Гермиона захотела было пошевелиться, но неловкость и стыд, казалось, завладели всем ее телом, будто невидимыми цепями приковав к злополучной кровати.

Никогда еще она не позволяла Рону ничего настолько… интимного — да он и не особо старался затащить ее в постель, не считая уговоров переспать с ним. И как вести себя в подобной ситуации?

Он все еще продолжал бережно ласкать ее тело, будто через прикосновения пытаясь воссоздать ее образ.

Гермиона хотела предложить наколдовать немного света, но вовремя одумалась, поняв, что уже не хочет покидать привычную темноту. Главной виновницей сегодняшнего безумия была именно темнота, а не алкоголь. Она укутывала, защищала и одновременно толкала на необдуманные поступки, на которые Гермиона никогда бы не отважилась в здравом уме и трезвой памяти.

Он вдруг оказался совсем близко, и Гермиона даже сквозь ткань в спешке надетых брюк смогла почувствовать степень его возбуждения.

— Расслабься, — выдохнул он ей в ухо. — А то не сможешь получить удовольствие.

— Ты же смог, — возразила она. — И я бы не сказала, что ты был расслаблен.

Он тихо рассмеялся.

— Я был напряжен не из-за того, что боялся, что ты изнасилуешь меня... Скорее наоборот: я надеялся на это.

Гермиона вспыхнула и, сделав глубокий вдох, медленно выдохнула, пытаясь расслабиться.

Драко вновь застонал.

— Что? — сгорая от любопытства, поинтересовалась Гермиона.

— Нет, ничего, — ответил он, и его рука, бережно обхватив грудь, легонько ее сжала.

Гермиона вздрогнула, закусив губу — на этот раз ее поведение не имело ничего общего со смущением. Ее реакция на мужские ласки была абсолютно нормальной, если учесть, что это ее первая интимная близость.

— Нет, все же должна быть причина, — настаивала она.

Ее упертость вызвала у Драко усмешку.

— Ты такая соблазнительная, — прошептал он ей на ушко.

— Ты стонешь, когда слышишь мое дыхание, — с сомнением протянула она.

— Чувствую, — поправил он. — Когда ты так дышишь, я чувствую, как твое тело едва касается моего. А воображение услужливо рисует, как ты двигаешься… подо мной.

Гермиона хотела было возразить, но, не позволив разрушить волшебства момента, Драко накрыл ее губы своими. Не прерывая поцелуй, он, чтобы не потерять равновесие, облокотился на руку и полулежа навис над податливым женским телом. Продолжая ласкать грудь свободной рукой, он прижался бедром к ее пылающей коже, вольготно расположившись между длинных ног так, что теперь его возбужденная плоть упиралась Гермионе в живот.

Она слегка шевельнула бедрами, спровоцировав Драко резко податься вперед. Попытавшись отвлечь ее внимание от проявленной грубости, он углубил поцелуй, с жадностью исследуя ее рот языком. Гермиона застонала, и его рука сильнее сжала грудь, стискивая сосок между пальцев.

Гермиона сдавленно охнула.</p>

* * *

<p>

Уткнувшись лицом в ее волосы, Драко свободной рукой с силой рванул простыню. Как же хорошо! Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нет, это было до одури великолепно. Он был настолько возбужден, что уже просто не мог здраво мыслить, а Гермиона даже не догадывалась, как чертовски сложно ему было... сдерживать себя. Он хотел снова кончить, но на этот раз — овладев ее телом.

А Гермиона все еще не была готова ему отдаться.

— Рон? — произнесла она, и Драко с усилием попытался взять себя в руки.

Ведро ледяной воды не смогло бы привести его в чувство быстрее, чем произнесенное Гермионой имя этого недоумка.

— Не называй меня так, — прорычал он и, осознав, что сказал, до боли прикусил язык.

«Идиот. Драко, ты полный идиот».

Сейчас она уж точно обо всем догадается, и прежде чем убежать, хлопнув дверью, пошлет его к гребанной мантикоре. И он никогда не узнает, каково это: довести ее до оргазма. И все из-за чего? Из-за его ненасытности и нежелания слышать из ее уст имя проклятого Уизела.

Гермиона молчала.

Драко затаил дыхание, в панике пытаясь придумать своим словам более-менее правдоподобное объяснение.

«Какой же ты идиот, Драко. Фантазии почти воплотились в реальность, а ты все испортил».

— Хорошо… — наконец произнесла Гермиона. — Как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

Он резко вскинул голову. Она спросила об этом Рона, или же догадалась, что перед ней самозванец? Решившись сделать ставку на первый вариант — надежда умирает последней — Драко прошептал:

— Как угодно. Называй меня так, как тебе самой нравится. И прости, что был груб — я не хотел. Я не настаиваю, ты можешь называть меня по имени — будь оно неладно. Я… просто… теряю над собой контроль, прости.

Слишком много извинений. Драко успокаивал себя мыслью, что сейчас как раз-таки ведет себя как Уизел.

К тому же в его собственных словах было не так много лжи. Она и в самом деле могла выбрать любое имя, включая имя Драко.

Ну хорошо, он лукавил. Не специально — так уж вышло.

— Теряешь над собой контроль? — переспросила Гермиона.

Как же она невинна!

— Еще один твой стон — и я бы снова кончил, — прошептал он. — Но это не оправдывает моей грубости. Прости.