Правда, точно так же автоматически объединение не несёт никаких потерь, когда продажная цена ниже себестоимости – разница возмещается бюджетом. То есть само объединение никак не заинтересовано в результатах своей работы, если за результаты мы примем прибыль. Единственное, что в такой ситуации может интересовать объединение, – это объёмы закупок и продаж, потому что от них будут исчисляться издержки самого объединения, может увеличиться фонд заработной платы и премиальный фонд. Но количественные показатели того, что должно быть закуплено и продано, определены государственным планом, в соответствии с которым Госплан выделяет материальные фонды. Ваше предприятие или учреждение может иметь сколько угодно денег (если это, конечно, допустит Минфин), но приобрести на эти деньги вы сможете очень немного, если вам не выделены фонды. Есть, правда, маленькая лазейка: перевыполнение плана. Сверхплановую продукцию вы можете реализовать в обход фондового распределения.
Казалось бы, вот он, могучий стимул для развития: перевыполняй план и распоряжайся сверхплановой прибылью, тем более что в целях развития экспорта недавнее постановление правительства разрешило предприятиям оставлять в своём распоряжении двадцать пять процентов инвалютной прибыли от поставок сверхплановой продукции на экспорт и даже использовать эту прибыль на закупки товаров за границей, правда, только для расширения производства – никакого ширпотреба. «Почему двадцать пять, а не все сто?» – спросите вы. Потому что государству виднее, на что нужно потратить эти деньги. Кроме того, в случае перевыполнения плана вам, скорее всего, увеличат план на следующий год. Перевыполните и этот – получите премию и новое увеличение плана. И неважно, что перевыполнение плана достигнуто за счёт усиленной эксплуатации оборудования. Что вам это изношенное оборудование, если начальство, довольное показателями вашего предприятия, назначит вас на более высокий пост в системе с автоматическим расширением вашего доступа к ограниченным материальным благам.
Ну, и что вы хотите от такой системы? – спрашиваю я вас. Она может привести только к тому, к чему и привела – полному застою и саморазрушению.
Вы можете спросить: а чем лучше система, когда частный предприниматель без всяких планов и фондов выжимает всё, что можно, из доставшегося ему неизвестно каким путём предприятия, в том числе и по добыче природных ресурсов, перегоняет выручку за границу, куда уезжает сам и где живёт на проценты со своих капиталов. В этом случае менее предприимчивым или удачливым согражданам остаётся только вздыхать и клясть правительство, которое не может навести порядок в стране. Вопрос справедливый. Да вы, наверное, уже сами знаете и ответ: пропорциональность государственного регулирования и свободы частного предпринимательства. Рецептов, как достичь и сохранять правильный баланс между двумя этими составляющими экономики, много, но каждое общество должно пройти этот путь самостоятельно и постоянно следить за поддержанием достигнутого равновесия. И в этом процессе важно участие каждого члена общества.
Но мы с вами опять отвлеклись. Перед нами сейчас конкретная задача – ревизия «Разноимпорта».
Чем же и с кем торгует «Разноимпорт»? Как и у ряда других внешнеторговых объединений, это название мало что говорит непосвящённому и совершенно не соответствует его основным операциям. Например, объединение «Разноэкспорт» занимается в основном импортом продукции лёгкой промышленности: тканей, одежды, обуви, галантереи. Объединение «Экспортхлеб», как мы с вами уже выяснили, фактически превратилось в «Импортхлеб». Так и «Разноимпорт» – это, главным образом, экспортёр цветных металлов: алюминий, цинк, свинец, олово, медь, никель, вольфрам, молибден, ванадий, титан. Единственным значительным импортным товаром остался натуральный каучук, который уравновешивается экспортом шин. Интересное сочетание, не правда ли?
Товарная номенклатура объединения мне сразу понравилась – не какой-то там ширпотреб. И куда же всё это продаётся? К моему разочарованию, примерно половина экспорта идёт в социалистические страны, торговля с которыми осуществляется в рамках Совета экономической взаимопомощи, или СЭВ, а расчёты производятся по многостороннему клирингу в расчётных или «переводных» рублях. Правда, цены контрактов должны быть на уровне мировых, но исчисляются они по средней цене за несколько прошедших лет. СЭВ, созданный, чтобы продемонстрировать всему миру преимущества планового международного разделения труда перед хаосом мирового рынка, и в самом деле стал инструментом поддержания экономической стабильности в странах с социалистическим строем. Достигалось это, главным образом, за счёт гарантированных поставок нашего сырья по стабильным ценам и таких же гарантированных закупок в этих странах продовольствия, изделий лёгкой промышленности и машиностроения. Кто тут выигрывал, а кто проигрывал – сказать трудно. Обычно та экономика, которая производит более обработанный продукт, получает и больше выгод от международного разделения труда и основанного на нём обмена в виде международной торговли.
Ну, хорошо, за дружбу приходится платить. Однако «Разноимпорт» продаёт приличные объёмы и на свободную валюту. Меня интересует, прежде всего, что происходит там. Беру обзоры мировых рынков, подготовленные институтом, откуда я только что пришёл в Минфин, и узнаю, что на рынке доминируют три-четыре концерна, которые по всему миру контролируют добычу руды, выплавку цветных металлов и их дальнейшую переработку. Такие гиганты, как Англо-Америкэн, Алкоа и Рио Тинто, владеют не только рудниками, шахтами, и перерабатывающими комбинатами, но, как я усвоил из своего африканского опыта, и целыми странами, которые имели счастье или несчастье иметь на своей территории залежи этих руд. В таких условиях что можно сказать о мировых ценах? Понятно, что если, скажем, Алкоа добывает алюминиевые бокситы на принадлежащем её же дочерней компании руднике в Гвинее или на Ямайке, везёт его на свои алюминиевые заводы в Канаду или США и продаёт конечный продукт в виде электропроводников, скажем, производителям электроники в Японии, то цены на каждом этапе она будет устанавливать такие, чтобы избежать лишних налогов. То есть она может держать цены на бокситы, которые покупает сама у себя, на искусственно завышенном уровне, чтобы показывать меньше прибыли там, где налог выше.
Возможности диктата этих монополий на мировом рынке цветных металлов почти не ограничены. Но вот это «почти» и меняет ситуацию в пользу потребителей цветных металлов. Во-первых, гиганты конкурируют между собой. В этой борьбе все средства хороши, включая государственную внешнюю политику и законотворчество. Но отвоевать потребителя на рынке можно только более выгодными для этого потребителя условиями. Во-вторых, у монополий пока коротки руки и им ещё не принадлежат рудники и плавильные предприятия в Советском Союзе. В результате на мировом рынке появляется «Разноимпорт» с теми же товарами по приемлемым ценам.
Рынок хорош своей гибкостью. Появился новый покупатель или продавец, которым ещё не нашлось место в уже отлаженной системе традиционных торговых связей, или у продавца оказался излишек, не проданный постоянным клиентам, – вот тут-то рынок и предлагает и тому и другому возможность купить-продать. Но по каким ценам покупать-продавать? Конечно, как только ты выйдешь на рынок, тебе сразу же скажут, по какой цене у тебя готовы купить или тебе продать, но надо же проверить, не надувают ли тебя. Вот тут-то и помогает биржа или, скорее, её котировки – публикуемые цены сделок.
В чистом виде биржа – это сплошная спекуляция. Скажем, у вас оказалось сто тысяч долларов, которые вам не нужны в течение какого-то времени, ну, скажем, месяца. Можно их положить в банк на месяц и получить процент, скорее, полпроцента – пятьсот долларов. А можно посмотреть в газете на биржевые котировки цветных металлов и выяснить, что те, кто продаёт медь сейчас с поставкой через месяц (фьючерсный контракт), просят на два процента дороже, чем она стоит сегодня (цена «спот»). Покупаете сто тонн меди, например, по тысяче долларов и тут же предлагаете поставить её через месяц с прибылью в две тысячи долларов вместо пятисот, которые можно получить в банке. Вопрос: какой же дурак будет покупать медь сейчас по цене на два процента дороже, чем сегодняшняя? Ответ: тот, кто уверен, что цена через месяц поднимется не на два процента, а на три, и он, продав товар через месяц, получит один процент прибыли. Возможен и другой вариант: медь с поставкой через месяц продаётся по цене ниже сегодняшней «спот» на три процента. Кто же её будет покупать? Тот, кто уверен: цена «спот» через месяц упадёт не на три процента, а на два, и опять один процент будет у него в кармане.
