Никогда в жизни она не забудет того позора и унижения, которые пришлось ей испытать.

– Я рад вновь видеть вас, Мари, – ни малейшим образом не отреагировав на пощечину, спокойно, с достоинством произнёс мужчина.

– Для вас я княгиня! Княгиня Ольденбургская! – яростно прошептала Мари, пытаясь сдержать вновь подступившие слёзы.

Мужчина загадочно улыбнулся и произнёс с необычайной мягкостью и долей сочувствия:

– Вдовствующая княгиня Ольденбургская.

Мари пошатнулась. Из уст её вырвался пронзительный крик. Крепкие руки тут же подхватили её, не позволяя упасть на грязные доски. Благословенная темнота поглотила разум Мари.

Мари было очень тяжело дышать, она слышала шум собственного дыхания, он сливался с посторонним однообразным звуком, монотонным и не прекращающимся ни на секунду. Ей хотелось остановиться, оглядеться, понять происхождение этого чудовищного звука, но она не могла этого сделать, неведомая сила её тянула вверх. Она медленно поднималась по туннелю, шла, задыхаясь, сквозь густую тьму, сражаясь с желанием спрятаться, забиться в уголок, свернуться от обрушившегося на неё страха в комочек. Впереди виднелась полоса света, она манила, давала надежду, и, приближаясь к ней, Мари теряла силы. От этого она приходила в отчаяние и снова и снова собирала крупицы оставшейся воли, пытаясь хоть немного приблизиться к этой линии, за которой была неизвестность. Этот манящий свет страшил, и она чувствовала, что там её ожидает нечто ужасное. Неожиданно огромная мужская тень появилась в лучах света, он резко протянул руку Мари, она от неожиданности и страха закричала отчаянно, неистово – и пришла в сознание.

Очнувшись от забытья, Мари медленно обвела недоумённым взглядом комнату. В первое мгновение ей показалось, что она пробудилась от дурного сновидения и вновь очутилась в уже ином, теперь уже сказочном сне.

Мари изумилась роскоши и пестроте окружавшего её интерьера. Блестящие мраморные полы изумительного цвета, яркие, искусно вытканные гобелены, на которых были изображены невиданные птицы, толстые ковры, сверкающие, словно драгоценные камни, стёкла в огромных позолоченных рамах. Это был скорее дворцовый зал, нежели гостиная или спальня. Повсюду стояли изысканные вазы из византийского стекла, а в них красовались благоуханные букеты прекрасных цветов, которых Мари прежде и не видала.

Так всё сверкало, блистало, что у Мари заболели глаза от созерцания окружавшего её величия, и женщина даже прикрыла глаза, чтобы дать им отдых.

– Как долго вы не приходили в сознание, – послышался низкий хриплый голос где-то у изголовья Мари. – Я уж было начал беспокоиться о вас, моя драгоценная.

Мари попыталась отыскать глазами говорившего с ней. Найдя, она лишь удивлённо моргнула, когда встретилась с проницательным взглядом обладателя этого мелодичного голоса. Его медленные, чуть ленивые интонации, присущие уроженцам юга, рождали в её сердце беспокойство, близкое к страху. Когда он обращался к ней, по спине пробегала дрожь. Она чувствовала себя совершенно потерянной, незащищённой.

Ироническая складка залегла у его губ, когда мужчина доброжелательно улыбнулся. Эта улыбка, неожиданно осветившая его пасмурное лицо, заворожила Мари и в то же время заставила содрогнуться.

Тем не менее Мари поспешно поднялась на ноги и, стараясь не выказывать своего страха и отчаяния, произнесла:

– Это вы! Я узнала вас!

Эта живость со стороны собеседницы восхитила мужчину. Он снова приглушённо засмеялся и закашлялся:

– Я польщён, моя драгоценная…

– Не смейте так обращаться ко мне! – осадила его Мари.

– Я позволю себе предложить вам несколько платьев, – чуть смущённо продолжил он. – Смею надеяться, они вам будут впору.

Только теперь Мари обратила внимание, что её наготу лишь слегка прикрывал шёлковый плащ её собеседника. Блестящая материя в момент её гневного порыва успела соскользнуть, открывая взору всё то, что не позволяли демонстрировать приличия.

Сжав ткань в ладонях, Мари яростно запахнулась, натянув края плаща достаточно высоко, до подбородка, и, ничуть не смутившись, продолжила:

– В тот вечер у Имперского театра! Это были вы! И в день венчания моей падчерицы вы тоже со мной говорили!..

Она его вспомнила! В тот злополучный вечер, когда Мари видела мужа в последний раз, турецкие наёмники под предводительством именно этого человека похитили Влада. По предположению Щербатского, друга Мари и её похищенного супруга, именно за его головой, головой Вольфа Щербатского, охотился турок, но, перепутав, ошибочно принял за него Влада, и того погрузили на судно и отвезли в Константинополь. Вольф Щербатский прогневал одну из влиятельных наложниц гарема османского паши, и теперь за это поплатился своей жизнью Влад – муж Мари.

Голос женщины сорвался, и она перешла практически на шёпот. Сама не веря своему отчаянному тону, Мари произнесла:

– Я прошу вас, Ариф, скажите, где мой муж?

Смахнув катившиеся по щекам слёзы кулачком, завёрнутым в щёлк плаща, она продолжила:

– В тот вечер вы ошиблись и похитили не того человека. Сетеней приказала вам доставить ей Соловья, но мой муж не Титулованный Соловей, вы ошиблись. Прошу вас…

Ариф молча смотрел на неё, и его лицо приняло устрашающе грозный вид. От прежнего добродушия в глазах не осталось и следа.

– Прошу… – уже настойчивее произнесла Мари.

– Я уже сказал вам, – сухо ответил он.

– Я вам не верю… Это не может быть правдой…

Мари медленно осела на ковёр, почувствовав, как равнодушие и бессилие в один миг завладели её душой и телом.

– Вашего мужа, князя Ольденбургского, нет среди живых. Да упокоит Аллах его душу.

– Вы убили его?

– Нет. Я доставил князя к госпоже Сетеней.

– Тогда почему вы уверяете меня в том, что он мёртв?! – не выдержав этой пытки, словно простонала Мари.

Подойдя, мужчина протянул ей руку и в мягком, но приказном тоне произнёс:

– Поднимитесь.

Она встала, бессознательно подчинившись ему. Он отвёл волосы, в беспорядке свисавшие на её лицо, и ласково погладил по щеке.

– С этого момента у вас, моя драгоценная, начнётся новая жизнь. Вам придётся позабыть всё, что было до этого момента. Вы – сильная женщина. Я не мог в вас ошибиться. В противном случае моя ошибка мне будет дорогого стоить.

Мари подняла на него свой взор, в котором в полной мере отразилось непонимание происходящего и сказанного этим человеком, который причинил ей столько горя.

– Я вижу в вас наше будущее, – с загадочной улыбкой произнёс он. – Но сейчас вам нужно прийти в чувства и привести себя в порядок. Я обещаю вам, что в мельчайших подробностях расскажу вам обо всём, что знаю о князе.

Мари сделала вдох, и слова уже были готовы сорваться с её губ, но он остановил их мягким жестом, указательным пальцем прикоснувшись к её губам.

– Нет, моя дорогая. Не сейчас и не сегодня. Вы должны мне пообещать, что будете умницей и у нас не возникнет проблем и разногласий…

По её испуганно-гневному взгляду мужчина понял ход её мыслей и тут же прибавил:

– Нет-нет… Я не имел в виду то, о чём вы сейчас подумали. В моём гареме достаточно женщин, хоть вы и бесценный экземпляр. Вы нужны мне для иных целей, более значимых, нежели мои плотские наслаждения. Но об этом позже… А сейчас я прошу вас – выберите себе платье.

Он указал ей на четырёх невольников-мальчишек, державших роскошные наряды и драгоценности.

– Я прошу вас, без промедлений и колебаний. Вы также должны поужинать – и нам предстоит долгий и серьёзный разговор.

Она всё ещё молчала, тогда он продолжил:

– Я бы посоветовал вам вот это платье из мягкой парчи. Несмотря на дневную жару, вечера здесь вполне прохладные. Вам будет удобно и уютно, если можно так выразиться.

Мужчина щёлкнул пальцами, и мальчишка, что держал выбранное хозяином платье, подскочил к Мари.

Дрожащей рукой она безвольно провела по нему, ощущая пальцами мягкость и нежность тёмно-красной ткани.