая красная точка боли. Чем меньше холода, тем сильнее боль.
