Корсунов побледнел. Некоторое гости в зале схватились за лица, стали пытаться закрыть рот и нос одеждой. Доктор продолжал:

–Доставай же свой Каргоцел, гениальный ты целитель!

Зал начала охватывать паника: несколько человек устремились к выходу, кто-то с выпученными глазами залез под стол и судорожно лил себе на лицо и голову какой-то дорогой алкоголь, два-три человека старались быстрее выпить горсть Каргоцела, у Лидии Ивановны началась икота…

Ро встал со своего места и под ритмичные звуки ударов своим посохом о пол проследовал к выходу. Ни один человек не решился преградить ему путь. Корсунов не смотрел в его сторону: его глаза остекленели, веки одного глаза ритмично сокращались, а другая половина лица потеряла всякую мимику, рука с той же самой стороны повисла плетью. К острой лучевой болезни главы Академии Ганемана стремительно присоединялся инсульт.

В дверях доктор Ро остановился, резко развернулся к толпе:

–И ещё… Перефразируя одного писателя довоенных времён Дугласа Адамса… Спасибо за кофе!

Доктор Ро шёл по коридорам Департамента Здравоохранения Новой Москвы. Атмосфера внутри здания поражала роскошью: под высокими потолками ярко светили красивые люстры, большие залы украшали белые мраморные колонны, отполированный пол покрывали красные ковровые дорожки. Со стен грозно взирали огромные портреты главы департамента, мэра столицы, министра здравоохранения, премьера, президентов Чечни и России. Глава Чеченской республики Рамадан Кабыров красовался здесь в честь месяца обмена культурой между Новой Москвой и Грозным. Вся обстановка создавала у посетителя чувство собственной крошечности и ничтожности. У убер-врачей это ощущение обычно усиливала одежда, в которой надлежало появляться на докладе у начальства: одноразовые резиновые тапочки телесного цвета, тёмно-серые штаны с дырками и пятнами, не менее рваный чёрный халат, рукава которого обычно были засученными до локтей, а воротник имел полосатую оранжево-чёрную окраску. Считалось, что такой облик символизировал самоотверженный труд врачей обеих атомных войн и напоминал докторам современного мира, что долг медика выше таких мелочей, как личное благополучие.

Однако, доктор Ро не испытывал дискомфорта. Он при любых обстоятельствах чувствовал себя профессионалом, поэтому шёл по цитадели медицины размеренным шагом с гордо поднятой головой. Пробегавшие мимо него работники департамента опускали лицо, почему-то испытывая страх от спокойного взгляда карих глаз Ро.

Наконец доктор подошёл к огромным вратам в приёмную главы департамента Алексея Игнатьевича Хрипикова. Один из двух охранников жестом попросил Ро встать прямо и вытянуть руки в стороны. Охрана появилась здесь после попытки одного убер-врача пристрелить руководителя департамента. Над телом Ро поводили металлоискателем, похлопали по различным местам, попросили открыть рот и показать язык. Только после всех “процедур” его пропустили к Хрипикову.

Огромных размеров приёмная главы департамента не имела углов, а была овальной по периметру. Одно панорамное окно за спиной Хрипикова открывало вид на город. Стены здесь были в золотых тонах. На одной из стен висел огромный портрет Кабырова в обнимку с мэром столицы. Потолок был расписан сценами проявлений героизма врачей атомных войн. Пол покрывал алый ковёр. Через середину приёмной между входом для посетителей и столом Хрипикова проходила толстая прозрачная стена от пола до потолка – её установили после попыток некоторых убер-врачей заразить главу департамента опасными инфекциями. Ро подошёл ближе к прозрачной преграде и сел на колени. Он не любил эту позу, в которой врачу следовало находиться перед руководством, хотя она тоже должна была символизировать что-то, без сомнения, героическое. Но по печальному опыту доктор знал, что в непокорных из едва заметных окошек по стенам приёмной быстро прилетает дротик с электрошоком.

Хрипиков был мужчиной средних лет: брюнет с лёгкой сединой, глубокие залысины, выраженные борозды от острого носа к краям губ сильно подчеркивали его щёки. Одетый в очень дорогой, хоть и сильно помятый деловой костюм, Алексей Игнатьевич полусидел-полулежал на своём обитом красным бархатом кресле, больше напоминавшем размерами диван. Глава департамента что-то рассматривал своими маслянистыми серыми глазами в экране монитора на столе. Ро не мог видеть картинки, а лишь слышал ритмичные “А-а-а!”, “Ох, да! Ещё!” и другие звуки. Вдруг Хрипиков повёл глазами по столу, на секунду задержав взгляд на двух дорожках белого порошка рядом с клавиатурой, потом дальше и наконец заметил присутствующего в приёмной доктора.

–Оу-у-ы… – удивился он.

–Убер-врач детского возраста участка 13, позывной “Доктор Ро”. Прибыл по вашему распоряжению, – громко и чётко рапортовал Ро. При звуке его голоса глава департамента слегка зажмурился, испытывая явную головную боль.

–А… Ну да… Ка-а-ак тебе оформление здания? Это мой новый проект. Теперь отделения департамента здравоохранения и аптечные пункты будут иметь единый корпоративный стиль: белый мрамор и алые ковровые дорожки. Много гравюр о подвигах врачей ВАУ и других войн… Да-а…

У Ро приподнялись брови и верхняя губа. Он не ожидал, что от больных его могут оторвать по такому вопросу.

–Прекрасный стиль, Алексей Игнатьевич! Гораздо красивее прежнего мрамора цвета кофе с молоком и багрово-фиолетовых ковров. Но позвольте узнать, зачем меня вызвали?

Хрипиков облизнул указательный палец левой руки, ткнул им в одну из дорожек белого порошка на столе и втёр в верхнюю десну. Лишь после этого он вновь посмотрел на доктора:

–Ну а тебе, харя, нечего что ль самому начальству сказать? Мы тут работаем во всю, чтобы вам и работу облегчить, и денег больше для вас оболтусов выбить. А тебе сказать нечего?

Ро покивал каким-то своим мыслям, прочистил горло:

–Ну… Раз вы спрашиваете… Дроны аптечного пункта моего участка прилетают с опозданием, порой путают адреса. Мой кибер-конь почти исчерпал свои ресурсы. Диагностическая аппаратура скоро откажет. Левая нога моего экзоскелета не всегда включается. И жёсткие диски моего сервера заполнены уже на 87%. Там необходимо провести архивацию и замену…

Ро вдруг понял, что его не слушают. Он глянул на Хрипикова: глава департамента пытался зачерпнуть со стола белый порошок уже двумя слюнявыми пальцами. Доктор демонстративно прокашлялся. Хрипиков с удивлением посмотрел на посетителя, будто видел его впервые.

–А? Ты ещё здесь? Короче… Раз я тебя вызвал, то тебе замечание. Пока без внесения в личное дело…

Ро удивился:

–А могу я узнать причины?

Хрипиков вздохнул. Кряхтя, он дотянулся до клавиатуры, что-то понажимал, стал читать в мониторе, сильно щурясь.

–А… Вот… У нового страхового менеджера 13 участка какие-то претензии по твоей работе. Он хотел с тобой поговорить.

–А за что замечание? – не унимался Ро.

–Так, ушлёпок… Раз я вызвал, значит, чтобы наказать! Скажи спасибо, что я слишком занят, чтобы разбираться, не слишком ли мягко для тебя отделаться замечанием! Вали! Где найти страхового менеджера своего участка узнаешь у моей охраны. Аудиенция окончена, – с этими словами Хрипиков облизнул всю ладонь, ткнул в порошок на столе и стал слизывать его с руки, закрыв глаза от удовольствия.

Доктор Ро с отвращением несколько секунд наблюдал за Хрипиковым. На чиновников такого ранга некоторые законы не действовали, поэтому Алексей Игнатьевич мог позволить себе разнообразные наркотики.

Страховщики занимали отдельный этаж департамента. Без особых затруднений доктор нашёл кабинет с золотой табличкой, на которой было выгравировано “Несмертин Денис Николаевич. Страховой менеджер участка 13.”. Ро постучал – из-за двери донёсся бодрый мужской голос:

–Войдите!

Доктор вошёл в кабинет. Внутри была вполне деловая обстановка. Светлые стены, на одной из которых, естественно, были портреты президента и нескольких представителей пантеона чиновников. Мало приметная дверь в отдельный санузел. Одно большое окно с вертикальными жалюзи. Тёмная офисная мебель: пара шкафов под документы и серверные диски, большое кресло менеджера и чуть меньше – для посетителя, между которыми располагался стол. На столе стоял компьютер с очень большим монитором и пара модных металлических маятников. Уют помещению придавали светло-серый диванчик и таких же тонов холодильник, электрический чайник на нём и микроволновая печь на стене.