Тут Рашудия толкнул Мердека, заорав что-то нечленораздельное, все повскакивали с мест, вращая безумными глазами, с грохотом опрокинулся стол, звон разбитых кувшинов перекрывал проклятия и крики ужаса. Еще не зная, какой кошмар может вылезти из четвертой стены, разбойники инстинктивно рванулись к двери, распихивая друг друга, и беспорядочно махая кривыми саблями... и наткнулись прямо на оскаленную пасть.

   Жуткое это было зрелище. Клубок беспорядочно мечущихся по комнате человеческих тел, безжалостно избиваемых созданиями магии, бестрепетно выносивших страшные удары сабель и даже не вздрагивавших от смертельных ран. Йонард не помнил себя, не знал, в какой ипостаси ему довелось участвовать в этом сражении, он помнил лишь оскаленные клыки Малики, перекошенное от ужаса лицо ювелира Рашудии, рваные раны, кровь, бледное лицо Дзигоро где-то в воздухе, над сражением, и голос его, слышный только армией демонов.

   - Сзади!

   Йонард обернулся и как раз успел срубить или прикусить ювелира. А не якшайся с разбойниками, если ты честный мастер, а если связался - плати!

   Он пришел в себя, когда бледный рассвет уже разгорался над городом, а темнота из непроглядно черной стала седой. Он увидел рядом Дзигоро и, не сообразив, хотел хлопнуть его по плечу, но рука прошла сквозь и только тут Йонард обнаружил, что кругом мертвые, растерзанные тела и среди них - прекрасная женщина в плаще из черных шелковых волос.

   - Как они ее? - хрипло спросил Йонард.

   - Серебряным подносом.

   - А Керам?

   Но призрак лишь пожал плечами. Судьба грабителя караванов была ему неведома. В голове варвара стоял гул от недавнего побоища, он все еще не мог понять - человек он, или собака, но, судя по тому, что Дзигоро смотрел на него снизу вверх, он стоял на двух ногах, только покачивался.

   - Бутылка! - напомнил призрак, - Дыхание Смерти.

   - Не знаю, где бутылка, - рявкнул Йонард. - Татуированный - вот он валяется. Вроде - жив, только малость пришиблен. А Хаим, похоже, все-таки удрал. Недаром его прозвали Лисицей.

   Варвар почти растерянно глядел на кучу мертвецов и покалеченных, пытаясь сообразить, что же теперь делать, но мысли метались по кругу, как собака за собственным хвостом: Хаим и бутылка, Мердек и татуировка, Дыхание Смерти и Дзень Сю... И мертвая Малика - прекрасная, бесстрашная женщина, которую любил Керам. Внезапно, в тишине, послышался звук, которого Йонард не ждал - шаги. Легкие шаги на лестнице. Шли, похоже, двое. Один очень торопился и почти волок другого за собой. Йонард пошарил глазами в поисках оружия, но это были не враги. В дверях появилась запыхавшаяся Айсиль, а с ней - бродячий музыкант из трактира" Золотой баран".

   Войдя, девчонка застыла на пороге, не в силах отвести взгляда от жуткой картины. Хотя, живя у разбойников, могла бы и привыкнуть. Одежда Йонарда, заботливо сбереженная, посыпалась на пол. Казалось, Айсиль утратила дар речи и смотрела на своего" спасителя" с диким ужасом. Певец был гораздо спокойнее. Он обвел побоище взглядом, кивнул Йонарду и, почти сразу, приметил в углу то, что не углядели ни Йонард, ни Дзигоро. Какой-то маленький, несуразный человек, прикрыв свои телеса ладонью, пытался незаметно выползти наружу, прижимая к груди...

   - Стой! - рявкнул Йонард, но не успел. Глупая девчонка - Айсиль повисла на руке и что-то горячо зашептала. Варвар стряхнул ее, но было уже поздно. Бродяга завладел бутылью с Дыханием Смерти, без усилий вынул пробку... Йонарда прошиб холодный пот, но ничего страшного не случилось. Певец понюхал вино, одобрительно крякнул, в три глотка опростал бутыль и небрежно отбросил за спину. Варвар еще глядел, как диковинный сосуд со стуком катился по полу, когда певец ухватил толстяка-Кошифа за плечо.

   - Ты куда? - добродушно спросил он.

   Тот, глядя на бродягу несчастными глазами, жалобно пискнул:

   - Халат бы мне.

   Не спрашивая ни о чем больше, певец снял с плеч свою засаленную хламиду, оставшись в таких же грязных шароварах, и от всей души протянул ее незнакомцу. Но тот, почему-то, не спешил взять подарок. Напротив, сморщил брезгливо нос и шарахнулся, будто ему подсунули ядовитого скорпиона.

   - Ну, как знаешь, - не обиделся певец, - кстати, чем отличается халат от джунглей?

   Тот что-то неразборчиво пробормотал, пытаясь вырваться, но на этот раз самым умным оказался Йонард. Он, наконец-таки, понял, что произошло, и поразился сообразительности Айсиль. "Тот, кто ничем в этой жизни не дорожит, может выпить Дыхание Смерти, как обычное вино." Варвар свел концы с концами, с облегчением рассмеялся и ответил певцу:

   - В халате одна обезьяна, а в джунглях много.

   Именно этот момент бутыль Таната выбрала, чтобы завершить свой земной путь. Сначала на гладкой поверхности появилась одна трещина, потом другая. Потом вся она покрылась мелкой сетью трещин и беззвучно рассыпалась в пыль. А город остался стоять, как и стоял. Погибели мира беззаботному пьянчужке хватило ровно на три глотка. Похоже, он и сам не понял, что натворил, да и не вникал. Хоть Айсиль и пыталась что-то ему втолковать, смеясь и плача, глядя на него влюбленными глазами, но он отмахнулся от объяснений, еще раз кивнул Йонарду и толстяку, обнял Айсиль и вышел за дверь, слегка покачиваясь. Девчонка послала варвару один извиняющийся взгляд, тот с пониманием кивнул и криво улыбнулся.

   Над городом поднималось солнце, прогоняя тени, и в ярком свете его лучей все таинственное и страшное становилось простым и понятным.

   - И долго ты намерен так стоять? - напомнил о себе Дзигоро, - Имей в виду, у тебя только два дня. Сегодняшний, и еще один. А вечером, после восхода луны, откроются Врата Заката. Ты должен успеть.

   - Куда? - холодно спросил варвар. - Черную Башню охраняют лучше, чем Шипы Хана - его дворец. Тут одному не справиться. Пусть даже с призраком за компанию. Тут нужно войско...

   - У тебя ЕСТЬ войско, - напомнил Дзигоро.

Глава 12

Стремительные южные сумерки скользили с последними лучами заходящего солнца к земле. Оранжевая звезда опускалась за горизонт, поджигая на прощание вечерние облака, которые горели погребальными кострами по уходящему дню. Иссиня-черная бездна распахивала свои чертоги, в недосягаемой для смертных вышине. Сначала не слышно было ничего, кроме сумеречного ветра, поющего среди песков и скал. Как вдруг где-то невдалеке провыл волк. Это был не обычный волк, это был - Предвестник. Предвестник кровного долга. Ненависть, смешанная с торжеством, бесстрашием отчаяния и пронизанная едва уловимой насмешкой - вот что такое Предвестник.

   Когда раздается этот вой, слабым не место вне дома. Стая шла по безжизненной местности. Волки текли широкой желто-серой рекой, почти сливаясь в цветом попадавшихся на пути валунов. По бокам, охраняя стаю, шли самые опытные, матерые волки. Они зорко следили за всем, что попадалось навстречу, и чутко ловили малейшие шорохи, готовые тут же ринуться в бой, не дожидаясь приказа, на любого противника. Высланные далеко вперед разведчики должны были загодя предупредить о любой непредвиденной опасности. Всех этих крайне острожных действий требовал суровый закон войны. Йонард, как никто другой, сознавал всю опасность начатого им предприятия. Но он не мог поступить иначе. Будь германец в человеческом облике, ему было бы гораздо проще разобраться в создавшейся ситуации, но сейчас у него просто не было другого выхода. А битва предстояла жестокая. Насмерть.

   "Волки, бывшие людьми - против людей, ставших волками. А между ними - пес, на семерых рос... Ерунда какая! - мелькнуло у Йонарда в голове. - Но, Танат их всех побери, как хочется увидеть свое настоящее отражение в кристально чистой воде Ильбарса!"

   Вдалеке показались три быстро приближающиеся черные точки, которые превратились в три стремительные серые тени. и вот уже перед Йонардом остановились, устало поводя боками после долгого бега, разведчики.