– Может не надо подробностей – это никому не интересно, – немного смутился Лёлик.

– Как не интересно? Интересно. Вот Рите, например, интересно и Диме интересно и мне интересно, – запротестовал Паша.

– В общем-то, мы и не встречались, – скромно уточнил Лёлик.

– Всё это великолепие, которое вы здесь видите и стол, и тщательно подобранный вид, и ящики, чтобы на них сидеть, всё это сделано во имя Любви. А он говорит, не встречались! – иронизировал Паша Ложкин.

– Здесь действительно очень здорово. Вот мне никто такого не делал! – капризно поглядела на Диму, Рита.

– Лёлик, твои акции в глазах женщин повышаются. Итак пьём за женщин! – провозгласил Ложкин новый тост.

– Только не по полной, а то я уже совсем пьяная! – замахала руками Рита.

– Пьём по потребности и закусываем по возможности, – миролюбиво согласился Паша.

Дима выпив «за женщин», начал на всех злиться. Ему вдруг показалось, что он стал совсем не интересен Рите. Его бесил панибрацкий Паша, без умолку тараторящий какую-то чепуху, его бесил грустный Лёлик, его бесило всё. И он, поддавшись этому чувству, решил напиться в хлам, чтобы не ощущать нахлынувшего раздражения. Одним словом, ревность вселилась в юное неокрепшее сердце, а разум отверг путь борьбы и трусливо сдался, приняв любой исход в возникшей ситуации. Сегодня Лёлик словно заразный распространял вокруг себя сложное, деструктивное чувство ревности, а поддавшийся этим флюидам Дима, злорадно вспоминал слова пестующей его матушки, которая утверждала, что от женщин ничего хорошего ждать не надо и что они все – стервы, да потаскушки. Естественно, кроме неё самой. Она, точно нет. Она – идеал! Правда про своего отца Дима знал только одно – он космонавт!

А ещё в воспоминания Димы врывалась пышногрудая Диночка. Дина – это девушка, с которой он расстался неделю назад. Дина обладала удивительно привлекательной фигурой. На самом деле, Дима познакомился с ней из-за невообразимого декольте. Личико Дины казалось ему немного строгим, но миловидным, девушка любила ходить по студенческим кафешкам и пить с друзьями дешёвое пиво. Она в целом хорошая, только иногда ей сносило крышу и она трахалась с Димиными друзьями. Со всеми, которых видела. И чтобы не растерять друзей, Дима решил с ней больше не встречаться, хотя сильно привык к её страстным губам и шикарному юному телу. Но всё-таки, что-то в Диночке ещё привязывало, что именно, Дима понять не мог, но сейчас это «что-то» сильно тянуло к ней.

Когда Дима выпил ещё, воспоминания стали чувствительнее и ярче. В конце концов, он не выдержал, встал и отошел в сторону. Прошлый опыт стократ усилил противоречивые эмоции и спрятавшись за трубу вентиляции, молодой человек позвонил Дине. То ли Дима хотел узнать, как у неё дела, то ли просто много выпил, сложно сказать. Скорее всего, это стало ничтожной местью за жгучую ревность, которую он сейчас переживал. Как бы то ни было, Дима договорился с ней о встрече. Тем более, что Дина намекнула, что соскучилась. Сказала, что он самый лучший парень в её жизни. И ещё массу милых сердцу вещей. После чего образовались сомнения и раздвоенность настоящей ситуации. Дима не знал, как себя вести. Ему хотелось уехать, но эта вечеринка только началась. Может, остаться? Или плюнуть и вернуться к старой подружке? Дима напряг свой невразумительно работающий мозг, пытаясь найти удобоваримый выход. Это ввело в ступор, так как алкоголь, ревность и заложенное природой неумение выкручиваться, яростно объединились против него. Когда он пошатываясь подошёл к компании, Рита говорила Лёлику о том, как она любит клубнику.

– Клубника должна быть красная и крупная, – очень пьяным голосом утверждала Рита. Дима посмотрел на неё и не менее пьяным голосом заявил, что звонила мама и попросила купить лекарство в аптеке. Это было лучшим, что он смог придумать на данный момент. Реакции не последовало никакой. Народ находился в той кондиции, когда выпитый алкоголь требовал веселья и дальнейшего продолжения банкета.

– Рита, может, пойдем? – пробурчал Дима.

– Дим, давай ещё потусуемся. Смотри, как здорово или, если хочешь, сходи купи лекарство и потом возвращайся.

Дима подумал, что удобнее всего уйти прямо сейчас. Таким образом он экономил время и мог быстрее попасть к бывшей. Затем в нём проснулось мерзкое щемящее чувство, что-то вроде совести. Он посмотрел на Риту, потом вспомнил Дину и понял, что банально хочет потрахаться. Безразлично с кем, просто испытывал такое желание и всё. Щемящее чувство, сильно напоминающее совесть, тут же исчезло, а эрекция нет!

Он меньше минуты думал, что нехорошо поступает с Ритой, оставляя её одну с чужими людьми. Это казалось неправильным. Но тут же вспомнились слова его заботливой матушки о том, что все женщины шлюхи. «Ладно», – подумал он, пойду якобы за лекарством, потом позвоню Рите и скажу что-нибудь, почему не смог вернуться. В конце концов ей здесь не так уж и плохо. Такой выход из сложившейся ситуации показался самым верным.

– Ладно, Рита, я пойду поищу лекарство. Если что, обязательно перезвоню, – вслух произнес Дима.

– Договорились. И купи на обратном пути сигарет, – попросила Рита, даже не глядя в его сторону.

– Если не забуду, то обязательно куплю, – зло кивнул головой Дима и направился к выходу. Спустившись на улицу, он увидел Толю, который садился в машину. Их взгляды встретились.

– Ты приятель Лёлика? – спросил Толя.

– Да, но не такой уж давний, – признался Дима.

– Тусовались? – продолжил Толя.

– Лёлик на крыше обиходил местечко, выпили немного, – вздохнул Дима.

– Так там же замок должен висеть? – не унимался Толя.

– У Лёлика ключ есть. Кстати, до метро не подбросишь? – набрался наглости Дима, которому совершенно не хотелось идти пешком.

– Тебе куда ехать? – уточнил Толя.

– На «Белорусскую».

– Мне туда же, могу подкинуть, – соврал Толя.

Толя не ехал на «Белорусскую», но папа учил тому, что всегда, когда строишь план обороны, надо запасаться, как можно большим числом алиби. Мало ли что может пригодиться! Толя подумал, что в случае чего, это станет отмазкой и он всегда сможет сказать, что приезжал за своей подругой, а потом отвез приятеля соседа. Вроде немного глупо, но вдруг пригодится? – думал он. И ещё, Толя испытывал страх, ему требовалось общество, так он себя чувствовал более защищенным. Йетс-младший понимал, что совершают проступки все, а попадаются только те, кто трусит. «Мир жесток», – говорил отец. «Бей первым, наотмашь и улыбайся каждой мрази». Толя решил на всякий случай подружиться с Димой, он ничего не знал о хитроумной судьбе, но уже пытался ей управлять.

Компания на крыше бухала. Другого слова описать это действие просто нет. Выпитое впитывалось в кровь и давало свои удивительные результаты. Лёлик тупо смотрел на реку и погружался в алкоголические печали. Ему вдруг показалось, что ещё возможно достучаться до Олесиного сердца и очень пьяными мозгами, придумывал очередной «хитроумный» план. Потом что-то переклинило и он неожиданно признал всё пустым и безнадежным. Середина, где должно находиться самое главное, отсутствовала. Напрочь! Лёлик грезил и страдал. И это превратилось в дурную тягомотную бесконечность…

Паша и Рита сидели слегка обособленно и вели не очень связную речь о смысле жизни. Паша словил кураж и рассказывал о неком «вечном» союзе. Он держал теплую податливую Ритину ладошку, поглаживал нежную кожу и говорил, говорил, говорил…

– Души не умирают. Души встречаются и уже никогда не расходятся, ни в этих, ни в других жизнях, перелетают из тела в тело, меняются ролями, но они связаны незримыми нитями, – невразумительно выдал Паша, а потом неожиданно замолк. И икнул.

– Незримые нити переплетаются, – сделал ещё одну попытку закончить мысль Паша, потом запнулся, но не потому, что забыл, о чем говорил, а потому, что его язык перестал слушаться. Он потянулся за курицей и принялся обгладывать ножку. Рита напряжённо ждала продолжения мысли, ей чудилось, что ещё чуть-чуть и на неё саму снизойдет такое же озарение и все секреты мироздания станут ясны и понятны. Паша ел курицу, а Рите казалось, что его речь не окончилась. Она слушала тишину и эта тишина сама собой наполнялась пророческим смыслом. Паша продолжил свою речь так же неожиданно, как и прекратил. Он вытер салфеткой рот, отхлебнул немного сока и продолжил: «Время существует только в нашем сознании, времени нет». «Ик»…