– Слушай, так наследник же совсем мелкий еще? – озадачился я. – Празднества по поводу его появления на свет – и того не было пока. Ну там с гостями, подарками и всем таким. Или было?

– Это игра, – пожала плечами девушка. – Здесь мероприятия устраивают тогда, когда это удобнее для игроков. Но так – да, маленький, любой из наших гномов его на ладошке держать может. Но когда нашу малахольную фею подобные нюансы останавливали?

– Так что она с наследником учудила? Надеюсь, он цел? – теперь я начал непритворно нервничать.

– Более чем. – Сайрин качнулась влево-вправо. – Плачет, хочет снова с тетей Трень полетать.

– Он с ней хочет чего?!! – ужаснулся я, представив, чем это все теперь может для нас закончиться. Принц и фея, которые живут на крыше. Мама моя…

Может, договориться с Костиком и он случайно удалит аккаунт этой чумички? По рассеяности.

– Фрейя вчера на новый уровень мастерства перешла, зелье левитации сварила и зачем-то при Трень-Брень про это обмолвилась. В результате сегодня они с принцем парили под потолком и играли в ладушки. Королева зашла в залу, чтобы наследника престола молочком покормить, узрела это все и упала в обморок, вызвав радостный смех у дитяти. Наверное, подумал, что мама пришла в восторг от увиденного. Или он еще думать не умеет?

– А король? – с ужасом уточнил я.

– Король появился следом за супругой, но в обморок не упал. Он мужчина крепкий. Сначала пытался подманить к себе обоих, но получилось это только с сыном, причем как раз вовремя – действие зелья в аккурат кончилось. Ну а фея проявила неожиданную для нее смекалку и успела смыться через окно, чем и спаслась от наказания. Кстати, король оставил ремень в тронной зале, если точнее, он повесил его на трон, при этом заявив всем, что до той поры, пока он не выдерет свою родственницу как магнусову козу, не станет пить вина. Так что это только вопрос времени. Не то чтобы его величество было пьющим, но традиция вздымать кубки на пирах никуда не делась. У нас тут все же пусть и условное, но Средневековье, про ЗОЖ никто слыхом не слыхивал.

– А Эбигайл?

– Обещала отравить нашу идиотку. Не из мести, а исключительно ради безопасности окружающих. Наверное, отравит, она женщина упорная, целеустремленная. Я вообще ее уважаю.

Точно отравит. И меня, скорее всего, тоже. За компанию.

– К тому же ей Фрейя обещала помочь, – продолжила тем временем Сайрин. – Сказала, что изготовит особо убийственный яд, такой, что с дуры Треньки уровни снимет или все возможности надолго заблокирует. Есть такие, я про них слышала. Так вот, сама она его Трень дать не может, поскольку не хочет числиться «агром», репутацией своей дорожит. А если это королева сделает, так Фрейе ничего за это не будет. Формально же она ни при чем, верно?

Господи, это кем же надо быть, чтобы добрейшую и милейшую Фрейю, которая букашку не тронет, довести до такой степени злости?

– В общем, Трень-Брень теперь только одно осталось – в храме отсиживаться, – подытожила девушка. – Больше для нее безопасных мест нет.

Ну вот, место поклонения Тиамат начало обрастать традициями, легендами и всем таким прочим. Храм уже стал безопасной территорией для любого, укрывшегося там. Это хорошо, фольклор всегда способствует популярности. Непременно надо туда заглянуть, посмотреть, чего богине надарили. Ну и вообще, как оно там.

Но сначала дело.

– Спасибо тебе, – поблагодарил я Сайрин. – И, если что, ты меня не видела.

– Само собой, – подтвердила та. – Я вообще спала все это время.

Молодец она все же. Эх, чего я сразу почту не снял? А теперь все, теперь на площади светиться не резон, не дай бог и вправду меня Эбигайл увидит. Вреда не причинит, это ясно, но занудит до полусмерти.

Так что все потом, после визита к Ромулу. Вот только для начала загляну-ка я к брату Херцу. Сдается мне, при нем казначей будет посговорчивей.

– А я как раз собирался уходить, – пискнул Ромул, когда в помещение кланового хранилища ввалились сначала двое счетоводов с очень недобрыми выражениями на лицах, а после вошел я. – У меня обед. Да. Обед! По распорядку!

– Да ты совсем страх, смотрю, потерял, – звероподобно рыкнул брат Мих и придавил носком сапога, подкованным тускло блеснувшим железом, штаны казначея к стулу. – К тебе, тля, не проситель пришел, а глава клана. Готовь клановое имущество к внеплановой ревизии. Все ведомости и учетные книги на стол! Приход, расход – как положено. Будем инвентаризацию проводить.

Ромул пару раз дернулся, ткань его порток затрещала.

– Сейчас оставшиеся счетоводы подойдут, – порадовал его брат Херц, поигрывая кинжалом. – В том числе и тот, который отвечает за задушевность проверяемого. В смысле за предельную искренность казначеев, кладовщиков и прочих ответственных лиц перед работодателями. Ведь бывает так, что разговор как-то не вытанцовывается? Ну, согласись, случается подобное? Вот тут-то он и вступает в дело. И – о чудо! Через какие-то пять-десять минут никто уже не увиливает, не пытается врать. Честность и открытость приходят в беседу.

– Я никогда не вру, – пробормотал Ромул, пытаясь поймать мой взгляд. – Господин Хейген, вы же знаете мою вам преданность, ведь только на наших с вами плечах стоит клан. Зачем эти двое меня пытаются обвинить в том, чего я не делал?

– Пока никто никого ни в чем не обвиняет, – изобразил я удивление, а после пустил в ход просто бронебойный козырь: – К тому же если у тебя чистая совесть, то и бояться нечего. Тем более что скоро сюда прибудет мой большой друг брат Юр. Мне показалось возможным попросить его выступить независимым консультантом…

– Да понял я все. – Казначей перестал дергаться и тяжело вздохнул. – Понял. Что вы желаете узнать от меня в этот раз?

Я всегда говорил, что он кто угодно, но только не дурак.

– Рышхана. – Сделав пару шагов вперед, я отстранил в сторону брата Миха и присел на корточки так, чтобы наши с Ромулом лица оказались друг напротив друга. – Кто она? И как ее найти?

– Не надо ее искать. – Дернулся казначей. – Ой не надо! Это очень плохая идея. Совсем плохая! Лучше оказаться в Черных песках или попробовать обворовать обитель Раш-нга-Рона, чем столкнуться с Рышханой.

– А я тоже слышал это имя, – внезапно сообщил мне брат Херц. – Его упоминал один из тех, кто меня учил. Если не ошибаюсь, ее прозвище – «Смерч пустыни». Верно же, вор?

– Я не вор, – насупился Ромул. – Но да, так ее тоже называют. А еще «Рышхана Верная Смерть». Почему – объяснять не стану, мы тут все люди, повидавшие жизнь.

– Мне она известна как Губительница. Столько имен, и все как на подбор не сильно приятные. И тем не менее мне надо с ней пообщаться, – невозмутимо заявил я. – Смерть, не смерть – выбора у меня нет.

– А у меня есть. – Казначей встал со стула и протянул ко мне руки. – Валяйте, заковывайте меня в кандалы и отправляйте в темницу. Лучше я там от голода и холода помру, чем снова с этой бестией встречусь.

– Темнит, – заявил мне брат Херц. – Либо рассчитывает из узилища улизнуть, либо надеется на то, что вы со временем его простите.

– Я сказал, а вы понимайте мои слова как желаете, – гордо задрал нос казначей.

– Пусть будет так, – согласился брат Мих. – А переправим-ка мы его в Леебе, мастер Хейген? Тут хороших камер нет, видел я местные темницы. Пусть он лучше посидит в наших казематах недельки две, а после…

– Никто точно не знает, где именно ее искать. – Ромул опустил руки, его лицо представляло собой маску отчаяния. – Я знаю три убежища, мой покойный приятель Сандр знал пять, а сколько их существует на самом деле, неведомо никому.

– Снова ложь, – констатировал брат Мих. – Ну, может, отчасти, но врет, прощелыга эдакий.

– Ладно, это все пустая трата времени, – подытожил брат Херц и достал из кармана свиток перемещения. – Вставай, приятель, нам пора отправляться в путь. Да и досточтимому Юру не придется отвлекаться от его дел. Знаешь, сколько стоит его время?