Глава 1. Прелюдия убийства

–Хватит плакать, Оля, – сочувственно произнесла Тамара, обнимая подругу за плечи. – В первый раз, что ли?

Две девушки стояли в дальнем углу двора огромного офисного здания. В этом небольшом закутке имелись пожарный щит с дырявым ведром, железная бочка, в которой окурков было больше, чем песка, и все это хозяйство венчала загадочная вывеска “Место для ”. На самом деле загадочного в ней, конечно, ничего не было, просто вывеска изначально состояла из двух хлипких половин, и вторая часть надписи “Место для курения” отвалилась, оставив офисным острякам простор для творчества. Некоторое время здешние любители подымить соревновались в остроумии, дописывая недостающее слово и переименовывая место для курения в место для вдохновения, расчленения, потовыделения и тому подобное, вплоть до самых неприличных, но потом то ли фантазия иссякла, то ли рифмы кончились, но за закутком прочно закрепилось название “Место”.

Невысокая брюнетка Тамара достала из кармана упаковку бумажных салфеток и протянула подруге. Та послушно взяла одну, но вместо того, чтобы вытереть слезы, крепко сжала ее в кулаке. Глядя невидящим взором в пространство, она громко всхлипнула, неумело затянулась сигаретным дымом и закашлялась.

–И курить не надо, – укоризненно кивнув, Тамара отобрала у девушки тлеющий окурок и воткнула его в песок. – Ты же не куришь!

Ольга, маленькая плотная блондинка, судорожно вздохнула сквозь рыдания и кашель.

–Ненавижу ее! Как она могла! – горестно воскликнула она. – Выставила меня перед ним полной дурой. Ты бы видела, как он на меня посмотрел!

Слезы снова обильно потекли по припухшим щекам. Тамара вытащила из упаковки еще одну салфетку и сама вытерла черные разводы туши.

–Пора бы уже привыкнуть, – она зло сжала губы. – Чего ты от нее еще ожидала?

Девушки говорили о своей начальнице – Алле Игоревне Осинской. Эта дама полгода назад заняла место руководителя отдела и стала настоящим бедствием для их маленького дружного коллектива.

В недавнем прошлом Алла Игоревна являлась супругой одного из руководителей крупной компании, и в этой роли сполна получала то, чего ее неуемная натура жаждала больше всего: почитания и власти, как со стороны мужа, так и со стороны его подчиненных. Но случилось так, что муж внезапно скончался, и жизнь Осинской круто поменялась. Подхалимы и лизоблюды, еще вчера уверявшие ее в вечной любви и преданности, исчезли на следующий день после похорон, а настоящих подруг и знакомых мадам за всю свою жизнь не завела из-за отвратительного характера. Даже домработницы в доме не задерживались дольше, чем на пару месяцев. Перед кем похвастаться новой шубкой, если вокруг никого нет? Про кого посплетничать? Где восхищенные взгляды, угодливые речи и дорогие подношения в расчете на возможные милости?

Прежняя жизнь испарилась, как дым, и Алла Игоревна заскучала. А тут еще выяснилось, что сбережений покойный супруг почти не оставил, и поддерживать привычный образ жизни – большой дом, регулярные спа-процедуры и отдых на Мальдивах с октября по апрель – стоит немалых денег. Осинская поразмыслила и со свойственной ей решительностью решила для себя эту проблему. Она явилась к бывшим компаньонам мужа и потребовала непыльную, но высокооплачиваемую должность, соответствующую ее талантам и способностям. Таланты и способности у мадам отсутствовали напрочь, но напора и энергии ей было не занимать, и компаньоны, почесав в затылках, отдали ей на растерзание отдел снабжения одного из филиалов компании.

С получением начальственного кресла жизнь Аллы Игоревны снова заиграла привычными красками. Не имея знаний и умений, но обладая огромной волей и железным характером она с энтузиазмом бросилась командовать людьми, при этом не слишком заботясь о работе, зато бесцеремонно вмешиваясь в личную жизнь подчиненных, раздувая скандалы, поощряя сплетни и подхалимство и беспощадно наказывая неугодных.

Из шестерых человек отдела двое уволились почти сразу же, не выдержав придирок и издевательств, и на их место Осинская приняла "своих" людей. Две новенькие дамочки, Сычева и Осипенко, так же, как начальница, не умели и не желали работать, зато были непревзойденными мастерицами по части лести и наушничества, а потому находились в фаворе у Аллы Игоревны. Еще один член коллектива, Рубен Каримович Балаян, не уволился только потому, что через месяц должен был выйти на пенсию. Грядущий заслуженный отдых сделал его нечувствительным к нападкам Осинской, и та с удвоенной энергией принялась третировать трех оставшихся сотрудниц, имевших наглость спорить с новой властью.

Последние полгода Тамара Рогозина, Ольга Кирич и Мария Сушкова сполна испытали на себе своеобразные методы руководства Аллы Игоревны и страстно мечтали о том, чтобы уволиться, но пока не сумели подыскать другую работу, тем более, что зарплата в компании была выше средней, а каждой из девушек приходилось в одиночку кормить семью: Тамара была незамужней матерью двойняшек восьми лет от роду; у Ольги на руках находились больные мать и бабушка; а Мария содержала не только себя, но и мужа-актера, перебивавшегося случайными заработками.

Семейные обстоятельства подруг были их уязвимыми местами и служили постоянными поводами для придирок Осинской. Дети в восьмилетнем возрасте имеют обыкновение часто болеть, и Тамаре то и дело приходилось отсутствовать на службе. Язвительные намеки Аллы Игоревны на общих собраниях о том, что женщина, рожающая детей неизвестно от кого, не способна выполнять свои рабочие обязанности, были обычным делом. Незамужнюю и бездетную Ольгу она презрительно уличала в ее женской несостоятельности: дескать, конечно, кто же из мужиков на тебя, размазню и рохлю посмотрит? Марию, с трудом выпутавшуюся из брака со скорым на рукоприкладство алкоголиком и сейчас трепетно относившуюся к новому непьющему, но редко работающему мужу, она ехидно называла жертвой мужского шовинизма и регулярно интересовалась, не кормит ли та его с ложечки.

Слезы Ольги были вызваны только что произошедшим инцидентом. Руководитель смежного отдела, Сергей Луговой, к которому Ольга испытывала тайную и нешуточную симпатию, попросил ее помочь разобраться с некоторыми цифрами. Данные он отправил через Аллу Игоревну, но та позабыла их передать, а когда подошло время сообщить результат, бессовестно заявила, что всю информацию она вручила девушке вовремя, но та не справилась с заданием.

Этот эпизод был лишь одним в цепи постоянных подвохов, насмешек и других способов угнетения подчиненных, которые Алла Игоревна практиковала с огромным удовольствием, вовсю пользуясь своей безнаказанностью. Открыто выступить против нее никто не решался, ведь она была на короткой ноге с самым высоким руководством. Ее дружно ненавидели и боялись, лелея в душе мечты, что когда-нибудь они от злобной дамочки избавятся.

Четыре месяца назад у коллектива загорелся огонек надежды на изменение ситуации. Осинская внезапно закрутила роман с одним из охранников офиса, Андреем Красновым, и стремительно выскочила за него замуж. Бравый муж был моложе Аллы Игоревны на девятнадцать лет: ей – сорок семь, Краснову – двадцать восемь, и сотрудники, затаив дыхание, ждали, что Осинская переключит все свое внимание на молодого супруга, но надеждам не суждено было сбыться.

Вернувшись на службу после короткого медового месяца, начальница осталась точно такой же: злобной, придирчивой и мстительной. Ведьмой за глаза ее называли даже те, кто в глаза льстиво улыбался и поддакивал. Подчиненным оставалось теперь надеяться лишь на то, что когда-нибудь Алле Игоревне самой надоест каждый день таскаться на работу и она по своей воле уйдет с этой должности.

–Ты должна была прямо ему сказать, что Осинская не передала тебе данные, – отчитывала Тамара подругу. – Почему ты промолчала?

–Не успела я, – Ольга горестно шмыгнула носом. – Сергей сморщился, как будто в навоз наступил и ушел. Теперь он решит, что я умственно отсталая… Дебилка!

И она заплакала с новой силой.