– Я вам не верю – ответил я, поднявшись с пола и стряхнув пыль.

– Так это уж твои проблемы. Я только советую тебе прислушаться к советам старших. Я многое на своём веку повидал. И мне не составит труда помочь тебе выпутаться из этой неприятной истории.

– И что же вы от меня хотите

–Всего лишь узнать, где лежат украденные тобой деньги. Я думаю, ты не будешь против с нами поделиться. А я в свою очередь сделаю так, чтобы твоё уголовное дело закрыли как можно быстрей.

– Сколько раз вам повторять, что я ни чего не крал. Ну почему вы мне не верите.

– Потому что против тебя собрано очень много улик.

– Каких ещё улик.

– Отпечатки пальцев оставленных на дверной ручке в купе. К стати твой напарник во всё сознался. И сказал, что это ты был организатором краж. А краденые драгоценности ты якобы спрятал на даче. Припоминаешь куда именно или нет.

– Нет.

– Вот и плохо. А ты хоть понимаешь, какой ущерб ты нанёс несчастным пассажирам. В чём они провинились перед тобой. Зачем ты так с ними поступил. Разве тебе не жаль их. А впрочем, что я тебе рассказываю, ты всё равно ни чего не поймешь. Как говориться в пословице, горбатого могила исправить. Знаешь? А у меня создалось впечатление, что тюрьма давно по тебе плачет.

Я оставался безразличным ко всему, что со мной происходило. Я не видел смысла в очередной раз доказывать свою невиновность. Всё равно мне ни кто не поверит. В этом казённом доме у меня нет друзей. И не стоит тут искать сочувствия и поддержки. Я уже не старался оправдываться. Своими словами я мог сделать только хуже себе. Потому что каждое моё слово может обернуться против меня в суде. Мне оставалось только молчать. Когда сержант вышел я услышал, как он с кем-то переговаривался за дверью.

– Какая справедливость? Ты что не видел, как он похож на того преступника. Нам же за его поимку звание добавят и премию ещё дадут.

– А если вдруг всё раскроется, тогда мы под статью пойдём.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Идите, делайте, что я вам сказал. А я пока тут покараулю.

И они пошли вершить правосудие. Оно происходило в самых лучших традициях западных боевиков. С применением всех дозволенных и не дозволенных приёмов. Двое парней с наглой физиономией преступников совсем не походили на доблестных защитников правопорядка. Я даже допустил мысль, что они заранее переоделись в форму беркута для устрашения. И постараются воздействовать на меня с помощью страха. Но вышло всё иначе. Меня приковали наручниками к трубе. И махая резиновыми дубинками, стали выбивать из меня показания. К боли я не привык. Но сдерживался, чтобы не кричать во всё горло, когда у меня под ногтями ковырялись иголками. А для чего кричать? На помощь ко мне никто не придёт. Я тут один. И всё что со мной происходило, являлось настоящим кошмаров. Я мысленно поблагодарил своих мучителей за то, что они не догадались вырвать у меня жилы, и содрать кожу как это хорошо умела делать святая инквизиция. Корчась от невыносимых мук, я обливался холодным потом. Сердце вырывалось из груди. А глаза широко раскрывались при каждом ударе в солнечное сплетение. Я находился в полу обморочном состоянии и слабо слышал, когда от меня требовали подписаться под выдуманными показаниями. Мою голову посыпали пеплом, плевали в лицо и прижигали сигарету ко лбу. Я молчал. Пощады не просил. И тем самым ещё больше злил своих мучителей. Им доставляло огромное удовольствие издеваться над беззащитным человеком. Ведь он слабей их. И с ним можно творить всё что вздумается. Избиение не прекращалось ни на минуту. Пока один отдыхал. Второй заламывал руки и отрабатывал на мне запрещённые приёмы. Я и не подозревал, что с помощью металлического кастета можно так эффективно добивать противника. Удары наносились с такой зверской агрессией, словно мне хотели проломить череп. Но мне не довелось долго ими наслаждаться. После второго удара в висок я полностью отключился. Передо мной открылась непроглядная тьма. Она предвещала, моё скорое спасение от мук. И я, не медля ни секунды, растворился в ней.

4 ГЛАВА

Очнулся я в больничной палате. И с облегчением вздохнул. Это уже лучше, чем тюрьма. Но общество больных и покалеченных мне также не понравилось. В нём я сравнивал себя с бревном в сарае. Но ни как не полноценным человеком. Я не мог спокойно относиться к больницам. Они вызывали у меня откровенную тошноту. Меня выводило из равновесия все, на что я смотрел. Зловонный запах лекарств на тумбочках раздражающе действовал мне на нервы. Если ещё сюда добавить кусочки ваты, вымазанные зелёнкой, йодом, кровью то станет совсем муторно на душе. По моему телу пробежали мурашки, когда я увидел старика с креплением для шеи и дыркой вместо глаза. Но, тем не менее, я не являлся исключением. Моё тело было покрыто синяками, ссадинами, а под кожей образовались кровоподтёки и гематомы. В левом боку я обнаружил подозрительный шрам. Он немного побаливал. Я с трудом встал и прошёлся по палате.

– Вы уже проснулись? – спросила вошедшая медсестра – а зачем вы встали, доктор категорически запретил вам вставать.

Я послушно сел на койку. Медсестра дала мне градусник.

– Померяйте температуру.

– У меня нормальная температура – возразил я.

– У нас так положено. Делайте, что вас просят.

– А как я сюда попал?

– Вас привезли сюда на скорой помощи.

– Откуда привезли? – спросил я и тут же вспомнил, как меня избивали в отделении милиции.

– Вас подобрали возле ресторана. Вы много выпили и с кем-то подрались. Патрульная машина милиции обнаружила вас в бессознательном состоянии, и вызвали вам скорую помощь.

– Кто вам такое сказал? Я же ни с кем не дрался. Меня самого ни за что …– хотел сказать я и вдруг осёкся на полу слове

– Я ничего не знаю. Все вопросы к лечащему врачу.

– Постойте, не уходите. Разъясните мне, пожалуйста, что это у меня за шрам.

– Вам сделали операцию и отрезали почку.

– Для чего отрезали? Я не давал согласия, чтобы её отрезали.

– Вы получили глубокое, ножевое ранение, и чтобы избежать осложнений врач решил отрезать почку. Теперь ясно?

– Не совсем.

– У меня, к сожалению, нет времени с вами разговаривать. Скажите лучше, у вас есть медицинская страховка.

– Нет. А что это такое.

– Плохо. А вы в состоянии оплатить лечение.

– Нет.

– Очень плохо. Я бы вам посоветовала подумать о том, где деньги взять на лекарства, а не задавать глупые вопросы.

Измерив температуру и убедившись, что она в порядке я вышел в коридор и отдал градусник дежурной медсестре.

– Тут к вам из милиции приходили, и просили передать, что уголовное дело против вас закрыто и вы свободны.

– Почему же они лично мне не сообщили.

– Вы тогда ещё крепко спали, и они не стал вас будить. К стати вам надо внести в нашу больничную кассу добровольные пожертвования. Эти средства мы потом отправляем на закупку необходимого медицинского оборудования.

Я пошарил в карманах и виновато произнес, что у меня нет денег.

– Ваши проблемы. Если вы не заплатите. То мы не сможем вас лечить.

– Ну и не надо – ответил я про себя.

Кухарка прошлась по палатам и позвала больных на завтрак. Я обрадовался тому, что могу хорошо покушать. Питание тут ещё оставалось бесплатным. А это значило, что не доползли сюда ещё хитрые щупальца рыночных отношений. С чем можно было, и поздравить гуманное начальство больницы. Ведь питание необходимо для продления жизни. Но не в некоторых случаях выходит на оборот. Об этих случаях я, разумеется, промолчу. Уж слишком это больная тема. А для больницы тем более.

У раздаточного окна выстроилась внушительная очередь. Немощные старики с мисками, сгорбленные старушки с тарелками и чашками. Мне даже не верилось, что ещё не так давно они были молоденькими парнями и девушками. А во что сейчас превратились. Боже, почему же так не долговечен человек. Отчего ему отмерен такой не большой срок. Не успев насладиться плодами своего труда, он не заметно движется к могиле. Он только подошёл к вершинам мудрости он приобрёл громадный опыт и кому он теперь достанется. Сырой земле? Ну почему же всё так несправедливо.