Разговор 9.

  - Здравствуй, Анна. Как ты себя чувствуешь?

  Молчание.

  - Живот не тянет? Ты так похудела за эти дни. Ты ела фрукты, которые я присылал?

  Молчание.

  - Сестра?

  - Нет, герр. Она плевалась. Мы уже замучились убирать за ней.

  - Анна, зачем ты так? Тебе нужны витамины для...

  - К черту! К черту, слышишь, ты! К черту твои витамины, к черту тебя, к черту вашу шакалью свору! К черту Германию! К черту всех!

  - Сестра, простите ее. Она сама не понимает, что говорит.

  - Всё хорошо, герр. Бедная девочка, сколько ей всего пришлось пережить. Я не в обиде.

  - Что?

  - Они знают, Анна.

  - Что?!

  - Я всё им рассказал.

  - ЧТО?!!!

  - Прости, но они должны были знать, что ты - моя сестра, которую зверски изнасиловали какие-то подонки и которая сейчас восстанавливается после тяжелой операции. Это гражданская больница, Анна - а у фрау Вольф, которая безуспешно кормила тебя фруктами, муж работает в крипо. Она рассказала ему о тебе и весь участок пообещал разобраться с подонками, если они им попадутся. Разобраться по-своему, я имею в виду. Верно, фрау Вольф?

  - Да, герр. Мой Матиас, как услышал, сразу сказал - убью, и до суда не доведу. Бедная девонька, я как представлю...

  - Ты... Ты!

  - Прости, Анна, мне пора. Пожалуйста, кушай фрукты. И нет, не сверкай на меня глазищами - я не буду целовать тебя при свидетелях. Даже в лобик.

  - Ты! ТЫ!!!

  Разговор 10.

  - Анна, ну что это было? Зачем надо было бежать, не поправившись, в больничном халате? А если бы у тебя швы разошлись?

  - Тварь! Пусти! Пусти, я сказала!

  - Анна, прошу..

  - Руки! Руки убери! О, с какой радостью я бы тебя убила!

  Вздох.

  - Я знаю, знаю. Но если ты не прекратишь брыкаться, тебе станет хуже.

  - Ублюдок! Нацист!

  - Я законнорожденный. Но я состою в партии, да.

  - Пусти!

  - Не пущу. Не пущу, Анна. И не проси. А! Зачем бить меня коленом?

  - Я убила бы тебя, если б могла! Жаль, здесь нет моих инструментов!

  - А мне - не жаль. Ох, какие твердые у тебя коленки. А по виду и не скажешь. Молчу-молчу! Но Анна, ты же понимаешь, что мы не сможем оставить тебя здесь и дальше после этой выходки. Прости, но тебе придется поехать со мной.

  - Куда еще?

  - В тюремную больницу. Там есть хорошие врачи, которые о тебе позаботятся. Ганс, машину!

  - Сию минуту, герр!

  - Хочешь сунуть меня обратно в тюрьму и там закончить начатое?

  - О Господи... Анна, я в десятый раз повторяю, что всё совсем не так, как ты думаешь. Я желаю тебе только добра.

  - И поэтому отправляешь меня в тюрьму.

  - И поэтому я хочу, чтобы ты была в безопасности. Вот, машина уже подъезжает. Позволь, я возьму тебя на руки.

  - Давай! А я тем временем выцарапаю тебе глаза.

  - О Боже... Ты снова за своё? Сковать тебе руки за спиной?

  - Давай! И не забудь избить меня дубинкой при задержании. Так, чтобы вся спина была черной от кровоподтеков.

  - О Боже, Анна, где ты всего этого набралась?

  - От ваших, мальчик! От наци!

  - Анна, молчать. На меня смотрят коллеги. Осторожно, голову. Вот так. Иначе они подумают, что я хочу тебя поцеловать.

  - Только посмей!

  - Я же сказал - "они подумают". Кроме того, никаких поцелуев, пока ты не выздоровеешь. Извини, но врачи выразились ясно.

  - Мне уже всё равно. Хочешь - целуй, хочешь - трахай, это уже не имеет значения.

  - Никогда. Без твоего личного желания - никогда.

  - Я никогда этого не пожелаю. А после того, что вы со мной сделали - тем более.

  - Конечно, Анна. Я понимаю. Прости, что расстроил тебя. Вот, возьми платок.

  - Иди к черту... сволочь нацистская...