– Эй, ты живой? – спросил один.

– Да. Вы стреляли?

– Ага, – ответил другой. – Имя есть?

– Костя Кот, – сталкер наконец-то нашел, что искал, и сделал то, что не успел сделать на дереве. Отпустил раму с задержки, загнав патрон в патронник.

– Застрелиться решил? – усмехнулся сталкер в свободовском комбинезоне, добивая магазин недостающим патроном.

– Я правильно понимаю – вы из «Свободы»? – тяжело вздохнув, спросил сталкер и лег на спину.

– Угадал, Кот, – ответил другой, более широкоплечий, свободовец. – Ты только не отключайся, – и сталкер достал свою аптечку, отметив, что у лежавшего от рюкзака остались только спинка с оборванными краями и лямки.

– Спасибо, парни, – и Костя потерял сознание.

– Э, Котяра! – знакомый голос ворвался в сознание.

Человек разлепил веки, заморгал, настраивая резкость, и тут же вздрогнул. На него в упор смотрел Внучок – рыжий конопатый парень, волосы которого торчали клочками в разные стороны. Этого сталкера в шутку друзья дразнили: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой…» А Кот как-то спросил с улыбкой: «Эй, Внучок, деда-то за что?» Так он Внучком и остался.

Костя взял рыжего за физиономию своей пятерней и оттолкнул:

– Хватит слюной брызгать, отвали!

– А-а, живой, сучий потрох! Вставай, лежебока, нам работу подкинули.

– Погоди ты с работой, мне надо у «Свободы» узнать, что я им должен за спасение.

– Придурок, ты куда тогда попер один?!

– Ладно, проехали, – и Костя сел на кровать. Затягивающиеся раны от зубов псевдопсов ныли.

– Мы уже узнали. Они предложили нашей группе, конечно, за ТВОЕ СПАСЕНИЕ… – ехидно улыбнулся рыжий, – освободить деревню от бандюков. «Свобода» хочет поставить там пост, чтобы разная шваль больше в ней не обитала, но отстрел братвы им устраивать некогда, опять зверье прет с Радара.

– А это не большая ли плата за мою никчемную жизнь? – усмехнулся Костя. – Еще вас подставлять…

– Расслабься. Те плохо вооружены, а нас обеспечат огневой мощью и еще деньжат подбросят.

– Мне надо будет ствол купить… – печально сказал Костя, вспоминая о своем безотказном АК.

– Я же говорю, их старшой обеспечит нас оружием и боеприпасами. Так что все в ажуре!

– И много там этих ублюдков?

– Говорят, уже рыл пятнадцать, по их наблюдениям.

– Ни хрена себе! А нас-то всего пятеро…

– Семеро.

– В смысле семеро – к нам кто-то присоединился?..

– Тебя не было почти неделю, я уже решил, что у кошака закончились его девять жизней, – ощерился Внучок. – А тут двое парней предложили свои услуги.

– Хоть не олени?

– Да нормальные. Мы с ними уже деньжат подзаработали, пока ты валялся в отключке: плотей на болоте целую стаю выбили, «Свобода» заплатила.

Кот поднялся с кровати, начал натягивать свой комбинезон, затем броник с разгрузкой.

– Ну, если стрелки хорошие, значит пойдем валить братков, – скривившись, от боли, улыбнулся Костя.

Сундук сидел в арсенале группировки «Свободы», скучая. Бывшего военного, старшего мичмана в отставке, за его звание и прозвали Сундуком.

Услышав шаги, он взбодрился. В помещение ввалились семь сталкеров. Начальник склада зевнул и выгнул с хрустом широченную спинищу. Его круглое лицо, обросшее густой щетиной, можно даже сказать уже бородкой, украшенное шевелюрой в три волосины, оживилось. Радуясь хоть какому-либо общению, старый мичман спросил:

– Кто тут Кот, ты, что ли, покоцанный7?

Первым стоял невзрачный, среднего роста, светловолосый сталкер с царапинами на лице.

– Я, я, – ответил тот.

– Когда все, что надо, получите, распишешься вот здесь, – Сундук ткнул толстым пальцем в ведомость выдачи оружия.

– А если оружие не получится вернуть? Ну, мало ли, кто сдохнет?.. – спросил старший группы, прищурив глаза.

– Слушай, Кот, не иби мозга. Мне по херу, вернете вы или нет. Это я просто для себя отчет веду, чтоб потом репу не чесать, куда стволы и б/з8 делись. Привычка, понимаешь? Со службы.

– А, понимаю…

Вечером группа из семи человек сидела в баре и обсуждала план действий.

– Парни, – начал Костя, – предлагаю начать ночью. Мы не раз так работали. У всех есть глушаки на стволах. Постараемся по-тихому как можно больше убрать, а дальше по обстоятельствам.

– А чего обсуждать-то тогда? – развел руками улыбающийся Гусак.

– Как всегда, без двадцати четыре? – тоже улыбнулся Внучок.

– Да, – сказал Костя Кот. – Через час выдвигаемся в сторону деревни и занимаем позиции. Сверим часы. Так. Работаем – две двойки и тройка. Начинаем со стороны башни. Дом справа от нее – что-то вроде их штаба, так говорят наблюдатели «Свободы».

– Кот, на башне наверняка у них наблюдатель, – сказал новый член их группы – Дима Кирка.

– И я уверен, что не один, – согласился Кот. – В башню иду я. Внучок и Клён прикрывают. Остальные снимают всех, кого видят в районе штаба и соответственно в округе. Следом штаб, а потом по очереди каждый дом. Кстати, начался дождь – это нам на руку.

– Копыто, Копыто! – хрипло кричал худой бандюган в кожаной куртке, толкая своего напарника, который храпел во все горло. – Хрен ли ты спишь?! Просыпайся!

Толстый почесал пузо, всхрапнул и сплюнул на дощатый пол помещения башни.

– Хилый, – сквозь сон, забубнил Копыто, – отвали, в натуре!

– Ты же знал, что мы сёдня в башне, че нажрался?! – толкал Хилый своего напарника.

– Иди на … – и Копыто снова захрапел.

– Сука, урод! – Хилый пнул по ботинку лежавшего, но тот никак не отреагировал.

«А если Слон проверит?» – испуганно подумал Хилый.

– Хотя и они синьку хлюпали, – успокоился он и уставился в черноту окна. Дождь шумел успокаивающе. Иногда мокрое пространство освещалось молниями и сотрясалось раскатами грома. – Нас здесь четырнадцать рыл, – продолжал разговор сам с собой бандит с синими от наколок руками, по кличке Хилый. – Кто осмелится прийти. Вон на днях двоих сталкерюг пришили. Да и «свободных» мы запросто! Век воли не видать! – геройствовал сам перед собой Хилый. В этот момент кто-то зажал ему рот рукой, в ночи блеснул металл, и сильный удар в грудь вогнал что-то обжигающее прямо в сердце.

Кот осторожно положил тело у окна и, подойдя к храпящему, перерезал тому горло. На улице продолжал шуметь дождь, словно стараясь скрыть тайные деяния.

– Сколько убрали? – спросил Костя, когда спустился вниз.

– Троих. А, вот этот четвертый, – пнул труп у входа в башню Клён.

– Еще восемь, – подытожил Кот и, показав жестом направление, двинулся к дому, прикрываясь кустами. Их тройку встретил Гусак.

– Кот, в доме несколько человек, но тихо не пройти, пол скрипит сильно.

– Думаешь?

– Я отсюда слышал сквозь дождь, когда вон тот поссать выходил.

– Но он ведь должен вернуться в дом скрипя, – улыбнулся Костя. – Ладно, я пошел, а вы наблюдайте за округой.

– А, пришли, волки позорные! Не зря, значит, мы засадку устроили, не зря… – оскалился крепыш в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном, наблюдая в трофейный ночник, что был у одного из сталкеров, убитого на днях.

– Слон, мож, начнем этих гондонов свободовских мочить? – спросил жилистый, скуластый бандит.

– Так начинаем! Век воли не видать!

Кот вошел в дом с ужасным скрипом. Из-за угла кто-то вышел. Глушитель плюнул свинцом. Тело сложилось и рухнуло.

«Черт, громко упал! – выругался Костя, присев у стены в ожидании того, кто прибежит на шум, но не было никакого движения. – Может, крепко спят, вон перегарище какой стоит…»

Подождав минуту, сталкер осмотрел комнату. Прибор ночного видения, что выдал им Сундук, показал пустое помещение с одним трупом.