— Колется? — поинтересовался он у Карнадута, имея в виду деда.

Тот дёрнул бровью:

— Нет.

Вован поднёс поделку из крученой фольги ко рту. В другое время и в другом месте это было бы комично, но колонисты давно привыкли к нелепостям своего существования: меховым шапкам в виде Белочки и Медведя, курткам «лунтиков» весёлой расцветки, силкам из детских скакалок, к вёдрам с надписью «Туалет» и «Администрация», в которых подносили с реки мелкую рыбу…

Паутина в руках Большого Вована заглушила его слова:

— Говорил я сразу, это старый засланец. Фиг его знает, что он приволок и нас снимает и передаёт на их базу. Может, там реалити-шоу из нас делают, лядь. «Остаться в живых». Или эксперимент. Тряхнуть деда, что ли?

— Тряхнуть — это крайняк. Надо Алину сюда, пусть попробует разрулить.

Алина присоединилась к ним, причём старик переместился к ней поближе, от парней подальше настолько, насколько это позволяла длина кровати. Алина близкий контакт не любила, как и старика, везде совавшего свой нос и осыпавшего похвалами всех. Она едва заметно отодвинулась, вздохнула мученически, и через людей позвала Свету Конторович.

Света влетела недовольная, румяная с мороза:

— Ну, что ещё?

— Раскрути нашего дедушку на откровение, — попросила её Алина, говоря в открытую, без паутины у губ.

Светка обняла старика, плюхнулась рядом на кровать и сказала:

— Дедушка, с ними не говори, они скучные бяки, со мной говори, ты же меня любишь? Кто здесь куколка?

— Ты куколка! — разулыбался Фа Земин. — Хорошо, деточка. Что дедушке рассказывать?

— У меня скоро будет малыш, — подсела на любимую волну Светка, — у Насты, строгой такой, с круглыми глазами, тоже будет анфанчик по-вашему. Потом у Лили, наверное… — Светка хотела приплести сюда и Алину, но поперхнулась и на всякий случай остановила себя.

— И как нашим маленьким анфанчикам расти, если в небе летает непонятный куб? Лёшку чуть не унёс, что за куб, зачем он летает? Откуда он прилетел? А?

— Куколка моя, — зашамкал дед, тая в объятиях Светки. — Куб — это ваш ковчег, он вас подхватил на Земле-1 и продублировал в этом кластере, на Земле-10. Счастливое совпадение, случай! Земля-10 прекрасное место, как я вижу. Жить здесь можно! Рожайте малюток-анфанчиков, прелесть моя, белль.

— Просто праздник какой-то! — буркнула Светка в сторону. — Счастливый кубик выпал на нашу голову!

— Да-да, счастливый ковчег! — не унимался старик. Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло, унесённые ковчегами в первобытный океан, или в джунгли, или в пустыни. А сколько слабых не выжили даже в лучших, чем у вас условиях! Например, миннесотская группа…

— А ну-ка, подробнее! — попросил Карнадут.

— Что за группа? Почему погибли? — оживился Краснокутский.

— Ковчег захватил стоянку эээ… техники, работавшей на энергии сгоравших углеводородов.

— Чего стоянку? — потянул Краснокутский.

Алина предположила:

— По-видимому, он говорит про автомобили. Ковчег захватил автомобильную стоянку.

— Хорошо, хорошо, автомобили. Уи, — закивал дед. — Правильно. Это была эра автомобилей, монопланы сменят их лет через сорок.

— Догадываюсь, что автомобильная стоянка была квадратная, и каждый угол указывал на стороны света, — добавила Алина.

Старик дождался перевода и подхватил:

— Конечно! Природа не способна творить геометрически правильные квадраты и ковчеги создавались, чтобы работать только с этими искусственными объектами, иначе у нас было бы много проблем. Миннесотская стоянка с запасом топлива, с магазином, полным продуктов, с цистерной питьевой воды и артезианской скважиной, много взрослых сильных мужчин на двухколёсном маневренном транспорте, немного молодых женщин — и все они не думали о будущем. И когда было съедено и выпито всё, они перестреляли друг друга! Там творились жуткие вещи! Патруль прибыл слишком поздно, когда уже некого было спасать.

— А были ещё группы?

— Конечно, были! Из них состоит население метрополий. Отлично наладили жизнь фермеры из Гаскони. Ковчег выхватил их зерносклады в Гавре, на территории порта, в разгар погрузки зерна. У них были лошади, повозки, лодки и даже фанерный аэроплан. Название "аэроплан" старый Фа Земин не забыл, нет. Я когда-то коллекционировал кубо с аэротехникой всех эпох, и помню название первого экзотического самолёта… Подумать только, он действительно летал!.. Фермеры умели работать на земле и прекрасно обосновались в третьем кластере.

— Они основали метрополию?

— Ну, можно сказать, и так. К тому времени, когда их обнаружил патруль, у них была самая многолюдная колония из всех поселений в кластерах, и они ни в чём не нуждались: городишки, сельское хозяйство, железная руда, серебро, вдоволь еды, качественное образование и неплохая медицина… Базу хронологов «Одиссей» решили основать неподалёку от их поселений, и эта колония за полвека далеко шагнула по пути прогресса.

— Но вернёмся к кубу над школой, — напомнил Карнадут. — Значит, в нём причина того, что мы оказались на этой копии Земли?

Алина делала знаки Свете Конторович: у Светы получалось выжимать сведения из старика, а вот с остальными Фа Земин не спешил откровенничать. Света в ответ капризно подкатила глаза к потолку, но продолжила «работу», затянула перед Фа Земином:

— Дедушкааа, что нам делать с кубом?

— Куб — это ковчег, хронокапсула, в нём можно жить, только надо держать мембрану на входе закрытой, — признался дед.

— И все поместимся?

— Да, людей многовато. Куб рассчитан на двадцать исследователей.

— А чем питаться?

— Когда куб подзаряжён энергией, он синтезирует готовую пищу.

— Вкусную? — спросила Света.

— Её можно есть. На вид как паста или картон. Вкус… привыкнуть можно.

— А что ещё есть в ковчеге?

— Каждый ковчег — точная копия первого хронолифта. Человечество подошло к порогу освоения четвёртого измерения, но человечество не было готово к тому, что хронокапсула, отправленная в прошлое из лаборатории под Парижем, попадёт не в единственно возможное прошлое планеты, а в слои альтернативной реальности. В то, что могло быть, но о чём мы из своего времени знать не можем, потому что даже осуществившееся прошлое знаем лишь по случайным фрагментам.

Ребята с трудом вникали в смысл, передаваемый электронным устройством.

Им приходилось уточнять непонятное, и разговор получался тяжёлый, вязкий, окольный.

Краснокутский украдкой зевал в кулак. Света порывалась уйти, но Влад Карнадут распорядился остаться, дело важное. Алина поднимала брови и многозначительно моргала Конторович глазами, умоляя двигать беседу. Она чувствовала, что без Светы капризный дедушка замкнётся в себе.

Фа Земин знал, что делал. Ему не хотелось втолковывать юношам из «века рассвета», знакомым только с тремя измерениями, особенности четвёртого.

Жизненный опыт говорил ему, что разум неподготовленных собеседников может не принять сложную доктрину разветвлённого пространства-времени, в котором был запущен в прошлое один хронолифт, а после оказалось, что копии этого экспериментального аппарата блуждают в кластерах, ищут обратный путь и, наталкиваясь в разных эпохах на объекты строго квадратной формы, какой была стартовая платформа, эти универсальные ковчеги рвали пространство и дублировали его там, где уже успели побывать. После чего долго подзаряжались, вызывая возмущения в атмосфере, и даже провоцировали землетрясения.

Фа Земин знал ещё вот что: если его объяснения не поймут, его появление в колонии могут истолковать самым неожиданным образом. И, когда начнётся битва за пустующий ковчег, а она начнётся, рано или поздно, и он узнает об этом первый, — тогда эти милые дети могут стать непредсказуемыми.

Вдруг простая мысль возникла в голове старика: собственно, почему он решил строить объяснение с «рассветными» по классической схеме от теории к практике? Зачем им понимать свойства каналов и ветвей многомерности? Для их благополучия важно знать немного, но вещей практических, например, что произойдёт, когда рейнджеры будут готовы захватить зависшую над школой хронокапсулу, по праву — их хронокапсулу.