Увидев девушку, водитель такси сначала решил, что она пьяна. «Еще одна дура-студентка, – подумал он, – налакалась дешевого сидра и бредет среди ночи домой». Девушка была в доброй сотне ярдов впереди, но таксист видел, как ее мотает из стороны в сторону. И только подъехав ближе, он сообразил, что на самом деле она хромает. Девушка была в туфлях, но на одной сломался каблук-шпилька. Именно это заставило таксиста сбросить скорость. Это, а также то, где все это происходило. На пустынной Марстон-Ферри-роуд, за много миль до чего бы то ни было. Но в то же время Оксфорд где-то неподалеку. Посигналив, таксист свернул на обочину к девушке, по-прежнему полагая, что она пьяна.

Но затем он увидел ее лицо.

Когда поступает звонок, во всем участке, можно сказать, никого нет. Куинн где-то гуляет, Фаули должен появиться не раньше обеда, а Гислингхэм на учебе. Что-то связанное с управлением людьми, как объясняет Бакстер. После чего криво усмехается и замечает, что не понимает, зачем сержант тратит на это время: все, что нужно знать на этот счет, Гис может получить от своей собственной жены.

Сомер только что вернулась с салатом и кофе для всех, и тут звонит телефон. Эверетт снимает трубку и зажимает ее плечом, продолжая набирать текстовое сообщение на компьютере.

– Извините? – внезапно восклицает она и, забыв про электронную почту, сжимает трубку. – Вы можете повторить еще раз? Вы уверены? И когда это произошло? – Хватает ручку и что-то черкает на листе бумаги. – Передайте: мы будем на месте через двадцать минут.

Сомер оглядывается по сторонам, что-то ей подсказывает, что салату придется подождать. Опять. Горячие блюда она уже давно перестала покупать.

Эверетт кладет трубку.

– На Марстон-Ферри-роуд обнаружена девушка.

– Обнаружена? Что значит «обнаружена»?

– В состоянии шока, на запястьях следы от веревок, которыми она была связана.

– Связана? Она была связана?

Лицо Эверетт мрачное.

– Боюсь, все гораздо хуже.

Адам Фаули

1 апреля 2018 года

12:35

Когда мне звонит Эверетт, я все еще на кольцевой дороге.

– Сэр! Мы с Сомер направляемся в Лейкс. Примерно десять минут назад поступил звонок – на Марстон-Ферри-роуд обнаружили девушку в невменяемом состоянии. Судя по всему, на нее напали.

Включив поворотник, я съезжаю с шоссе на стоянку и беру телефон.

– Сексуальное нападение?

– Точно мы этого не знаем. Но, если честно, пока что мы мало что знаем точно.

Я чувствую, что дело серьезное, по одному только ее голосу. А если я что-то и знаю об Эв, так это то, что у нее великолепное чутье. Великолепное чутье и недостаточно уверенности, чтобы полагаться на него. И на себя саму. Гислингхэму нужно будет этим заняться, когда он вернется со своих курсов по отношениям между людьми.

– Тебя что-то беспокоит, ведь так?

– Одежда на ней разорвана и перепачкана, на руках следы от веревок…

– Господи!..

– Понимаю. Судя по всему, девушка находилась в ужасном состоянии, но все дело в том, что она наотрез отказалась обратиться в полицию или к врачу. Она попросила обнаружившего ее водителя такси отвезти ее прямиком домой и ничего не заявлять в полицию. К счастью, последней просьбе тот не внял.

Я роюсь в бардачке в поисках бумаги и прошу Эв повторить мне адрес в Лейкс. И если вы недоумеваете, как не заметили все эти водные пространства[4] во время обзорной экскурсии по Оксфорду, знайте: на самом деле на многие мили вокруг здесь нет ничего крупнее пруда. Лейкс – это жилой район в Марстоне, который начал застраиваться в 1930-е годы. Называют его так потому, что многие улицы здесь названы в честь озер: Дервент, Конистон, Грасмер, Райдал. Мне хочется думать, что давным-давно какой-то архитектор скучал по родным долинам на севере Англии, на что Алекс говорит, что я неисправимый романтик.

– Нам известно имя девушки?

– Мы полагаем, ее могут звать Фейт[5]. Таксист сказал, что на ней было ожерелье с этим именем. Хотя, возможно, ожерелье было из серии «Вера, Любовь, Жизнь»… Вы наверняка такие видели.

Видел. Но уж точно не на Эв. Что же касается таксиста, он, похоже, оказался не просто великодушным, но и наблюдательным. Чудесное совпадение.

– Судя по спискам избирателей, по этому адресу проживает некая Диана Эпплфорд, – продолжает Эв. – Она переехала сюда около года назад, никаких неприятностей с законом за ней не числится, нигде себя не проявила. А вот никакого мистера Эпплфорда нет – по крайней мере, проживающего вместе с ней.

– Хорошо, мне ехать минут десять.

– Мы сейчас как раз сворачиваем на Райдал-уэй, но можем подождать вас.

Дом Дианы Эпплфорд – опрятный домик, примыкающий одной стеной к соседнему, с вымощенным двориком, обнесенным невысокой стеной из белого кирпича, разделенного прожилками цемента. Когда я был маленьким, точно такой же забор был у наших соседей. В сочетании с кружевными занавесками на окнах это придает дому такой вид, будто он застрял году этак в 1976-м.

Я вижу, как Сомер и Эверетт выходят из машины и направляются ко мне. Эверетт в своем стандартном сочетании белой блузки, темной юбки и чувственного макияжа, хотя ярко-алый шарф определенно придает ей бунтарский вид. Сомер – разительный контраст – в черных джинсах, кожаной куртке и полусапожках на высоком каблуке с бахромой сзади. Обыкновенно она на работу так не одевается, поэтому я решаю, что она провела выходные у своего ухажера и не заезжала домой. Увидев меня, Сомер слегка краснеет, что подтверждает справедливость моего предположения. С ним она познакомилась, когда мы занимались делом Майкла Эсмонда. Я имею в виду ухажера. Джайлс Сомарес. Он тоже коп. И я до сих пор не решил, хорошо это или плохо.

– Добрый день, сэр, – говорит Эверетт, поправляя ремешок сумочки на плече.

Я сую руку в карман за мятной конфеткой. Теперь я постоянно ношу их с собой горстями. Бросать курить – страшное испытание, однако это не обсуждается. Под этим я подразумеваю – не обсуждается с самим собой, у Алекс я не спрашивал.

– Хорошо ли это? – спрашивает Сомер, глядя на конфетку. – Я хочу сказать, для зубов.

Я хмурюсь, затем вспоминаю, что сам сказал им, где буду сегодня утром. У зубного. Самая предпочтительная универсальная ложь во спасение. И не то чтобы ребенок – это какая-то тайна, в свое время все всё узна2ют. Но просто… понимаете… не сейчас.

– Как оказалось, у меня все в порядке, – говорю я. – Врач мне ничего не лечил. – Поворачиваюсь к Эв. – Итак, скажете что-нибудь еще, прежде чем мы нагрянем в дом?

Она качает головой.

– Вы знаете столько же, сколько знаем мы.

У женщины, которая открывает дверь, выцветшие светлые волосы, на ней белые спортивные штаны и белая футболка с надписью «Так себе мамаша». На вид ей сорок с небольшим. Выглядит она уставшей. Уставшей и раздраженной.

– Миссис Эпплфорд?

Женщина смотрит на меня, затем на моих спутниц.

– Да. А вы кто такие?

– Я инспектор Адам Фаули. Это констебль Эверетт и констебль Сомер.

Женщина крепче стискивает ручку двери.

– Фейт же ясно выразилась: она не хочет вмешивать полицию. Вам незачем…

– Фейт – это ваша дочь?

Женщина колеблется мгновение, словно подтверждение даже этого очевидного факта станет предательством.

– Да. Фейт моя дочь.

– Водитель, подобравший ее, был крайне обеспокоен ее состоянием. Как и мы, разумеется.

Сомер трогает меня за плечо и указывает назад. Но мне даже не нужно оборачиваться. Я буквально слышу шелест раздвигаемых занавесок.

– Миссис Эпплфорд, мы можем войти? Всего на одну минуту. Говорить в доме гораздо удобнее.