С Мэттом.

— Я передам твою карту доктору Ямада, — говорит Джей, и я не могу разобрать его интонацию. — Он позаботится о тебе, а потом я отвезу тебя домой.

А потом он уходит.

И я остаюсь одна, лежать здесь с мрачным предчувствием.

Мне понравилось в Кабо. Пять дней удовольствия. Солнце, песок, веселье в нежном океане, тусовки... и да, секс. Много секса. С парнем, который, как я тогда думала, был моей любовью на всю жизнь.

Мы остановились в гостинице, прямо на пляже, с кучей друзей, и уверена, что никогда не была так абсолютно и целиком счастлива, как была в те дни, ни до, ни после этой поездки.

Джей тогда не поехал. Он был слишком занят, надрываясь на занятиях в мед. школе и вкалывая на работе, которая была ему нужна, чтобы оплатить обучение. Предполагаю, что у него не было никаких сбережений для оплаты колледжа, и он не получал никакой помощи от родителей. Я спросила его об этом как-то, но в ответ он просто фыркнул и сменил тему.

Эта футболка… Несколько раз в прошлом он просил спрятать ее от него подальше, не говоря уже о том, чтобы носить. Наверняка, он думает, что раз она напоминает мне того мудака, Мэтта, то я должна хотеть избавиться от нее.

Я не считаю это таким уж большим делом. Это просто чертова футболка. И мне, кстати, она нравится, так что, если я выброшу ее только из-за Мэтта, разве это что-то изменит? Если бы что-то сохранилось или беспокоило бы меня, Джей бы знал, а так мой бывший бойфренд в настоящее время ничего для меня не значит.

Я вздыхаю. Джей явно думает, что сегодня я вела себя как идиотка. Когда-нибудь он станет ужасающе суровым папочкой для каких-то бедных детей.

На самом деле, Джей будет прекрасным отцом, и его детям повезет с ним.

Не думай об этом.

Его жене тоже повезет. Может быть, это будет Брук? Она красивая, молодая, и, возможно, одинокая медсестра. Он горячий, молодой и, безусловно, одинок. Я знаю, как это бывает. Прямо после колледжа, я некоторое время работала в родильном отделении, и да, иногда я флиртовала с врачами.

Иногда больше, чем просто флиртовала.

Джей и Брук будут до тошноты милой парочкой. Он, вероятно, уже спал с ней.

Прекрати это!

С перекошенным лицом я хватаюсь за свою сумку, чтобы найти телефон и позвонить маме, как и обещала. Это надежный способ отвлечь себя от назойливых мыслей, по крайней мере, на некоторое время.

Глава 5

Джей

— Мне нужны антибиотики!

Я так сильно стискиваю зубы, что начинает болеть челюсть. Молча стою у каталки, на которой сидит пациентка и вопит на меня. Разделительная штора закрывает нас от взглядов посторонних. Женщине лет 35—40, одета в розовый велюровый спортивный костюм и в розовую пилотку со словом «Diva». Она вся в пайетках.

Она посылает мне «тебе-лучше-сделать-так-как-я-сказала» взгляд, и мне все труднее, сдерживать эмоции. Хотя уверен, у меня получается сохранять непроницаемое лицо.

— Мне очень жаль, но мы не назначаем антибиотики для лечения простуды, — я говорю с умышленным, тщательно контролируемым спокойствием. С сожалением, состраданием, но твердо.

Она хмуро смотрит на меня, будто я ударил ее щенка. Вероятно, у нее действительно есть собака. Ши-тцу или какая-нибудь другая крошечная порода. Она называет ее Принцессой, даже если это кобель, одевает в розовые, расшитые пайетками собачьи свитерочки и везде носит с собой. Даже туда, где надписи гласят: «С собаками вход воспрещен!».

Она меня ненавидит. Да уж, вот проблема — зная, что она собирается поставить мне дерьмовую оценку в опросе, ради этики и своей собственной совести я должен, по-прежнему, быть с ней вежливым. Доктор Хаус — это для развлечения зрителей, в реальной жизни никто не ведет себя подобным образом, если хочет проработать на своем месте подольше.

Однако, я отказываюсь дать ей то, что она хочет.

— К сожалению, насморк вызывается вирусом, — объясняю я. — Антибиотики используются для лечения бактериальных инфекций. Вам не станет от них лучше. И, если вы без надобности продолжите принимать антибиотики, то ваш организм перестанет бороться, а когда они на самом деле вам понадобятся, то могут не сработать.

Дива все еще упрямится.

— Но ведь насморк может превратиться в бактериальную инфекцию, не так ли?

О, ради всего святого… Верно. Пора закругляться. Киваю ей, с сочувствием, как я надеюсь.

— Может, но прямо сейчас у вас нет симптомов бактериальной инфекции. Вы всего лишь простужены, и просто чувствуете себя хуже, чем есть на самом деле.

Хотя, в ее случае, она явно не настолько плохо себя чувствует, ведь у нее хватило времени сделать прическу и нанести столько слоев тонального крема, что удивительно, как на ее лице еще отражаются какие-то эмоции.

Подавив вздох, я заставляю себя послать ей свою лучшую улыбку дружелюбного доктора.

— Я рекомендую вам пойти домой, принять NyQuil (прим. пер.: микстура от простуды), и немного отдохнуть.

Она в изумлении смотрит на меня.

— Значит, вы не собираетесь дать мне рецепт на какое-нибудь лекарство?

— Нет, простите. Я уверен, вам будет лучше без каких-либо рецептов, — говорю я, открывая штору. — Берегите себя. Надеюсь, вы скоро поправитесь.

По пути назад, к своему столу, я разговариваю с Брук. Она говорит мне, что сделала Миа прививку от столбняка, Ямада ее осмотрел, и через минуту будет накладывать швы. Я благодарю, и иду писать отчет о диве. Это займет всего несколько минут. Сегодня все идет по графику, в основном потому, что пейджер, прикрепленный к моему поясу, оставался необычно тихим и, должно быть, через час, когда моя смена закончится, я смогу уйти.

На моем столе, расположенным рядом с постом медсестер, в основном порядок, большую часть стола занимает большой монитор и клавиатура. Я пользуюсь моментом, чтобы закрыть глаза и, уткнувшись лбом в кулак, проиграть в голове разговор с последней пациенткой.

Уверен, я очень хорошо справился с ней, но обычно мне не нужно столько времени, чтобы успокоиться. За редким исключениями, не так уж трудно убедиться, что пациенты довольны тем, как с ними обращаются, даже если они думают, что лучше знают, чем они болеют и как их лучше лечить. Понятия не имею, почему прямо сейчас я чуть не сорвался

На самом деле, я знаю. Причина лежит в четвертой палате с разрезанной до самой кости рукой, где я оставил ее, чтобы мой коллега мог ее подлатать.

В первую очередь, я не должен был входить к ней в палату. Но, когда я проверял список пациентов на планшете, меня поймала Брук, и сказала, что Миа в больнице. Узнав причину, я временно потерял контроль над разумом. Даже не задумавшись о том, должен ли я к ней пойти, почему я хочу это сделать, или полезно ли будет мне увидеть ее и просить Ямада взять ее на себя, надоедая ему в процессе операции.

Я просто сделал это. А потом нашел ее такой несчастной, плачущей и дрожащей, что не хотел ничего больше, чем помочь ей. Заставить ее почувствовать себя лучше.

Я не должен был отчитывать ее за порез. Только что понял, что сам не знаю, почему это сделал. Теперь я понимаю. Теперь я легко вижу, что наряду с беспокойством за нее, мне нужно кое-что исправить и мне надо сказать ей, что она постоянно, с того последнего раза, когда мы виделись, не выходила у меня из головы, и, кроме того, я был раздражен ее неосторожностью.

И точно так же, в воскресенье утром в парке, когда я не мог перестать на нее злиться, я просто придрался к ней. Потому что альтернатива напугала меня до смерти.

Ямада накладывает ей швы прямо сейчас? Мне очень хочется пойти и выяснить. Подержать ее за руку, может убрать волосы с лица. Кажется, она не отдает себе отчет в том, насколько она выносливая. И мне, впервые, было приятно видеть облегчение в ее красивых зеленых глазах, когда я вошел в палату. Мне очень нравится, когда она нуждается во мне.