– Мне надо ехать в фонд, – сказала на прощание София. – Если что, у тебя есть мой номер. Звони, не стесняйся.

– Хорошо, – еще раз согласился Алекс. – София, спасибо тебе за помощь, – и, подумав, добавил, – за все спасибо.

– Не за что.

Улыбнувшись на прощание, София села в машину и уехала, оставив Алекса один на один с его настоящим.

***

В офисе благотворительного фонда «Элиза» день начинался не лучшим образом. Его бессменный директор и хозяйка Кристина Новак чаще появлялась на могиле дочери, чем в офисе. Всеми делами заправлял ее сын Максим. Однако, прежде чем принять какое-либо решение, ему приходилось ставить в известность свою мать, потому что документы без ее подписи были просто- напросто недействительны.

Но и здесь все было не так однозначно. Кристина так и не оправилась после смерти дочери и к сыну относилась скептически. Она считала его никчемным и ни на что не способным. Да, он получил хорошее экономическое образование. Да, он защитил диплом с отличием. Да, он стажировался за границей в ведущих западных компаниях прежде, чем приступить к работе в семейном фонде. Но этого всего было недостаточно для того, чтобы Кристина могла полностью передать ему свои бразды правления и отойти от дел. Она подвергала сомнению и критике каждое его действие. И даже если в конце концов она соглашалась с правильностью его решения, то выглядело это так, как будто это была ее собственная идея, а он был здесь совершенно ни при чем.

Так было до тех пор, пока в их жизни не появилась София. Макс очень хорошо помнил тот день, когда впервые увидел ее. Он застрял на дороге из-за поломки машины и почти вбежал в офис. Уже готовя оправдательные объяснения для своей матери, он буквально застыл в приемной, увидев перед собой очаровательную блондинку с рюкзачком за спиной и длинными ногами, обтянутыми джинсами. Но не это в большей степени привлекло его внимание, а то с каким энтузиастом и воодушевлением она рассказывала о какой-то семье из пригорода, которая лишилась крова из-за весеннего паводка, и о том, что им необходима срочная помощь. Макс застыл на месте как парализованный. Девушка же, увидев его, тут же с секретарши переключилась на него и начала с еще большим напором и энергией доказывать, что этой семье действительно необходима помощь фонда. Она готова была прямо сейчас ехать на место событий, чтобы наглядно убедить членов фонда в своей правоте. Макс даже половину не услышал из того, что она говорила. Он был сражен ее необыкновенной красотой и ослепительным блеском ее зеленых глаз. Это была любовь с первого взгляда.

Похоже его мать энергетика прекрасной незнакомки тоже не оставила равнодушной, потому что вскоре помощь многострадальной семье с окраины была оказана, а София, именно так звали девушку, получила работу в фонде Кристины Новак, а еще немного погодя стала полноправным членом семьи, выйдя замуж за Максима.

Сложно назвать этот брак счастливым, хотя поначалу у них были прекрасные отношения. Макс осыпал молодую жену всевозможными подарками и букетами. Она добродушно их принимала и радовалась их совместному времяпрепровождению, но все с тем же энтузиазмом продолжала заниматься делами фонда, что вызывало в ее муже ни больше, ни меньше, но раздражение и бесконечную ревность.

Вот и сейчас, не успела София выйти из машины, как Макс сбежал вниз по ступенькам здания и набросился на нее с резкими вопросами.

– Ты где была? Можешь не врать про больницу, я туда звонил, мне сказали, что не видели тебя там сегодня. Итак, где ты была, София? – его вопрос прозвучал как обвинение.

– И тебе добрый день, Макс, – София пыталась быть вежливой и улыбнулась в ответ. Подобные сцены повторялись настолько часто, что она уже не оправдывалась за то, чего не делала, а просто констатировала факты. – Я ездила по делам фонда. Как ты знаешь, они не ограничиваются больничными мероприятиями. Если не веришь мне, спроси у своей матери. Она в курсе.

София прекрасно знала, что Макс ни за что на свете не осмелиться обратиться к Кристине, выясняя обязанности своей жены. Это было равносильно признанию, что он потерпел фиаско, не только как сын, но и как муж. Причем во второй раз.

– Послушай, Макс, я не хочу с тобой ругаться. Дела фонда идут не лучшим образом. Если еще и мы с тобой будем ссориться по поводу и без, то это уже совсем никуда не годится.

София подошла к мужу и посмотрела ему в глаза.

– Перестань злиться, лучше пойдем и вместе подумаем, как нам привлечь инвесторов. Нам нужны средства для строительства адаптационного центра. И чем быстрее мы решим этот вопрос, тем лучше.

София улыбнулась, как она умела, и сердце Макса смягчилось. Впрочем, как всегда. Он быстро вспыхивал, но так же быстро остывал.

– Да, ты права, – пробормотал он. – Пойдем в офис. Надо что-то решать с этим центром, а то уже звонили из строительной компании, спрашивали про начало строительства и про выделенные средства. И все равно, я не понимаю, где ты была все утро, – он снова начал распаляться. – Ты не отвечаешь на мои звонки. Твой телефон не доступен. Что я должен думать? Я волнуюсь, в конце концов.

София изобразила искреннее удивление, глядя на погасший дисплей телефона.

– И правда, прости, наверное, забыла его зарядить.

– Вот видишь, забыла, – Макс продолжал ворчать, идя с ней рядом. – А я уже, бог знает, что себе напридумывал.

София усмехнулась, беря мужа под руку и поднимаясь по ступенькам к центральному входу.

– Тебе надо романы писать с таким воображением. Только представь обложку – Максим Новак «Забытый телефон», – она всплеснула руками и рассмеялась.

– Очень смешно. Тебе все хиханьки, а я действительно волновался.

– Ты мой волнователь. Люблю тебя, – и нежно поцеловала мужа в щеку.

Но цель была достигнута. Напряженная обстановка разряжена. Теперь до конца дня можно работать спокойно. А дальше, там видно будет.

***

Море действительно было спокойно, что было большой редкостью в это время года. Только чайки, изредка пролетая, издавали свои заунывные крики. На берегу почти рядом с раскидистой сосной лежал огромный камень, даже и не камень, а скорее валун. Как он туда попал, никто не помнил. Местные поговаривали, что это часть оборонительной стены, которую сооружали наши предки, защищаясь от вражеских набегов. Но скорее всего этот валун остался еще с тех времен, когда все здесь было покрыто слоем воды, и этот валун как раз под водой и находился. Прошла не одна сотня лет, и море обмелело. Его границы сдвинулись далеко на север, а валун остался как напоминание о том, что когда-то давным-давно здесь было морское дно. Камень был настолько древний, что с одного бока был покрыт толстым слоем зеленого мха. Говорят, где мох, там север. Так оно и было.

Этот валун был ничем не примечательным. О нем никто и не вспоминал. У него никогда не назначались свидания, не объяснялись в любви. Более того, его и не замечал никто. Был и был. До поры до времени, ибо двадцать лет назад здесь произошло событие, которое сделало это место, чуть ли не главной достопримечательностью года. Репортеры сновали туда-сюда в поисках сенсации, фотографы щелкали затворами своих камер, толпы зевак приходили сюда как на поклонение языческому божеству, давали интервью местному телевидению и смаковали подробности.

Даже и теперь, спустя столько лет, около этого валуна лежали детские игрушки и горели свечи, но постепенно люди забывали события прошлого. Сенсация уже перестала быть такой лакомой, да и очевидцев тех событий с каждым годом становилось все меньше. И только для одной женщины те события невозможно предать забвению ни при каких обстоятельствах. Ни время, ни вода не могут стереть из ее памяти ту трагедию, которая разыгралась здесь двадцать лет назад.

Вот и сейчас она пришла сюда. Нежно поправляя игрушки и расставляя свечи около валуна, она вела с ним свою беседу. Беседу матери со своим ребенком.

– Они думают, что я хожу на кладбище к твоей могиле, – приговаривала она уже в который раз. – А что мне там делать? Там ведь лежит только твое тело. Твоя душа здесь. Я это чувствую, – она дотронулась ладонью до холодного камня. – Прости меня, детка, прости, что не уберегла тебя от той беды, – и слезы непроизвольно полились у нее по щекам.