Литмир - Электронная Библиотека

– Ну? – спросила Ридра.

– Не знаем даже, – пожал плечами Калли. – В принципе навигационные приборы везде стандартные. Тут трудностей возникнуть не должно.

– Она красивая, – сказал Рон. – Ты красивая. Не бойся. Ты теперь живая.

– Ninaogapa! – Она схватила Калли за руку. Глаза ее расширились. – Jee, ni usiku au mchana?[2]

– Ты только не бойся! – Рон взял вцепившуюся в Калли руку в свои ладони.

– Sielewi lugha yenu. – Она покачала головой – не споря, а как бы в глубоком изумлении. – Sikujuweni ninyi nani. Ninaogapa[3].

С чуткостью людей, только что переживших большое горе, Рон и Калли ободряюще закивали. Ридра стала между ними и заговорила. В ответ женщина сперва долго молчала, потом медленно кивнула головой.

– Говорит, что пойдет с вами. Семь лет назад она потеряла двоих из своего триплета: тоже захватчики. Пришла в Морг и убила себя. Но готова пойти с вами. Вы ее примете?

– Она боится, – сказал Рон. – Ты не бойся! Я тебя не обижу. И Калли не обидит.

– Если она согласна, – сказал Калли, – мы ее принимаем.

Таможенник тактично кашлянул:

– Где взять ее психоиндексы?

– На экране под кристаллом. Они там собраны по группам.

– Ну, – таможенник начал вводить данные, – хоть не сразу, но почти всех вы нашли.

– Интегрируйте.

Закончив расчеты, он взглянул на нее с искренним удивлением:

– Капитан Вон, есть экипаж!

VI

Дорогой Моки!

К тому времени когда ты получишь это письмо, я уже два часа буду в полете. Сейчас полчаса до рассвета, и мне хочется поговорить с тобой, но не хочу снова тебя будить.

Я решила поностальгировать и взяла старый корабль Фобо, «Рембо» (название, как ты помнишь, придумал Мюэлс). По крайней мере, я его знаю вдоль и поперек: столько всего хорошего на нем пережили. Отправляемся через двадцать минут.

Мое текущее местоположение – сижу на раскладном стуле в грузовом шлюзе, смотрю на космодром. На западе небо еще в звездах, а на востоке уже сереет. Кругом черные иглы ракет. Цепочки голубых сигнальных огней тускнеют к востоку. Покой.

Предмет размышлений – суматошная ночь, проведенная в поисках экипажа, которая началась в закоулках Транспортного квартала, привела в Морг и закончилась здесь. Сперва – яркие огни, шум, грохот, под конец – умиротворение.

Пилотов присматривают на борьбе. Опытному капитану стоит только увидеть, как человек держится на арене, и ему сразу же ясно, что это за пилот. Только я-то не опытный капитан.

Помнишь, ты говорил об интерпретации мышечных движений? Кажется, ты попал в десятку. Я тут встретила парнишку, навигатора, – прямо ожившая скульптура Бранкузи[4] (ну или сон Микеланджело об идеальном теле). Транспортник до мозга костей и про борьбу, надо полагать, знает все, что можно. В общем, он смотрел, как борется мой пилот, а я наблюдала за ним, и его подергивания с поеживаниями дали мне полный анализ того, чего я сама не заметила бы.

Ты ведь знаешь теорию Дефора о том, что психоиндексы соответствуют определенным напряженностям в мышцах (которая на самом деле восходит к старой гипотезе Вильгельма Райха[5] о мышечном панцире)? Я как раз вчера об этом думала. Этот паренек – из расколотого триплета: их было двое мужчин и девушка, и девушка не пережила встречи с захватчиками.

При виде этих ребят мне захотелось плакать, но плакать я не стала, а поехала с ними в Морг и нашла им новую партнершу. Любопытно получилось. Они, наверное, решили, что это какое-то колдовство. Но фактически все основные параметры уже были в картотеке: нужна женщина – Навигатор-один, оставшаяся без двух партнеров-мужчин. Как подобрать остальное? Я понаблюдала, как Рон и Калли разговаривают, и считала их индексы. Покойники занесены в систему со всеми своими параметрами, так что оставалось только найти точки пересечения. Правда, окончательный выбор, скажу без ложной скромности, получился гениальный. У меня осталось шесть кандидаток, но надо было определиться поточнее, а поточнее, по крайней мере по наитию, не выходило. Одна девушка была из провинции Н’гонда в Панафрике. Рассталась с жизнью семь лет назад. Потеряла двух мужей во время атаки захватчиков и вернулась на Землю в разгар эмбарго. Ты помнишь, какие тогда были отношения между Панафрикой и Америказией, и я решила, что по-английски она не говорит. Так и оказалось. Сейчас, пожалуй, их индексы идут чуть вразнобой. Но когда они как следует помучаются и научатся друг друга понимать – а выбора у них нет, – их графики пойдут по всей логарифмической шкале как под копирку.

Правда, я умница?

Но на самом деле я села писать из-за Вавилона. Помнишь, я сказала, что знаю, где произойдет следующий несчастный случай? Так вот – на военных заводах Альянса в Армседже.

Чтоб ты знал, куда мы летим. На всякий случай. Слова, слова, слова… И какой мозг способен говорить так, как говорят на этом языке? И зачем он так говорит? До сих пор трясусь, как школьница на олимпиаде по английскому, но настроение бодрое. Взвод прибыл час назад. Лентяи, шалопаи – одним словом, замечательные ребята. Через пару минут встречаюсь с Капралом (толстяк с черными глазами, волосами и бородой; двигается медленно, зато соображает быстро). Знаешь, Моки, когда я подбирала экипаж, мой главный критерий был не профессионализм (они все профессионалы), а чтобы с ними можно было поговорить.

С этими – можно.

Твоя Ридра

VII

Светает, но теней нет. Стоя на аэроглайдере, генерал разглядывал черный корабль, светлеющее небо. Подлетев, сошел с двухфутового летающего блюдца, забрался в лифт и поднялся на сто футов к шлюзу. В капитанской каюте ее не было. Толстый бородач отправил его по коридору в грузовой шлюз. Генерал забрался по лестнице и остановился перевести дыхание.

Она спустила ноги со стены, села на стуле ровно и улыбнулась:

– Генерал Форестер! Что-то мне подсказывало, что мы с вами еще увидимся.

Она сложила лист бумаги для донесений и запечатала край.

– Хотел с вами поговорить… – тут ему снова пришлось перевести дух, – пока вы не улетели.

– Я тоже надеялась с вами встретиться.

– Вы сказали, если я дам добро на экспедицию, вы мне сообщите, куда…

– Я еще вчера вечером отправила рапорт, довольно подробный, и он либо лежит у вас на столе в Штаб-квартире, либо там появится в течение часа.

– Вот как.

Она улыбнулась:

– Вам скоро придется идти. Вылетаем через несколько минут.

– Да. На самом деле я сам уезжаю, так что с утра на аэродроме. Ваш рапорт мне пару минут назад вкратце пересказали по звездофону, и я только хотел сказать…

Но ничего не сказал.

– Как-то раз я написала стихотворение. Называется «Наставления тому, кто полюбил поэта».

Генерал чуть опустил нижнюю челюсть, не размыкая губ.

– Начиналось как-то так: «О юноша, она твой выгрызет язык. О женщина, он руки твои свяжет…» Будет желание – почитайте, как там дальше, во второй книге. Да уж, с поэтами так: если не готов терять их по семь раз на дню, будет одно сплошное разочарование.

Искренне и просто он сказал:

– Вы знали, что я…

– Знала и знаю. И я рада.

Сбитое дыхание вернулось в нормальный ритм, и с лицом генерала произошло нечто странное – он улыбнулся.

– Знаете, мисс Вон, когда я был рядовым, мы в казарме все время болтали о девушках. Постоянно. И кто-нибудь иногда говорил: «Она была такая красивая – даже могла не давать, просто пообещать».

Напряжение в спине вдруг исчезло, и, хотя плечи его на полдюйма опустились, со стороны показалось, будто генерал стал на два дюйма шире в плечах.

– Вот что я чувствовал.

– Спасибо, что сказали. Вы мне нравитесь, генерал. И обещаю: когда мы в следующий раз увидимся, вы мне не разонравитесь.

вернуться

2

Я боюсь! Сейчас ночь или день? (суахили)

вернуться

3

Я не понимаю ваш язык. Я не знаю, кто вы. Я боюсь (суахили).

вернуться

4

Константин Бранкузи (тж. Брынкуши, Брынкуш, 1876–1957) – знаменитый французский скульптор-авангардист румынского происхождения. (Здесь и далее примеч. перев.)

вернуться

5

Вильгельм Райх (1897–1957) – австрийско-американский психолог, неофрейдист, стоял у истоков американской школы психоанализа, а также разработал квазинаучное учение о биоэнергии, которую называл оргонической энергией.

11
{"b":"684337","o":1}