«Зарраза…»

Он всё-таки ударил по её полю, резко обрывая контакт. Улыбка на лице Мари стала менее уверенной и чуть удивлённой.

— Хорошо, давай попробуем по-взрослому, — предложил Крис, чувствуя, как из головы уходит тошнотворный туман. — Какая форма ответа «Нет» тебя устроит?

Мари помолчала. Смущённо потупилась. Спрятала руки за спину.

— Такие методы граничат с оскорблением, — заметил Крис. — Кто-нибудь из твоих приятелей предположил, что я разозлюсь и начну метать молнии? Или ещё не поздно сделать выгодную ставку?

Её поле отчётливо фонило волнением и досадой.

— Я бы скорее поставила на то, что ты не обидишь девушку.

Он рассмеялся.

— У меня в друзьях — победительница «Грани возможного». Поверь, мои взгляды на «слабый пол» достаточно прогрессивны.

На этот раз поток силы, плеснувший в сторону Криса, был слишком яростным, чтобы его не заметить. Правда, отреагировать физику не позволили: энергия сгустилась перед ним, отсекая от Мари, окружила, изолировала от чужих полей — от всех, кроме одного.

— А вот эту игрушку я бы посоветовала выключить и отдать мне, — раздалось рядом.

— С чего бы?

Лицо Мари выражало решимость, и казалось, что назад студентка шагнула не то случайно, не то против воли.

— С того, что иначе этим артефактом заинтересуется полиция. Ты уверена, что сможешь придумать уважительную причину его использования?

Мари помедлила в поисках достойного ответа, но спорить всё-таки не решилась.

— Пользуйся на здоровье, — язвительно предложила она, заставив собеседницу холодно рассмеяться.

— Так он без индивидуальной привязки? Как непредусмотрительно…

Уверенное прикосновение к локтю вывело Криса из роли наблюдателя.

— Потанцуем?

Вопросительная интонация была такой очевидной формальностью, что возражать не имело смысла.

— Он сегодня не танцует, — заметила Мари.

Крис широко улыбнулся.

— Для тех, кому опасно отказывать, я делаю исключения.

— Вот скажи: ты добрая ведьма или злая?

— Судя по тому, что забрала артефакт и не вызвала полицию, очень добрая. Но, возможно, не очень умная. — Джин осторожно опустила поблёскивающее разноцветными кристаллами кольцо в маленькую сумку, длинный ремень которой был привычно переброшен через плечо. — Ты как?

— На пять с плюсом, — улыбнулся Крис, уже не ведомый, но уверенно увлекающий колдунью к центру зала. — По десятибалльной шкале. Но это поправимо.

Джин так внимательно вглядывалась в его поле, что, пройдя сквозь границу танцплощадки, на мгновение ослепла и сбилась с шага — концентрация магии здесь была куда выше, чем вокруг. Невидимый обычным взглядом силовой купол таил в себе мастерски выстроенную иллюзию открытого пространства под закатным небом. За настоящими окнами было ещё светло, но неосязаемые облака над головами танцующих пламенели так яростно, будто вызывали на поединок саму реальность.

Поле Криса ощетинилось дрожащими от напряжения иглами, готовясь к защите от излишнего воздействия.

— Расслабься. Я подержу щиты.

Иглы растаяли, обратившись белёсым туманом. Когда он рассеялся, поле физика выглядело абсолютно спокойным. Неестественно спокойным. Крис всё ещё защищался, но теперь адресно — от цепкого взгляда врача.

— Кстати, зачем тебе артефакт? — полюбопытствовал студент, опуская ладонь на спину Джин. — Ты же не из сострадания спустила Мари эту выходку.

Музыка была медленной и позволяла спокойно скользить по залу, не слишком заботясь о движениях. Джина не любила танцевать, как не любила и шумные многолюдные сборища. Так что с бала она планировала исчезнуть в ближайшее время, по возможности захватив с собой человека, которому этот праздник явно не шёл на пользу.

— Хочу рассмотреть повнимательней. Вдруг придётся иметь дело с чем-то подобным. Ну и, если тебя всё-таки зацепили, будет проще избавиться от последствий.

Крис насмешливо фыркнул. Он двигался легко и непринуждённо, в то время как Джин безнадёжно проигрывала схватку с напряжением.

— Меня не берут привороты. Тем более такие грубые. Вот если бы ты взялась за дело… — Мальчишка задумчиво поднял взгляд к скрытому за иллюзией потолку. — Впрочем, тебе и артефакты не нужны. Ты так много работаешь с полями, и сенсорик отличный, и умеешь тонко манипулировать… энергиями, разумеется. Ну и возможностей подцепить на крючок лично меня у тебя было предостаточно…

Джина успела поймать себя на удивлении, возмущении, обиде и чувстве вины, прежде чем поняла, что он шутит.

— Если бы я задумала практиковаться в подавлении воли таким замысловатым способом, ты из Лейска бегом побежал бы ко мне на медосмотр.

— Подозреваю, в реальности это было бы куда менее занятно, чем рисуется моему воображению, — мечтательно протянул Крис, даже не пытаясь стереть с лица широкую усмешку.

— Зато пользы принесло бы куда больше.

Он заразительно рассмеялся.

— Откуда эта серьёзность, Джин? Я понимаю: ты крутой врач, а сейчас и вообще, наверное, лучший полевик Содружества, это накладывает отпечаток: ответственность и всё такое… Но почему тебе обязательно надо лечить именно меня? Чем я заслужил такую привилегию и как мне от неё отказаться?

Джина терпеливо вздохнула, досадуя на то, что, находясь настолько близко, не может скрыть этот вздох от собеседника.

В поле Криса было что-то раздражающе неправильное. Точнее, наоборот — слишком правильное. Почти идеальная статистическая норма. Скучная заурядность и абсолютная невозмутимость. Он не препятствовал её осмотру, наоборот — вот уже второй раз за вечер демонстрировал полную открытость. Но Джин хватало сил и опыта, чтобы отличить демонстрацию от реальности. Тем более когда речь шла о Крисе.

Даже год назад, не зная всех особенностей его поля, колдунья замечала и повышенную подвижность, и ярко выраженную контрастность, и озадачивающую скорость реакций. Нынешняя безмятежная картина выглядела форменным издевательством. И то, что Крис тратил на маскировку проблем энергию, которую лучше было бы потратить на их решение, выводило Джину из себя. Ощущение было таким, будто пациент, которому она могла — и должна была — помочь, скрывается от неё за непробиваемым стеклом. Да ещё и улыбается так легко и беззаботно, словно знать не знает о тяжести своей болезни.

Такой беспомощной Джина чувствовала себя разве что пять лет назад, после эгоистично-самоотверженной выходки Эша. Сейчас ей оставалось либо отвернуться, либо проломить защиту, рискуя ещё больше навредить пациенту, либо ждать в надежде, что он сам позволит помочь. Не отворачиваться становилось всё сложнее. Когда твою помощь так настойчиво и недвусмысленно отвергают, невольно задаёшься вопросом: а стоит ли тратить энергию на уговоры? Ради чего все эти никому не нужные усилия?

«Может, ради того, чтобы иметь хоть какое-то моральное право называться врачом? И другом. Потому что этому самоуверенному клоуну достанет упрямства дотянуть до необратимых последствий, и кто-то должен его остановить».

— Нет-нет-нет, Джин, вот только не надо так на меня смотреть!

Он широко распахнул глаза в наигранном ужасе.

— А как я на тебя смотрю?

— Как будто готова прямо сейчас сорвать с меня одежду и устроить медосмотр с элементами препарирования.

Если это предательство, значит, ей придётся его предать. Обмануть, чтобы спасти — или убедиться, что он не нуждается в спасении. И надеяться, что непрошеное вмешательство останется тайным.

Колдунья усмехнулась.

— Чтобы препарировать твоё поле, мне вовсе не обязательно срывать с тебя одежду, — заметила она.

«Прости, клоун…»

Крис страдальчески вздохнул.

— А идея казалась такой перспективной!

В его тоне было столько демонстративного сожаления, что Джин рассмеялась.

— Ну хорошо. Считай, что меня просто покорила твоя загадочность, я поддалась любопытству и мечтаю под предлогом медосмотра изучить тебя как редкую человеческую особь с уникальными свойствами и незаурядными способностями.