— Мы до завтрашнего утра известий ждем. А то и так задержались на три дня, — поделилась Чеслава. — Придет подкрепление, отправимся в путь. Нет… тогда по обстоятельствам решать будем.

— Надеетесь числом одолеть разбойников? — голос эльфа был серьезен.

— Нельзя только на количество надеяться, — покачала головой Чеслава. — Но товар ждать не будет, а покупатели тем паче. Придется на что-то решаться.

— А если мага нанять? — предложил Жармю.

— Имеется и так. Да проку с него… Лучше клинок поближе держать, да кинжалы, — отмахнулась женщина. — Ладно, деточки, засиделась я с вами. А ведь только перекусить хотела. Уж больно вкусное рагу шельма-трактирщик готовит, — стала она прощаться.

— Увидимся утром? — Аристан легонько коснулся руки матери.

— Да, загляните в "Три узла", что на Яблочной улице, — кивнула Чеслава. — Приятного отдыха, — махнула она на прощание и поспешила прочь из трактира.

Близнецы только тоскливо смотрели вслед матери, не смея последовать за ней. С одной стороны обязанности охраны, возложенные на них бароном, никуда не исчезли. Даже больше стали, ведь остальных провожатых нет. С другой — а хочет ли сама Чеслава, чтобы за ней следовали? Вот и близнецы сомневаются — все на лицах написано, не надо магом быть, чтоб разгадать их мысли.

Примечательно еще кое-что: за все время разговора Сирин мышкой сидела за столом, не сказав ни слова! Да и сейчас она молчала, погруженная в какие-то размышления. Ой-ей! Не нравится мне это. Жаль мои предпочтения ничего изменить не в силах.

Утро выдалось серым, сырым: дождь все никак не решался пойти в полную силу, то и дело срываясь на морось. Долг вежливости, да и желание близнецов увидеться с матерью перед отъездом привели нас спозаранку в "Три узла". Яблочный аромат призраком витал вокруг, намекая на большой урожай нынешней осенью. Но скоро он совсем исчезнет — не успеет обоз даже тронуться. А к этому все и шло. В смысле, обоз госпожи Феве готовился к отправлению. Все деловито сновали, поправляя крепления, тюки, еще раз проверяя повозки, лошадей, волов. Чеславу мы застали у головной повозки за рассматриванием карты. Она внимательнейшим образом изучала потертый пергамент, хмурясь и недовольно прищелкивая языком. Все-таки читающая карты. Нелегкая работа для женщины. Не спорю, любая работа нелегка, если взяться всерьез. Но целыми днями трястись в седле, помнить все существующие карты, знать сотни названий городов, сел и деревень — очень тяжело.

— Мама? — Аристан окликнул Чеславу.

Женщина обернулась и на лице расцвела улыбка.

— Не рановато ли встали? — усмехнулась она, ласково ероша волосы сыновей, когда те обняли ее, приветствуя.

— Можно подумать, что кто-то спал сегодня дольше, — пробурчал Жармю, но слышали его я и Эфиан.

— Подкрепление прибыло? — первым делом поинтересовался Тристан.

— Нет, — покачала головой Чеслава. — Но времени ждать больше не осталось. Мы сами отправляемся в путь.

— Но как же?.. — испугано захлопал глазами Аристан.

— В приграничном Кхет'феле нас вторую неделю ждут. Мало что мы опаздываем, так еще и листигский караван потерялся где-то в дороге.

— А причем здесь Листиг? — недоуменно спросил Тристан.

За что тут же схлопотал подзатыльник.

— Сколько раз говорила: учи географию! — возмутилась Чеслава. — Тогда б сам помнил, что Кхет'феле — пограничная крепость с Листигом, где издревле ведутся все важные переговоры. Не хватало еще нам опозориться перед тамошними дипломатами со своим опозданием.

— Чего позориться, если листигский караван потерялся? Скорее это им от стыда прятаться придется, — обижено засопел Тристан, потирая затылок.

— То не наша забота. Мы свое слово должны сдержать, — сказала, как отрезала госпожа Феве, отворачиваясь, чтобы сложить карту. — Да еще маги мудрят… — пробормотала она невнятно и почти неслышно.

Именно что «почти». Готова биться об заклад, но Жармю с Эфианом тоже слышали ее слова. Уж эльф — однозначно. Не зря же они тогда так многозначительно переглянулись. Как бы их еще потрясти на предмет этих самых взглядов, а точнее знаний, что прячутся за ними.

— Мам, но дорога опасная! Как ты поедешь? — Аристан чуть ли не волосы готов был рвать от волнения.

Тристан только согласно поддакивал, подумывая: а не последовать ли ему примеру брата относительно шевелюры.

Можно подумать, мы не подвергались и не подвергаемся той же опасности, что и госпожа Феве. Но я не осуждаю близнецов, прекрасно понимая их чувства.

— Так надо, — резко ответила мать, даже не глядя на сыновей, продолжая упаковывать карту в сумку.

— Кхе-кхе, госпожа Феве, — внезапно в разговор решила вступить Сирин, хранившая молчание со вчерашнего дня (даже косу мне молча заплетала, хотя обычно любит поговорить о том, о сем в это время). — Что если Тристан и Аристан отправятся с вами?

— А? — изумленно уставились на Благочестивую все без исключения.

Обратив на себя внимание, Сирин принялась перечислять достоинства близнецов, их храбрость, ловкость, а главное важность сыновнего долга.

— Я не могу спокойно смотреть на то, как Тристан и Аристан терзаются, зная, что вам предстоит опасная дорога. И я не смею удерживать их близ себя, когда вам грозит беда. Долг дитя — беречь родителя. Так записано в рыцарских свитках Святого Буэри. Всевышний говорил: почитай отца и мать своих, береги их, защищай их. Как же Тристану и Аристану не следовать этим заповедям? Иначе позор навлечь на себя могут. Они просто обязаны сопровождать вас, госпожа Феве! — речь Сирин была пламенна и пафосна как всегда.

Смешать заветы Всевышнего и рыцарский кодекс, понадергав соответствующих фраз — не каждый способен на такое. Даже эльф зачаровано смотрел на Сирин, что уж об остальных говорить.

— Э-э… В обозе охранники есть… — как-то неуверенно заметила Чеслава.

— Наемник всегда остается наемником, измеряя ценность жизни чужим кошельком! — припомнила чужую мысль Благочестивая. — А своя кровь не водица! — добавила еще народной мудрости девушка. — Никто не сможет быть лучшим охранником, кроме родных. А знаете ли вы…

Пламенная речь пошла по второму кругу…

Вот так мы и глазом моргнуть не успели, как она пристроила братьев к обозу матери. Нет, глазами, может, мы и моргали, но сказать ничего не могли — никто не ожидал такого поворота событий. Ведь пришли просто проводить, пожелать доброго пути. А тут такое.

И только когда последняя повозка покинула Яблочную, мы сообразили что произошло. Мда, а я ведь могла догадаться, но не догадалась.

— Эредет, зачем ты просила сопровождать вас? — тихо провыл эльф, с паникой глядя в спину сияющей Сирин (да-да, ее довольство собой было видно со всех сторон, как бы глупо это не звучало).

— Я просила позволить мне ехать с вами. О Сирин и слова не сказала, — поправляю его.

— Что? — Эфиан потрясенно уставился на меня.

И нечего так удивляться, я не предполагала поступков Сирин: просто взять и присоединиться к поездке иной кто и не смог бы, она же — как само собой разумеющееся. И сейчас лихо все провернула: избавилась от последних охранников и поставила Жармю в такое положение, когда он просто будет вынужден сопровождать ее. Ну, не может настоящий рыцарь бросить даму на произвол судьбы! Кто еще кого на произвол бросил бы — отдельный разговор, да и ненужный. И теперь у Сирин уйма возможностей, дабы определить является Жармю тем самым принцем на белом коне, то есть суженым, и суметь завоевать его любовь. Мда, не представляю, как у парня получится вывернуться из этой ситуации. Но выворачиваться придется, ибо помолвку никто не отменял. Да и не думаю, что Жармю горит желанием поскорей обвенчаться.

Ладно, все это местные проблемы, так сказать. Мне же надо поскорей супруга найти, времени и так много ушло.

Если вы думаете, что после отъезда близнецов Феве количество вещей сильно уменьшилось, то вы жестоко ошибаетесь. Как выяснилось — вся поклажа, обретавшаяся на трех лошадях, принадлежит Сирин. Нет, не то чтобы я сильно удивилась, этого следовало ожидать. Но мне непонятно, как она могла отпустить близнецов, не заботясь о собственном благе? Я не говорю о ее желании остаться с Жармю. Тут как раз все в порядке — препятствий для исполнения задуманного почти нет, только Эфиан и нежелание самого Жармю привечать Сирин. Или возможность отделаться от Феве затмила все житейские проблемы? Вполне вероятно. Или Благочестивая надеялась припахать к благому делу перевозки своих вещей Жармю и Эфиана. Но в таком случае встает вопрос — а куда тогда Сирин едет? Брр, что-то я запуталась.