Тотоби-Родолов продолжила, разговаривая шепотом и очень быстро, размахивая лапами в изобилии жестов.

— И даже ходок, которого он привязал к поводку, был старым, измученным, второсортным.

Глаза драконихи выразительно закатились.

— Он едва мог найти портал, и не один раз этому идиоту удавалось едва протиснуть нас, прежде чем тот захлопывался. Я чуть не потеряла хвост между Дайрином и Ричрой. Я видела как Ракама потерял хватку и дернул за мой прекрасный хвост, прежде чем его могли раздавить. — Она вздохнула. — Девушка должна сама о себе заботиться.

Биксби чувствовала, что она должна внести свой вклад в разговор.

— Имя того ходока было «Ракама»?

— Старый, изношенный, второсортный, бывший ходок. Хиларилл якобы был моим постоянным, но являлся самозванцем.

— Хиларилл умер?

— Да. Кажется, я уже говорила тебе это.

— А Ракама не умер?

— Я ушла как можно скорее, так что точно не знаю. — Ее лицо просветлело. — Я слышала, что он обосновался в суде Альгора. Никто не заметит его там. — Она сдвинула плечи, и ее крылья раскрылись и осели, как гламурная шаль.

— Я общаюсь, просто для сплетен и социальных схем, знаешь ли. Я не хочу участвовать в интригах, а скорее буду наблюдать со стороны. Хм. Даже не в стороне, а более отдаленно, на окраине. Лучше быть подальше от всех тлеющих заговоров.

Биксби кинулась к своей настоящей цели.

— Бриджер сказал мне, что ты исключительный дракон.

— Только в красоте и интеллекте, дитя мое.

Она похлопала себя по подбородку одним когтистым кончиком пальца. Жест привлек внимание к пальцам, инкрустированным драгоценностями, и родинке рядом с губами. Родинка напоминала горошину фиолетового оникса.

— Он говорит, что ты знаешь все входы и выходы из различных королевств, политику всех судов и правительств, темперамент влиятельных граждан во всех семи плоскостях.

— Ха! Он выставляет меня старой занудой.

— Нет, не в этом его намерение.

Взгляд на Бриджера показал, что дракон Кантора нашел что-то интересное для себя. Он приобрел тарелку сыров, фруктов, сэндвичей и орехов. Месяц с перевоплощающимся драконом раскрыл ненасытный аппетит Бриджера. Он любил еду и любил разнообразие.

Йеша села ему на плечо. Ее тонкий нос дернулся, и она хлопнула дракона по уху белой лапой. Бриджер взял кусочек сыра и предложил его кошке.

Биксби вернула внимание на прекрасную дракониху и улыбнулась.

— Он очень гордится твоей головой за детали и обширные знания, которые ты накопила за такое короткое время. Он считает, что у тебя ум премьер-министра и более проницательный инстинкт, чем у любого премьер-министра в истории.

Биксби видела, что она выбрала правильные слова. Тотоби-Родолов больше не выглядела скучающей.

— Возможно, ты хотела бы совершить экскурсию по твоей предыдущей сфере влияния. Я бы хотела, чтобы ты пошла со мной.

Глаза Тотоби-Родолов широко открылись, а выступы над ними изогнулись.

— Дорогая, я не хочу путешествовать. Путешествия утомительны.

— Я понимаю, но это будет больше похоже на один из видов отпуска. Позволь мне кое-что тебе объяснить, прежде чем ты решишь не посещать замки и дворцы в различных мирах.

Биксби слегка вздохнула, прежде чем начать. Она не хотела давать Тотоби-Родолов шанс для отказа.

— Примен наделил меня многими качествами. Быть ходоком для меня лишь одна из возможностей. У меня есть и другие навыки, но я стою перед выбором, какой из них использовать. Пока я не сделаю выбор, или Примен не даст мне ясный ответ, я на перепутье.

Биксби опустила взгляд на свои руки. Она поняла, что теребила шнуровку переднего кармана. Заставив пальцы освободить нежную ткань, она положила руку на талию и сделала успокаивающий вдох. Нужно было рассказать Тотоби-Родолов часть своей истории, но не всю. Она была хороша в рассказывании правдивых историй не включающих важную информацию. Это было одной из причин, почему ее послали.

— Я не уверена, что буду ходоком. Это сложно объяснить. Я не стремлюсь к постоянным отношением. Но для того, чтобы получить представление о том, что такое путешествие между миров, и подхожу ли я для этой задачи, мне нужна помощь опытного, искушенного в житейских делах дракона. Такого, как ты.

Тотоби-Родолов бросила взгляд на круг своих друзей, которые наслаждались едой, погодой и общением.

— Видишь ли, они не перевоплощающиеся драконы.

— Твои друзья — драконы разных видов?

— Да. Перевоплощающихся драконов осталось очень мало. — Она махнула рукой в сторону общающихся между собой драконов. — Они не признают ответственность данную моему виду. И поэтому склонны отвергать честь служения.

Биксби повторила слова, которые часто слышала от отца:

— В наше время осталось мало тех, кто понимает.

Тотоби-Родолов подняла подбородок.

— Все же, Примен — это Примен, и всегда им будет. Но его последователи больше не Его.

Биксби кивнула. Ее родители и Тотоби-Родолов вероятно разделяли те же взгляды, присоединялись к тем же силам, пытались исполнить похожие ожидания. Удивившись от того, что нашла родственную душу, Биксби утихомирила свое желание обрадоваться. Союзник. Ее отец подчеркивал необходимость заводить союзников. Вместо того, чтобы раскрыть свое стремление, она осталась спокойной и ждала, окажется ли Тотоби-Родолов достаточно любопытной, чтобы присоединиться к миссии Биксби.

Как она и думала, дракониха прищурилась. Биксби задержала дыхание. После паузы, слишком долгой для того, чтобы Биксби могла ее вынести, Тотоби-Родолов посмотрела на нее.

— Нельзя принимать решения не совершив прежде покупок. Сегодня открывается «Новогородская ярмарка». Пойдем, посмотрим, что они привезли?

Биксби выпустила воздух, который так крепко удерживала. Такая женская деятельность была ей по душе.

***

Кантор почувствовал вкус заплесневелого сыра. Его язык по ощущению был размером с поросячье рыло. Вероятно, жажда повлияла на то, что зубы постоянно соприкасались с кожей. Он попробовал сглотнуть и чуть не подавился.

Вода. Если он откроет глаза, то должен увидеть воду. Его ресницы, казалось слиплись. Что случилось? Где он?

Он пошевелился. Что-то стеснило ему руки. Сидячее положение. Он сидел на стуле. Связанный. По рукам. По ногам. По талии.

Он поднял голову вверх и почувствовал, как вытянулись мышцы его груди и шее, будто их оторвали от костей. Ему удалось выдавить крик о помощи из жалящих легких. Это прозвучало похоже на крик раненой коровы.

Дверь со скрипом открылась.

— Ты проснулся. Я скоро вернусь.

Это был женский голос, гнусавый и несимпатичный.

Из коридора послышалися бегущие шаги. Они снова замедлились. Она остановилась в некотором расстоянии от него.

Он услышал стук, затем ему в лицо плеснули водой, и она стекла по груди. Он сплюнул и открыл глаза. Изображение было размытым. Он задавался вопросом, уйдет ли его зрение или вернется.

Он увидел невыразительную бринсвиккерскую женщину, стоящую с ведром в руках. Она была такой же низкой, как и мужская часть ее народа, она смотрела ему прямо в глаза, в то время как он сидел на стуле. Ее одежда была из оттенков коричневого и голубого цветов, без каких-либо узоров или переплетений. Похоже, что все бринсвиккерцы выглядели так, будто они намотали вокруг себя ткань, затем завязали ее там, где требовалось.

— Я спасла тебе жизнь. Ты мой должник.

Она развернулась и вышла, оставив дверь открытой.

Он несколько раз поморгал, пытаясь избавиться от зернистости в сухих глазах и полностью восстановить зрение. Моргание помогло лишь немного.

В комнате, в которой он находился, были: стул, на котором он сидел, стол и небольшой потрепанный ковер, покрывавший часть грубого, деревянного пола рядом с кроватью. По виду за дверью он догадался, что его поймали и пленили.

В окне на противоположной стороне помещения Кантор увидел пруд, который был явно слишком мал для той дюжины уток, которые по нему плавали или садились на берег. Он никогда прежде не видел так много уток в одном месте.