Сколько я ехала, а остальные шли по лесу не знаю: я то проваливалась в туманную дрему, то выныривала, видимо, только чтобы позволить боли еще больше захватить мое тело, хотя куда уж больше. Надеюсь, в следующий раз призывание будет не столь болезненным… Да о чем я говорю? «Следующего» просто не будет! Конечно, зарекаться нельзя, но должна же я себя беречь?!

Постепенно ели и сосны, изредка перемежающиеся осинами и буками, стали уступать место дубам, да не простым, а… не могу подобрать слов, чтобы описать эти деревья: они казались исполинами, хозяевами, вечными, древними, всезнающими… Неожиданно путь нашему маленькому каравану преградило упавшее дерево. В моей душе шевельнулась злость на того, кто так кощунственно оборвал жизнь молодого деревца, еще хранившего зеленые листья. Но видимо все было не так, как я думала, поскольку Гудраш, шествовавший впереди, не удивился, а подошел вплотную и особым образом постучал по стволу. Гулкое эхо разнесло стук по лесу. Все замерли в ожидании чего-то, даже я почувствовала, знать бы еще что. Странное эхо: к нам будто вернулся стук Гудраша, только в обратном порядке, хотя в моем состоянии сложно было что-то понять.

Через некоторое время над сломанным деревом появился… человек, мужчина. Одет он был в льняные рубаху и штаны, на ногах кожаные сапожки чуть выше щиколотки, облегающие ногу как вторая кожа (похоже, ко мне возвращаются силы, если смогла рассмотреть большую часть наряда человека), подпоясан витым кожаным шнуром с деревянной не то звездой, не то листом — и все это странного древесинного цвета: нет, не коры и не щепок, а сердцевины дерева. Мне стало как-то не по себе, но поскольку двигаться еще не могла, то пришлось продолжить наблюдение с весьма неудобной позиции — все еще вися в седле.

— Кто призывал? — голос мужчины был в меру суров, в меру спокоен, но и в меру грозен.

— Я — Гудраш-и-Грамдор, призывал стражей Дубового Града! — постарался в таком же тоне ответить Гудраш, что не совсем удалось — не хватило суровости и спокойствия.

— Зачем пожаловал Гудраш-и-Грамдор? — казалось страж (а кем же еще могла быть эта личность?!) никуда не спешит, что, впрочем, могло так и быть.

— Мы пришли к старейшине Нэра, — довольно размыто ответил главарь разбойников: вроде бы ясно к кому, но с какой целью, да еще в таком количестве не сказано.

— Если Нэра ждет вас… — страж обвел рукой наш караван — …всех, так и быть — пройдете.

Гм, а как узнать, что он нас ждет? Интересно получается: скорее всего, страж либо лично, либо кто-то из его подручных — ну не верю я, что он тут один! — должен отправиться на поиски этого Нэра, чтобы узнать ждет он нас или нет, потом вернуться и сообщить результат всей честной компании. Угу, хорошо если на это уйдет час или два, а если больше? Если вообще еще найдут этого Нэра. Может быть и иной вариант: Нэра найдут, и даже быстро, а он нас не ждет, что весьма вероятно. Что тогда?

А страж не сделал ничего ожидаемого, во всяком случае, лично мной: он отцепил от пояса, точнее шнура оконечник (все-таки лист!) и приложил его к губам. Никаких звуков не последовало, зато меня будто окатило волной… Магия… Это плохо: если с магическими существами я разберусь, то с магом… Спрятаться не удастся по вполне понятным причинам: я без сил, да и практически добровольная охрана рядом, скрыть свою сущность не могу… Или могу? Когда-то давным-давно, маман рассказывала, что иногда на некоторое время (в самых серьезных случаях — до недели!) пиктоли могут скрывать свою вторую ипостась от слишком любопытных глаз, каковыми всегда обладают маги. Теперь бы вспомнить что она говорила… Однозначно, это потребует всех моих сил, а их и так немного — не умереть бы… Ну, вспоминай же! Жизнь моя в моих руках! В тот миг, когда уже была готова отчаяться, когда первая слезинка скользнула по щеке, ОНО пришло — старым стихом из детства: не слишком складным, не слишком понятным, но таким важным сейчас.

Это и не заклинание как таковое, я вообще не знаю таких вещей. А откуда мне их знать: магов, волхвов и ведуний в роду не было, среди знакомых тоже… Кажется… Этот стишок просто помогает сосредоточиться на том, что нужно сделать, захотеть сделать это! Каждое слово — маленький шаг к желаемому. Может и запутано со стороны, так и я не прошу повторять.

На миг, слишком короткий, болезненно дорогой, стало легче дышать, а потом… Меня нет, потому что я здесь лишь для моих близких. Весь фокус в том, что моя вторая ипостась прячется очень глубоко, мне и самой не видно. Только моя семья сможет увидеть меня всю, для остальных же я обычная девушка в обморочном состоянии. Плохо то, что мне стало еще хуже: я все вижу, слышу, чувствую, но тело почти не слушается меня, как будто руки, ноги, голова и прочее объявили о полной самостоятельности. Бедному сознанию такое сложно перенести, поэтому оно больше похоже на ручеек подо льдом: почти бездвижный, почти уснувший…

Пока я отвлекалась на собственную персону, общество расширилось: рядом со стражем стоял парнишка в такой же одежде с одним отличием — у него через плечо была перекинута широкая лента (на мой взгляд, полотенце: будто парень только что хлопотал у печи, а тут раз и позвали, вот он так с полотенцем и прибежал). Парень явно нервничал, поскольку постоянно теребил ленту, дергая ее за концы. Они недолго шептались о чем-то со стражем, потом парень пробежался вверх по стволу дуба, страж отпрыгнул в сторону и… упавшее дерево со скрипом и скрежетом поднялось вверх. Похоже, Нэра нас ждет.

Теперь я поняла, почему Гудраш назвал это место Дубовым Градом: если по лесу встречались дубы-исполины, но одиночки, то здесь они кольцом окружали небольшое поселение, упираясь кронами в облака. Нас вели узкой тропой, чтобы мы в полной мере ощутили могущество и величавость дубов. На самом краю границы нас встречали… Тот самый парень с полотенцем и старик в длинной рясе того же древесинного цвета. Хотя стариком я его посчитала напрасно: он не просто старый, а древний, но при этом его глаза были как у ребенка — яркие и многомудрые. Седая борода — тонкая и прямая, была одной длины с такими же седыми волосами. Во всем облике его была МАГИЯ, я чувствовала ее, как и золото — сплошная соль на языке. В руках Нэра был деревянный посох. Меня заинтересовало больше всего навершие посоха: дубовые листья были выточены из дерева, но настолько тонко и искусно, что казались живыми — они даже шевелились от ветра.

— Здрав будь Гудраш-и-Грамдор. Что привело тебя в Дубовый Град? — у Нэра голос был мерный, низкий, исполненный могущества.

— И тебе здоровья, волхв Нэра, — отозвался Гудраш. — С просьбой мы, волхв.

Волхв? И как я сразу не догадалась? Оправданием может послужить лишь то, что я до сих пор никогда не сталкивалась с магами, волхвами и прочей промагической братией. Почему-то в этот момент, хотя Гудраш точно ничего не говорил, взгляды практически всех присутствующих обратились к моей скромной персоне. Ах, ну да, забыла: меня же, когда мы вошли в кольцо дубов, буквально пополам согнуло — это теперь я поняла, что от магии.

— Проблема у нас… — малопонятно выдал Гудраш и кивнул на меня, благо стоящую почти без помощи.

Волхв заинтересовался мной — плохо. Я всегда боялась опозориться в приличном обществе: вдруг чихну или икну, или еще чего похуже… В этот же раз я безумно была рада невероятно громкому урчанию голодного желудка!

— Э… мы ж без завтрака, — почему-то смущенно выдал стоящий рядом Карика.

— Вы голодны? — удивился, причем искренне волхв. — Это проблема?

— Нет, почтенный, совсем нет… Но покушать бы не мешало, — тактично, как ему казалось, вмешался Гудраш.