— Чтоб тебя, Оуэн, — сказал он с завистью в голосе. — Ты что, таблетки какие-то принимаешь, или как? У меня глаза слипаются, и всё равно я глаз не сомкнул, — пожаловался он.

— Потому что ты на работе… — Я зевнул и потянулся. — Где мы?

— У меня на работе! — буркнул он и пошел в туалет.

На горизонте виднелось ночное зарево какого-то города, под нами была автострада с немногочисленными огнями двигавшихся по ней автомобилей. Несколько освещенных, словно новогодние елки, грузовиков, мотель. Похоже, именно туда мы и направлялись. Чуть в стороне дважды мигнули фары какой-то машины, выхватив из темноты участок земли и несколько кустов, отбрасывавших казавшиеся демоническими тени. В это освещенное пространство пилот и направил вертолет.

Мы сели мягко и профессионально, словно на пирожное с кремом, и если бы не изменившийся звук турбин, я считал бы, что мы всё еще в воздухе. Мы спрыгнули на землю.

— Здравствуйте! — крикнул кто-то. — Прошу за мной!

Пригнувшись, мы пробежали под вращающимися всё медленнее лопастями, затем перешли на шаг. До мотеля «Пируба» мы добрались через две минуты, уже в полной тишине. Проводник шагал впереди, не говоря ни слова и не показывая лица. Он подвел нас к одному из ярко освещенных домиков и жестом пригласил внутрь, сам же остался снаружи, пополнив ряды тех разбуженных, которым обязательно хотелось узнать, что же вырвало их из сна.

В первой комнате не было никаких следов преступления, кроме сидевшего в кресле усталого местного шерифа. На пороге спальни стоял Саркисян. Он сразу же помахал нам рукой, и мы вошли.

— О гос-споди… — простонал Ник.

Я молчал, поскольку мог лишь к нему присоединиться.

Вся комната была залита кровью. На стенах и потолке ее было столько, что казалось, будто как раз на полу ее меньше всего. Естественно, это была лишь иллюзия, но достаточно отчетливая. По обе стороны от двуспальной кровати, на полу, где обычно стоят тумбочки с лампочками, телефонами и Библиями в ящиках, кто-то усадил тела женщины и мужчины. Голова женщины была отрезана и лежала на коленях, руки убийца поместил на ее макушке, так что казалось, будто она держит голову, чтобы та не улетела. Чудовищный юмор. Длинные волосы, пропитанные кровью, были расчесаны и аккуратно уложены вдоль бедер и на полу. При жизни она наверняка не была некрасивой, но в данный момент я был не в состоянии оценить черты ее лица, скрытые под уже запекшейся кровью. Трудно было определить и ее возраст, хотя скорее всего она была моложе меня. Я шагнул в сторону и посмотрел на мужчину. Какой-то агент сканировал его лицо; услышав мое приближение, он прервал свое занятие и прошептал:

— Сейчас уберу кровь, можно будет их увидеть… по-другому.

Я кивнул и встал рядом. У этой жертвы голова была на месте. На нее кто-то положил вырезанную из распоротого живота печень. «Парик» отвлекал внимание, не позволяя присмотреться к лицу.

— Эти потроха тоже, пожалуйста, уберите, — бросил я агенту со сканером.

— Ясное дело.

У мужчины — мне удалось пересилить себя и оценить его возраст: от двадцати восьми до тридцати двух лет — были взрезаны живот и диафрагма и вынута печень. Убийца повозился и с гениталиями, но всё покрывала корка запекшейся крови. Я отошел в сторону и окинул взглядом комнату. Судя по количеству крови на полу, жертвы таскали по всей комнате. Обильно залитая кровью кровать — возможно, именно там их застрелили, — затем кровавые полосы на ковре, в нескольких направлениях, и, наконец, у стен, на месте отодвинутых в стороны тумбочек. Потом, видимо, кто-то набирал в спринцовку хлещущую кровь и разбрызгивал ее по стенам и потолку. И при этом он наверняка смеялся. Если не блевал — значит, смеялся.

— Какой-то псих, верно? — Я посмотрел на Ника. Он кивнул.

— Или он хочет, чтобы мы так думали.

— Само собой. Слишком уж колоритная сцена… — Ник мотнул головой в сторону мужчины:

— У него так измазаны рот и подбородок…

Я присмотрелся внимательнее, пытаясь понять, что он хочет этим сказать. Ага, в самом деле!

— Ему что-то засунули в рот?..

— Угу.

Я почувствовал, как холодеет у меня внутри.

— Могу поклясться, что бедняге отрезали член, — пробормотал Ник.

Он был прав. Бедняга. С другой стороны, это именно его я собирался пинать до потери сознания, это он и его подруга похитили моего сына и сына незнакомых мне Дельбарров. Подошел сканировавший лица техник и показал нам экран. Ни женщина, ни мужчина не были нам знакомы. Рядовые, ничем не запоминающиеся лица.

Я достал сигарету и направился к двери. Пусть техническая бригада развлекается как хочет. Мы вышли в салон, но там сидел шериф, дремавший в кресле. Впервые в жизни я видел местного полицейского, который не путался под ногами и не требовал посвятить его во все нюансы следствия. Мы вышли наружу, здесь было намного приятнее, по крайней мере нигде не валялись изуродованные трупы.

— На парковке стоит фургон, обильно запятнанный изнутри мочой Фила и Бинки, — сказал Саркисян, закуривая «Голден гейт» из моей пачки.

— Ты начал курить? — спросил я, видя его, кажется, четвертый раз в жизни с сигаретой во рту.

— Нет. — Он раздраженно махнул рукой. — ДНК еще не готова, будет через пятнадцать минут. Кроме того, несколько электронных штучек, с помощью которых они общались с нами… — Он сильно затянулся, каким-то образом оставив дым внутри себя, поскольку, когда он говорил, в выдыхаемом воздухе не было никаких его следов. — Видимо, им было жаль вложенных в эти хреновины денег…

— Может, где-то одолжили? — заметил Ник.

— Может, и так, — согласился Дуг.

В конце концов закурил и я. Где-то в соседнем домике скандалил какой-то мужик; он хотел спать, а его женщина торчала у окна и с кем-то болтала.

— Давно вы здесь? — спросил я.

— Почти три часа. Сейчас соберется техническая бригада.

Из темноты появился коренастый парень с небольшим подносом.

— Шеф, кофе? — тихо спросил он.

— Отличная мысль, Нарьеда, — похвалил его Саркисян.

Я узнал его — это он вел лимузин, который столь ловко нырнул в техническое ответвление туннеля, а затем вынырнул уже с другим цветом кузова. Он вел машину спокойно и уверенно, именно так, как я люблю.

Мы стояли и пили кофе. Сорт был не из лучших, какой-нибудь «Блэк Кэт» не позволил бы ему даже стоять рядом с собой на одной полке, но, по крайней мере, он был горячим и настолько крепким, что казался густым.

— Если денег у них никто не спер, значит, их просто убрали, — сказал наконец Ник.

— А если сперли — значит, убрали, замаскировав следы, — добавил я.

— Ты уверен?

Я еще раз затянулся и щелчком отправил окурок далеко в темноту.

— Слишком многое вокруг меня творится, чтобы я поверил в случайное ограбление или сведение счетов. Кому-то кажется, будто я что-то знаю. Если бы я мог дать ему понять, что это лишь иллюзия, все эти странные события сразу бы прекратились.

Вот уж действительно! Я сам не верил в собственные слова.

— Или ты что-то знаешь, но не отдаешь себе отчета в том, что… Ай!.. — Дуг отхлебнул чересчур много кипятка из кружки.

— Да… Может быть… Стоп! — Я стиснул зубы и на несколько мгновений попытался отключиться, полностью сосредоточившись на одной мысли. — Дуг, мы не подумали о миссис Гроддехаар, — процедил я. — А ведь, в сущности, с нее всё началось!..

— Черррт… Нарьеда! — Рядом с нами тут же возникла большая тень. — Немедленно обеспечь тайное, но тщательное наблюдение за миссис Гроддехаар и ее охрану. Чикаго… — Он посмотрел на меня. Я пожал плечами — я не помнил адреса, даже не помнил, было ли мне что помнить. — Во всяком случае, через пятнадцать минут там должны быть… — Он снова посмотрел на меня.

— Десять человек как минимум. Там целая резиденция, сложенная, наверное, из привезенных из Англии кирпичей.

— Двадцать постоянно, ясно?

Нарьеда кивнул и выхватил из кармана телефон. Саркисян неожиданно схватил его под локоть и потащил куда-то в темноту.