– Мастер на все руки. – Говорили о нём, что, несомненно, являлось чистой правдой.

Не успел он приехать на реалити-шоу, как тут же «подцепил» Риту – натуру, схожую с ним внешне, но являющуюся полной противоположностью внутренне. Это не помешало им сойтись в первый же день.

Однако уже на следующий день Сашке запала весёленькая и миниатюрная Люба. К концу второго дня тракторист буквально разрывался между двумя девушками. Спать вообще хотелось с обеими сразу. Но Люба уже сошлась с «ботаником» Гришей. И чего только в этом головастике нашла? Саша видел, что она к нему тоже неравнодушна. Не видел он другого – Рита не слепая.

Вечером второго дня она спросила:

– Саша, ты меня любишь?

– Да. – Последовал ответ.

– А женился бы на мне?

– Считаю вопрос преждевременным, да и вообще я ещё слишком молод. Мне бы погулять…

– В смысле – поблядовать?

– Ну, зачем ты всё усложняешь?

– Не я, а ты. Я же вижу, как ты на эту мартышку в мини-юбке смотришь.

Саша задрал голову, уставившись в потолок, и произнёс следующий монолог:

– Ну вот, так всегда. Как только у меня появляется девушка, она тут же начинает подозревать меня в измене. Меня переполняет теплота, которую я должен раздавать и раздаривать, а она принимает это за блядство. Она не понимает, что я живой человек, а не собственность, не вещь безропотная, которой можно распоряжаться по собственному разумению. В конце концов – это моя жизнь, и я никому не позволю влезать в неё глубже, нежели захочу я сам. – Театральным жестом он перевёл взгляд на Риту. – Если тебе что-то не нравится, я могу уйти. Мне будет тяжело, но любовь проходит, а я остаюсь.

– Ладно, ладно, – спохватилась девушка, – я погорячилась. Всё нормально. Иди ко мне, милый.

Медленный, размеренный секс устранил все имеющиеся между ними разногласия. Спустя минут десять после того, как они закончили, Рита уже спала.

Саша полежал ещё немного, затем встал и отправился курить на балкончик, который для участников шоу стал по сути дела открытой курилкой. С недавних пор тут появились и пепельницы.

Он перегнулся через перила и стал всматриваться в огни ночного города, казавшиеся отсюда скопищем геометрически выложенных светлячков. Кто-то нежно прикоснулся к его спине. Он обернулся, ожидая увидеть свою подружку. Но нет, – это была не Рита.

– Люба, – шёпотом, чтобы не дай Бог не услышала пассия, – что ты здесь делаешь?

– Охочусь.

– На кого?

– На мотыльков.

Он хмыкнул, а вслух сказал:

– Ну и как, поймала, хоть одного?

– Да. И довольно крупного. Вот он. – Она положила руку ему на обнажённую грудь. Ладонь горячая; Саше даже показалось, что она может обжечь. Он накрыл её руку своей.

– Я тоже не прочь порезвиться с огоньком, только не здесь, а не то явится моя гусеница, и нам обоим придёт каюк. Мы с ней уже вечером зацепились.

– Не придёт. Но отсюда мы действительно двинем. Люблю природу.

– А твой-то что?

– Бревно бревном. А твоя?

– Кайф словила и храпит.

Оба рассмеялись, но тут же зажали рты руками. Сплетя пальцы, они отправились в сторонку от здания. Там – в траве – Люба доказала, что у неё гораздо больше общего с кошкой, чем с мартышкой. А Саша доказал, что он не бревно, а скорее машина для удовлетворения, способная довести до полного изнеможения не одну женщину. Через пару часов Люба даже не чувствовала траву, на которой лежала. Она витала где-то в краях вящего наслаждения. Саша, как ни в чём не бывало, сел и закурил.

– Ты классная.

– Ты тоже.

– Но Риту я не брошу.

– Как знаешь.

– И тебя не брошу.

– Наверное, я рада.

– Мне нужно разнообразие. – Саша выбросил окурок и улёгся прямо на траву, обняв Любу. Та отвечала ему тем же. Она покрыла его потное после любви тело поцелуями. Ночной ветерок ещё не успел остудить их.

– Я тоже люблю разнообразие. (Она сказала: «гажнообгажие», поскольку рот уже был занят.)

В блаженстве Саша откинулся на спину и принялся всматриваться в созвездия, которые никогда не знал по названиям. Они отвечали ему тем же.

Две лесбияночки в ту же ночь лежали на кровати, сбросив одеяла на пол. Таня и Аня, обнявшись, смотрели друг другу в глаза.

– Я всегда буду с тобой. – Говорила Аня.

– И я всегда буду с тобой.

– Я никогда не променяю тебя на какого-нибудь кобеля.

– И я никогда не променяю тебя ни на какого кобеля.

– Мы будем вместе.

– Да, мы будем вместе. – Соглашалась с ней Таня.

– До самой старости.

– До самой старости.

– Я очень люблю тебя.

– И я очень люблю тебя.

– Поцелуй меня.

Они приникли друг к другу губами. Принялись поглаживать друг дружку.

– Ты знаешь, – сказала Таня, – никогда не думала, что мне будет так хорошо с девчонкой. И ещё, что настоящую любовь я обрету не с парнем, а… а с тобой.

Жаркий ответ губ.

– Я сделаю для тебя, что угодно.

– И я.

– Нет, я всё же предполагала, что с этими сволочами-парнями у меня ничего не получится, – продолжала Таня, – а за тебя я готова умереть.

– И я. – Отозвалась Аня.

– Или вместо тебя.

– Да.

Девчушки не чувствовали на себе пристального взгляда камер, поэтому о соблюдении каких-либо приличий особо не заботились.

Примерно то же происходило и в других номерах. «Из тринадцати сложившихся в ходе шоу пар осталось лишь одиннадцать, в том числе и две нетрадиционные. Зато эти уже по прошествии двух дней клялись друг другу в вечной верности. Что это? – Комплекс неполноценности? невротическая привязка? Почему мы, едва узнав человека, не подозревая о множестве сторон его натуры, обещаем ему любовь до гроба, хотя зачастую понятия не имеем, что это такое? Обычная симпатия, физическая совместимость пытается выдать себя за нечто большее. Многие из нас уже после второго свидания решают связать с человеком свою жизнь. Блаженны те, кто не принимает скоропалительных решений в отношении близости. А может быть, мы просто хотим любыми путями навязать себя другому?

Человек, которому мы дарим себя, обычно принимает нашу «жертву», и делает ответный жест. Всё это просто прекрасно.

На первый взгляд.

Но потом начинается жизнь. И жизнь эта открывает двум влюблённым (как они друг друга называют) подчас такие аспекты, которые приводят к пониманию того, что не любовь их связала, а попытка преодолеть одиночество путём удовлетворения физического влечения, или нечто подобное. Существуют различные причины. Но духовное одиночество остаётся. Если ты не находишь в партнёре своего продолжения, то лучшим вариантом будет: не мучить ни себя, ни его. Двое должны стать суть одно.

Вот интересно: если бы Ромео с Джульеттой запихнуть в современную малогабаритку на окраине Москвы и заставить их прожить на два МРОТ в месяц, то долго ли продержались бы их чувства?

Если ты говоришь человеку, что любишь его, – не значит ли это, что ты готов принять его таким, какой он есть? Делить с ним все тяготы и радости жизни, и, наконец, не предавать? Предать человека, которому ты клялся в любви, равносильно предательству матери, которая, не требуя ничего взамен, подарила тебе эту жизнь…»

Тем временем буквы на экране компьютера продолжали и продолжали появляться.

– Входите. – Сказал Дмитрий, бросая блокнот на кровать, и понимая, что в это утро он уже ничего не напишет.

– Здравствуй. – В дверь вошла плотная девушка. За столом она сидела напротив поэта и два дня кряду безуспешно строила ему глазки.

– Привет, Лена.

Задорные чёртики запрыгали в её глазах.

– А ты, оказывается, знаешь, как меня зовут.

Дмитрий отличался неплохой памятью на лица, имена и номера телефонов, а вот с датами было не в пример сложнее.

– Я тут почти всех знаю.

– Но ни с кем не общаешься, за редким исключением.

– У меня затворническая натура.

– Приобретённое?