По некоторым, обычно сырьевым товарам существуют типовые контракты со стандартными формами расчётов. Расчёты между контрагентами, имеющими многолетний опыт торговых связей, будут отличаться от расчётов между новыми партнёрами. Иногда формы расчётов вообще регулируются государством. Всё это я изучал в институте в курсе «Расчёты в международной торговле» в течение трёх месяцев, а вы не потратили и пяти минут. Чувствуете пользу, извлекаемую из этих страниц?

«Разноимпорт» в этом отношении кажется надёжно защищённым: все экспортные контракты предусматривают платёж с аккредитива, открытого во Внешторгбанке. Правда, оперативники жалуются мне, что это снижает цену. Конечно: чтобы открыть аккредитив, покупатель должен извлечь свои деньги оттуда, где они приносят ему прибыль, или взять кредит в банке. К тому же и банк покупателя, и Внешторгбанк за открытие аккредитива берут комиссию. Всё это стоит немного, но у зарубежных контрагентов каждая копейка или, скорее, каждый шиллинг на счету – на то они и капиталисты. Ничего не поделаешь. В Минвнешторге строгие правила, на которых настаивают и мой Минфин, и Внешторгбанк: получение внешнеторговой выручки должно быть гарантировано, особенно по товарам, которые легко меняют руки и вообще быстро исчезают, превращаясь в другие продукты. А это в полной мере относится к цветным металлам.

Три недели проверки пролетели незаметно, а результатов пока негусто. Вроде бы и сидим, не отрываясь. Наши столы завалены документами. И Аня, и Лёва просматривают их шустро. На единственном телефоне никто из нас без дела не висит. Только Аня даёт подробные инструкции своему семилетнему сыну, когда он приходит из школы. На перекур я выхожу раз в два часа. В Минфин мы ездили только два раза: за получкой и на партсобрание управления. Отсутствие результатов понятно: время ушло просто на то, чтобы документы, особенно контракты, стали знакомыми. Чтобы глаза выхватывали то, что важно, а не тратились на второстепенные детали. Люди сидят на этом деле годами, а тут пришли новички и хотят за месяц освоить всё до тонкостей. Так не бывает, утешаю я себя. Надеюсь, что моё новое руководство со мной согласится. А если в «Разноимпорте» действительно всё в порядке? Может же такое быть. Вон в кабинете председателя – переходящее почётное знамя Минвнешторга за успехи в социалистическом соревновании.

Нет, кое-что, конечно, есть. Мои сравнения экспортных цен объединения и котировок лондонской биржи цветных металлов и каучука, которые вылились в солидно выглядящие таблицы (не зря же я кандидат экономических наук), дали свои результаты. Согласно им, «Разноимпорт», как правило, хорошо использовал движение цен на бирже. Поэтому его цены выше среднемесячных биржевых. Но в трёх или четырёх случаях они ниже. Простой подсчёт показывает, что в этих случаях объединение могло бы заработать как минимум на девятьсот тысяч фунтов стерлингов больше. На языке ревизоров и юристов (не к ночи будут помянуты и те, и другие) это называется: «упущенная выгода». Директор конторы по экспорту цветных металлов, к которому я обращаюсь за разъяснением, отнёсся к моим «открытиям» и солидным таблицам с непонятным равнодушием: ну, бывает, не всегда же угадаешь, как рынок повернётся. Видно, что он занят своими текущими проблемами и ему не до ревизоров, которых интересует «прошлогодний снег». Ну, посмотрим, как он среагирует, когда увидит упущенную в результате своих контрактов выгоду в акте ревизии.

У Ани и Лёвы тоже есть кое-что: у Ани – небольшая просроченная задолженность Внешторгбанку, за которую банк сдерёт с «Разноимпорта» повышенный процент, у Лёвы – перерасход какой-то статьи сметы. Всё это мелочи, которые объединение и не скрывает, но для акта – хороший материал.

А тут и звонок от Светланы Васильевны: «Как дела? Как завершается ревизия? Какие результаты?» Я осторожен: «Да, кое-какие результаты есть, но ревизия ещё не окончена». Светлана Васильевна становится настойчивей:

– А по коммерческой линии все ли операции достаточно эффективны?

– Да, вроде бы торгуют хорошо. Правда, за два-три месяца в прошлом году по меди и свинцу цена была ниже среднемесячной биржевой в Лондоне.

– Вот как! И во сколько же это вылилось для нас? Я имею в виду потери.

– Ну, тысяч девятьсот в фунтах стерлингов.

– Ого! Это же около двух миллионов инвалютных рублей!

– Ну, по их объёмам это не так уж и много.

– Хорошо. А как это будет сформулировано в акте?

Благодаря научной работе, а также многочисленным справкам и особенно шифропереписке в торгпредстве, формулировки у меня предельно кратки и чётки. Светлана Васильевна, кажется, довольна.

– Ну, вы там не затягивайте. Тут одна срочная ревизия во Внешторге намечается.

Значит ли это, что по результатам первой же проверки меня не выгонят из Минфина с позором? Похоже на то.

Не затягивать – так не затягивать. Хотелось бы, конечно, узнать побольше о торговле цветными металлами. Например, как установить дату отгрузки цветных металлов на экспорт? Разница в несколько дней может повлиять на цену. Или как устанавливается базис отгрузки: CIF или FOB и как рассчитываются ставки фрахта и страхования при базисе CIF? Да и каучуком я совсем не занимался. Ну, ничего – в следующий раз.

Акт проверки, который я уже начал писать в секретном блокноте, полученном в первом отделе объединения, начинается стандартно: «Ревизионная бригада управления валютного контроля главного валютно-экономического управления министерства финансов СССР в составе таких-то ревизоров проверила финансово-хозяйственную и коммерческую деятельность такого-то объединения за такой-то период. Проверкой установлено…» Дальше идут основные показатели деятельности объединения: выполнение планов экспорта и импорта в целом и по категориям валют (свободная валюта, клиринги с социалистическими странами в рамках СЭВ, клиринги с развивающимися странами). Эти данные берутся из отчётов объединения, если, конечно, в результате ревизии не установлено искажение отчётности. Акт, даже если проверка не вскрыла каких-то недостатков или злоупотреблений, не должен быть очень коротким – всё-таки бригада работала целый месяц. Я думаю, страниц десять–двенадцать будет в самый раз. Пусть начальство узнает про «Разноимпорт» и чем он занимается. Один раздел будет посвящён коммерции, один – бухгалтерии и ещё один – выполнению сметы расходов и доходов.

Через пару дней моё творчества неожиданно прерывает звонок от секретарши: просит зайти заместитель председателя, которому были поручены все вопросы, связанные с ревизией. Героя Советского Союза я застаю в несколько возбуждённом состоянии. Пригласив меня присесть, он сразу переходит к делу:

– Вчера на заседании Президиума Совета министров министр финансов заявил, что, как установлено проверкой «Разноимпорта», наше объединение в прошлом году недополучило около двух миллионов рублей по экспорту. Это он Вашу проверку имел в виду? Откуда такие данные?

Я мгновенно холодею. Мне и в голову не могло прийти, что те данные, которые я сообщил по телефону Светлане Васильевне, будут фигурировать на таком высоком уровне. Понятно, почему зампред так взволнован.

Немного овладев собой, я излагаю свою методику расчётов, которая дала такой результат. Тут же следуют новые вопросы:

– А с кем-нибудь из объединения Вы это обсуждали? Почему не поставили меня в известность?

– Я показывал расчёты Вашему директору конторы по экспорту цветных металлов. У него возражений не было. А Вас не было на работе.

Ничего не подозревающий директор конторы немедленно вызван в кабинет.

– Вот тут ревизоры обнаружили, что мы недополучили около двух миллионов рублей по экспорту твоей конторы в прошлом году. Наш министр услышал это на заседании Президиума Совета министров страны и хотел бы, мягко говоря, знать подробности. Старший бригады говорит, что обсуждал это с тобой. Это так?

На плотного, солидного директора конторы боязно смотреть. Его лицо покраснело, как помидор. Но он честно признаётся: