— Привет, это я, — сказал я.
— Где ты?! — раздался вопль Фила. — Почему ты мне не сказал?
— Погоди…
— Раз ты такой, ну и ладно! — обиженно крикнул он и бросил трубку. — Алло! — услышал я голос Пимы. — Ты там?
— Да. Что там у вас происходит?
— Как обычно. Фил сказал, что ты больше не его кумир…
— Вот тебе раз… — простонал я, слыша в трубке второе дыхание. — Если так обстоят дела, я, наверное, заскочу еще в одно место, может быть…
— О, нет-нет-нет! — заглушил мой голос крик Фила. — Ты должен немедленно вернуться…
— Иначе я не буду твоим кумиром! Знаю! — крикнул я в ответ и рассмеялся.
— Фил! Немедленно положи трубку! — в свою очередь крикнула Пима.
Лишь разъяренный шестилетка может ударом по клавише продемонстрировать, насколько он зол. Я немного подождал.
— Пима? Любишь бладхаундов?
— Ага! А почему ты спрашиваешь?
— У меня тут парочка отличных собак. Просто гениальных…
— Феба тоже говорит, что ты больше не ее кумир, — засмеялась она.
— Не будьте смешными. Я вовсе…
— Лучше расскажи, что у тебя? — прервала она меня.
— Ну-у… Отдыхаю, меня охраняет самый крупный пес в мире, бар — мечта…
— Девушки?
— Что ты! Есть лишь одна пожилая дама…
— Теперь ты больше и не мой кумир!
— То есть не такая уж пожилая… Но…
— А кроме того?
— Кроме того? Наверное, послезавтра буду дома. Во всяком случае, обязательно позвоню. Ну что, пока?
— Ну ладно. Пока…
Я положил трубку и нашел в шкафу плавки. Четыре минуты спустя я был на пляже. Гайлорд и Тада лежали под огромным солнцезащитным экраном, между ними и мной разлегся Навуходоносор. Я перешагнул его, но он этого даже не заметил. Саба и Серво вытряхивали воду из ушей в тени самоходного холодильника. Я подошел и поздоровался с Тадой и Ричмондом.
— Покажите дневник. — Она протянула руку.
— Забыл в комнате. Но готов продемонстрировать на практике… — сказал я, садясь на шезлонг с водяным охлаждением. — Я разговаривал с Невеллом. — Я посмотрел на Гайлорда.
Он верно понял мой взгляд.
— Тада введена в курс дела, — сообщил он. — Тебе нужна помощь?
— Кому же она не нужна? — философски заметил я. — Прежде всего… Откуда уверенность, что убитый собирался убить тебя?
— Разве Невелл не сказал? — удивился он.
— Он… гм… был несколько расстроен моими подозрениями.
— Именно!.. — Гайлорд сделал глоток из покрытого инеем стакана. — Я стопроцентно уверен в своих людях. Ты меня понимаешь? — Я кивнул. — А киллер… У него был обычный автомат с глушителем и несколькими полезными дополнениями. Штатив, прицел с автопоиском, что довольно трудно достать. А в прицел были заложены мои данные. Если бы кто-то не отключил систему автопоиска, то киллер выполнил бы свою задачу даже после смерти, когда я прибежал с Невеллом к трупу.
Я нахмурился и закурил:
— Откуда ты знаешь, что это не он сам выключил?
— Потому что на автомате были отпечатки пальцев киллера. Видимо, лишь наведя его на цель, он должен был облить оружие антипапиллятором. А на выключателе не было. Точнее, он был тщательно вытерт.
— Ага. Теперь все понятно. Впрочем, я в любом случае собираюсь к Эйльбахеру за техническими деталями. Но это позже…
— Я тоже еду в город, — вмешалась Тада. — Могу вас подвезти…
— С удовольствием. Я забыл свои диски с курсом автовождения.
Тада рассмеялась, Ричмонд фыркнул и замолчал.
— Пойду поплаваю, — сказала она.
Я смотрел, как она прицепляет нос доски к короткому тросу, свисавшему с маленького, но мощного глиссера. Тада пристегнула пояс, и глиссер устремился в открытое море. Она стояла на доске уверенно, смягчая удар носовых волн согнутыми коленями и изредка помогая себе движением руки. Я наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду.
— Как ты справляешься с акулами? — спросил я, лишь затем, чтобы нарушить повисшую тишину.
— У них нет шансов, — небрежно бросил он. — Два ряда не зависящих друг от друга акустических отпугивающих устройств.
— А что с моей семьей? — столь же безразличным тоном спросил я. Он внимательно посмотрел на меня. — Если у меня возникнет конфликт с кем-то, у кого есть претензии к тебе, он может их распространить и на меня. Недавно я убедился, что у меня есть слабое место.
— Оба под колпаком. Сразу же после нашего разговора я ими занялся.
— Не сомневаюсь, — бросил я в пустоту и встал, чтобы пойти к воде.
Гайлорд остановил меня движением руки:
— Послушай, ты можешь меня не любить. Можешь не уважать, но я хотел бы, чтобы ты мне доверял…
— Да, знаю. Принудительный труд малоэффективен. Это ты уже говорил.
— Именно. Но если возьмешься за дело со всей душой, то можешь рассчитывать лишь на то, что я соглашусь с любым результатом и не буду иметь никаких претензий. Я тебе верю.
— Поскольку можешь себе это позволить. Я вынужден тебе доверять, а это уже совсем другое дело.
Бросив окурок в пустой стакан от коктейля Тады, я вышел на солнце, тотчас же окутавшее меня своим горячим дыханием. Я посмотрел на бладхаундов, но Саба лишь махнула хвостом, словно извиняясь, и не изменила позы. Серво тяжело поднял веки и наморщил лоб. Нет так нет! Я пробежал по короткому молу и прыгнул в воду. Гайлорд, видимо, утопил в заливе несколько охлаждающих систем — вода была холодной и чистой, такой, какой она и выглядела из окна «пионера». Я начал бить по ней руками и ногами, нырять, покачиваться на волнах… Мне было так хорошо, что я почти полюбил Гайлорда, но я заставил себя выйти на берег, прежде чем это чувство начало меня переполнять. Хозяина под солнцезащитным экраном уже не было. Я залил полкило льда каплей виски и двумя каплями содовой и стал спокойно наблюдать за скользящей по волнам Тадой. И то и другое доставило мне немало удовольствия, на что я потратил полчаса. Потом мы поехали в город.
— Нравится, а? — ехидно спросила она, видя мой взгляд, устремленный на пепельно-серый «дагхил», возле которого она меня ждала.
Четыре двойных цилиндра, руль с тройной передачей, сменные протекторы из тратлона, система безопасности, гарантирующая жизнь при лобовом столкновении на скорости сто-сто двадцать километров в час. Сказка на четырех колесах!
— У него один недостаток, — выдавил я, потрясенный близостью этого чуда.
— И какой же?
— Это не автомобиль для женщины. Любая проиграет по сравнению с ним.
Она рассмеялась, весело и, как мне показалось, искренне:
— А я и не собираюсь сегодня его вести.
Я коснулся дверцы. Она бесшумно открылась, я сел и начал изучать приборную доску. Через десять секунд все было ясно. Я посмотрел на Таду, которая уже успела застегнуть ремни, способные за долю секунды пригвоздить пассажира к сиденью, и повернул ключ зажигания. Зажглась еще одна лампочка, я понял, что двигатель работает, и в неестественной тишине тронулся с места. Я застегнул ремни и посмотрел в монитор заднего вида: две полосы выдранной с корнем травы обозначали место, с которого я стартовал.
— Рикки бы меня убил, если бы я выдрала столько травы. Интересно, простит ли он это тебе.
Я не ответил, сжавшись в комок, словно во время полета, который должен был завершиться первым в жизни затяжным прыжком. Мне казалось, будто «дагхил» реагирует на мои мысли. У самых ворот я вспомнил о передаче и слегка вдавил руль. Первый успех. Второй — мне удалось мягко затормозить и столь же мягко тронуться с места, как только створки ворот начали открываться. На шоссе комп несколько раз моргнул набором цифр и выдал информацию о смене протекторов на соответствующие данного рода покрытию и атмосферным условиям. Не выдержав, я вывел, на экран схему шоссе, а потом украсил ее рядом цифр, означавших максимальную скорость на отдельных участках и поворотах. Набрав в грудь воздуха, я переключил коробку передач на датчики руля и сильнее надавил на педаль акселератора.
— А я уж думала, что ты не решишься… — сказала Тада.
Боже, ну и помчались же мы! «Дагхил» словно присел и напрягся, мне казалось, будто он прищурил глаза-фары и стиснул зубы. На скорости сто восемьдесят включилась система спойлеров и балластов, машина спокойно брала крутые повороты, балансируя на подвижной подвеске, приспосабливавшейся к бегу шоссе. Настоящее чудо!
