– Золотой цветок? Конечно! Он здесь. Тан его видел и даже знает, где он растёт. Завтра он обещал поднять нас на платформе-разведчике.

– Нет, я про огнецвет.

– Не знаю… – честно признался Павлик. – Но мне кажется, что он не сказка. Что мы его обязательно найдём!

– А что тебе подсказывает?

– Не знаю… Может интуиция?

– Внутреннее чутьё настоящего учёного? – улыбнулась Валя.

– Ага, – в тон ей ответил Павлик. – Я этот цветочек аленький, ну прямо нутром чую!

– Павлик, а почему ты такой расстроенный?

– Я!? Ничего я не расстроенный!

– Паш, я же тебя знаю.

Павлик вздохнул.

– Мальчишки не плачут, – заявила Валя.

– Ой, много ты знаешь! Не плачут, когда девчонки на них смотрят. А когда одни… Если честно я боюсь, что мы его не найдём и тогда все опять будут надо мной смеяться, – вздохнул Павлик. – Даже, если и найдём… Опять Сиваков всем будет говорить, что нашли взрослые, а мы просто рядом стояли.

– Сивакова из кружка юннатов выгнали…

– Ну и что? Всё равно он лучший юннат школы…

– Павлик, ты, по-моему, просто слишком критично к себе относишься. И слишком обращаешь внимание на всяких… Вроде Глеба, Сивакова или Люськи. Помнишь, вы с Димкой сделали для конкурса биоискатель?

– Помню. А чем закончилось, помнишь? Мы его калибровал три месяца, и ещё месяц настраивали. А Сиваков с компанией его за три дня сломали. Да ещё и нас обвинили: этот Воробьёв ничего серьёзного сделать не может, только трепаться, ничего ему доверить нельзя, всё испортит. И со Смирновым они два сапога – пара.

– А биоискатель хороший был, даже взрослые инженеры удивились, какая простая и надёжная конструкция получилась. И ты правда тогда обиделся?

– Если честно, очень, – признался Павлик. – И Димка обиделся. Он полгода с юннатами вообще не разговаривал. И не на то, что сломали, а на Люську. Иногда надо думать, что говоришь. А биоискатель мы всё равно новый собрали, схема же осталась и даже ещё его усовершенствовали. Нам и диплом на конкурсе дали, мне и Димке, – не без гордости ответил Павлик.

– Вот видишь, успехи у тебя тоже были. Павлик, я вот зачем пришла…

– Валь, извини, что я тебя перебиваю, но это очень важно!

Валя вопросительно посмотрела на мальчика.

– Ты только не отвечай сразу, ты послушай… Нам надо обязательно взять с собой Альку. А то нечестно получается…

– Павлик! Так я же это и хотела сказать! Мы с девчонками тоже решили, что нужно позвать Альку. Ведь это она подсказала нам…

– И ей огнецвет очень нужен… Так было во сне…

Вдруг до слуха Вали донёсся дальний рокот.

– Это что, гроза?

– Сам не знаю. Я это уже слышал, перед тем, как ты пришла…

– Странно, Зуи говорила, что в это время гроз здесь почти не бывает… Пойдём спать, надо отдохнуть после перелёта.

Ребята спустились вниз, и тут снова послышался гул.

– Ой, а может это землетрясение?

– С чего ты взяла?

– Земля дрогнула, – обеспокоено сказала Валя.

– Я ничего не почувствовал, – пожал плечами Павлик.

– Конечно, ты же в ботинках, а я в тапочках.

Павлик взялся за ручку двери, и в этот момент гул опять повторился, только слабее.

– И правда дрогнула, – сказал мальчик.

– Только теперь слабее. Если это землетрясение, то оно заканчивается.

Алька сидела у окна домика и с грустью смотрела на посёлок. Она, конечно, очень удивилась, встретив на космодроме базы ребят. Значит, они всё-таки решили найти этот таинственный огнецвет, и поиск привёл их сюда – на Тейну. И была очень рада этой встрече.

Как сейчас Альке хотелось быть с ними, искать этот загадочный цветок, заниматься настоящими исследованиями! Девочка вздохнула…

Когда-то давно Алька жила в Петербурге… И была Алина Векшина весёлым, добрым и общительным ребёнком, которую в детском садике любили все: и дети, и воспитатели. А потом пошла в школу… Впрочем, там поначалу всё было также.

У Альки был друг, мальчик, живший напротив – Лёня Толкалин. Они вместе гуляли, делали уроки. Лёня носил Алинин портфель, защищал её от противных мальчишек, братьев Венькиных, живших в их дворе. Всё было хорошо и светло.

А потом (это было в самом начале второго класса) к ним пришла новенькая, Лена Сергеенко, дочка известного мультипликатора и художницы. Алька поморщилась, вспоминая… Белокурая синеокая красавица Леночка с примерным поведением и одними пятёрками в красивом модном портфельчике. Которую всем ставили в пример, и которая на всех смотрела свысока, надменно-презрительным взглядом. Таким, каким обычно смотрят на муравьёв, копошащихся под ногами. Мальчишки чуть ли не дрались за внимание новенькой, которую Алька прозвала «болонкой». И Лёня вдруг стал дружить с Леночкой и носить её портфель, а не Алинкин.

Сказать, что Алине было обидно, это значит не сказать почти ничего. Алька плакала в подушку, с завистью смотрела на Леночку, которая, как назло, жила в их доме…

Сама Алина тоже была симпатичной, белокурой и синеглазой девочкой, с трогательными ямочками на щеках и обворожительной улыбкой. И она решила: раз мальчишкам нравятся только красавицы, она тоже будет первой красавицей класса. И пусть Лёнька пожалеет, что перестал с ней дружить.

Глупо, конечно… Алька опять вздохнула. Но ничего не поделаешь. Она стала, как и красавица Леночка, носить большие банты, делать милую и глупенькую рожицу, разговаривая со взрослыми… В общем, сама того не ожидая, стала во всём копировать Лену.

Эффект оказался обратным: Альку все стали дразнить и отталкивать. А Леночка откровенно презирать. Вот тогда Алина и стала Алькой. И Алька вдруг перестала плакать и обижаться, спряталась под придуманной ей маской: холодной, злой и колючей девчонки, этакой маленькой «снежной королевы». Это помогло: дразнить Альку перестали, и даже Леночка стала проявлять к ней какое-то подобие уважения. И Алька сама не заметила, как эта маска стала её второй натурой… Лишь с младшим братишкой Юркой Алька была прежней.

А потом они переехали в Москву. В новом классе Алька сразу показала всем свою маску, так и не пустив никого в свой настоящий мир. И не потому, что характер Альки как-то изменился. Алька просто боялась… Боялась вновь услышать насмешки, обидные слова… А тут ещё и дедушка, известный биолог, когда-то открывший кремнийорганическую жизнь на далёкой планете Вулкан, подлил масла в огонь. Дедушка, известный учёный, потомственный интеллигент, мечтал, что внучка продолжит семейную династию, в отличие от отца, который вопреки воле Алькиного дедушки стал не биологом, а инженером-оптиком. И дедушка, властный и жёсткий человек, так и не смог простить «сына-отступника». Дедушка прямо говорил внучке: с кем она должна дружить, а кого презирать, чем заниматься, а чего избегать. И Алька вдруг с ужасом поняла, что становится такой же «Леночкой»…

По настоянию деда Алька пошла в кружок юных натуралистов. Но там новенькой не доверяли ничего большего, чем почистить клетку глупого и сварливого попугая или двух наглых белый крыс, обитавших в живом уголке. А Алька мечтала заниматься в Морском клубе, ходить под парусом и вдыхать такой прекрасный запах моря…

Отношения с ребятами в классе складывались непросто. Поначалу никто не хотел дружить с «белобрысой выскочкой» (впрочем, Алька понимала, что сама была виновата в таком отношении к себе), а мальчишки, если и дружили, то только, чтобы похвастаться, что дружат с первой красавицей класса. А Алька мечтала о настоящей дружбе. И завидовала ребятам, играющим шумной компанией во дворе или идущими, весело болтая, из школы домой.

Один только мальчик, как показалось Альке, предложил ей искреннюю дружбу, Павлик Воробьёв, сидевший за соседним столом. Мальчик просто хотел помочь ей наладить отношения с одноклассниками… Но… Во-первых, Алька видела, что Павлик нравился её соседке по парте, симпатичной алтаечке Вале Полосухиной. И Алька не хотела, чтобы Валя страдала также, как когда-то страдала она, Алька. А во-вторых, в этом классе тоже нашлась своя «Леночка» – завистливая Люда Матвейкина. И Людочка пустила слух, что Павлик «влопался» в новенькую. А Алька, испугавшись, что её вновь будут дразнить и презирать, отвергла помощь Павлика, испортив отношения и с его сестрой-близняшкой Юлькой…