«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь»

Библия, Ветхий Завет, песнь песней Соломона, Глава 8.

Можно ли начать жизнь с чистого листа? Стать другим человеком? Как перечеркнуть все, что до сих пор составляло воздух. Мысли не дают мне покоя. Ты течешь по моим венам, беспрестанно щекочешь под кожей. Будоражишь то и дело, всплывая в моей памяти. Время ни на секунду не хочет остановиться, чтобы дать мне подумать. Так хочется найти, наконец, способ не пускать тебя в свои легкие.

На помощь пришли клубы и дно стакана, в котором при желании можно утонуть, но какая-то незримая тяжесть и усталость была в этом. Да и все равно сердце стучало под твой аккомпанемент, и дни тянулись, словно в замедленной съемке. Иногда я вспоминаю, как ты играл, постукивая костяшками пальцев по гитаре, и кажется, под этот ритм я и продолжаю свою жизнь.

Жизнь. Для большинства людей это всего лишь длинная череда ожиданий: они работают, учатся, копят деньги, ходят в спортзал, общаются и всё, чтобы когда-нибудь, когда настанет момент начать жить и наконец, стать счастливыми. Никто не знает, когда настанет момент и главное, настанет ли вообще, но большинство людей оптимисты, хоть и не признают этого. Их жизнь может быть несчастной прямо сейчас, но они всегда продолжают в глубине души надеяться, что вот завтра или послезавтра, а может даже через год, да пусть и дольше, они готовы ждать, в итоге все изменится и они будут счастливы. Для других жизнь это постоянный поиск, тут уж кто во что горазд. Одни ищут богатства, другие любви, славы, но ведь в сущности все очень просто: любые человеческие чаяния обусловлены всего лишь нашим тщеславием. Люди куда большие эгоисты, чем думают. Никто не хочет любви в чистом ее виде, любви бескорыстной ради кого-то, а не ради себя. Все хотят чтобы любили их и это, прежде всего. Никто не хочет дарить свою жизнь просто так, все хотят получить взамен чью-то. Конечно здесь каждому свое: кого-то удовлетворит простая страсть, кого-то нежность, кому-то будет достаточно привязанности, но не найдется того, кто согласится не получать взамен совершенно ничего. Если ты вдруг существуешь и готов пойти на это, считается, что твоя любовь не настоящая, несчастная, уничтожающая и крайне унизительная. Конечно я всего лишь такой же человек, как и все, жаждала такой же взаимной любви и я не получала ее. Под холодными твоими взглядами я лишь бодрилась, как под контрастным душем, и тешила себя надеждой на то, что все еще будет, что в один прекрасный день я проснусь любимой, и я уже воображала, что все так и есть. Сила моего воображения настолько велика, что моментами, я была абсолютно счастлива. Мне казалось, что я подхвачена порывистым ветром и порхаю над домами, людьми. Я знала наверняка, что это неправда, но самообман как сильнодействующий наркотик обещает долгожданное счастье, продолжая утягивать в бездну, края которой нет.

Теперь я лежала на дне этой бездны, той самой, у которой нет края. Мне больше нельзя было пить твои взгляды, читать в них страсть, нельзя было видеть твои улыбки и слышать смех. Я больше не могла трактовать твое молчание, не слышать твоих слов, не обращать внимания на то, как обижаешь меня. По ночам я больше не глотала свои беззвучные слезы, не упрекала себя в несуществующих недостатках, не падала на колени перед алтарем своей любви. Звук твоего сердца не ласкал слух, отсутствие резало его. Меня ломало словно прожжённого, изжившего себя наркомана. В глазах читался только ты, как единственно верный способ прожить еще хотя бы пару часов. Изнутри что-то еще подталкивало, говорило, что пора начать новую жизнь, отдаться в плен еще чему-то. Ведь я как раб, потерявший хозяина, больше не мыслила, как жить самостоятельно и казалось, кем бы ни был мой следующий тиран, я с благоговением повешу на себя его цепи.

И теперь, я не стала выбирать среди людей, потому что чувствовала, я чужая среди них. Тело стало непослушно, в груди что-то побрякивало, холодило и отслаивалось, словно старая кожа. Необходимо было что-то, что снова заставит мою кровь жить, течь по венам, а не ползти. Здесь я пошла с самого низа, предпочтя простые вещи сложным, людям – вещи. Алкоголь слишком предсказуем, ты пьешь, чувствуешь эйфорию, затем депрессию, затем снова эйфорию, это надоедает. Мне нужен был секс, безмятежность и тысячи разрядов возбуждения. Что мне могло дать все это, я поняла не сразу.

В мои усталые руки были вложены разноцветные, синие, красные, черные, розовые; сыпучие; вдыхаемые и проглатываемые эффекты. Волшебство, одним словом.

Однажды черно-белым утром, в старой кофейне у дома, я встретила его, того, кто навсегда изменил мою жизнь. Было немноголюдно, светло, кажется часов семь утра. Угрюмый, скрюченный, будто бы от смертельной болезни, он подкрался ко мне и навсегда предложил изменить всем моим чувствам, забыть все то, что было дорого раньше. Я легко сделала это.

Это был необыкновенный день. Этот человек казался мне невероятно интересным, загадочным и притягательным, как долгожданное счастье, вдруг ворвавшееся в мою жизнь. Я предвидела и смаковала момент когда я смогу зализать свои раны.

Впервые, мы условились о встрече, он приехал за мной вовремя, я села в салон машины, насквозь пропахший его парфюмом, кожей и пряным мускусом его тощего тела. Воздух словно был наэлектризован, но в тоже время холоден и чист. Почему-то я почувствовала себя нелепо в своей тщательно подобранной одежде, окутанная сладковатым запахом духов, которые были как будто неуместны, и вдруг стали совсем противны и приторны.

Мы говорили всю дорогу ни о чем: то о религии, то о сексе, нам нечего было сказать друг другу, но я не могла оторвать от него глаз: сильный, словно выточенный из холодного камня, строгий, колючий, невероятно притягательный и отталкивающий одновременно.

Мы приехали куда-то в заснеженные поля. Вышли из машины и сделали по глотку виски. Я все еще чувствовала себя нелепо. Я вдруг поняла, что безумно хочу его. Чувство было странное, потому что одна мысль о том, чтобы быть с ним, была с родни мысли чтобы быть с самим сатаной. Словно навсегда отречься от всего хорошего, отказаться от света, быть поглощенной тьмой.

Он не смотрел на меня, словно был разочарован нашей встречей, мне подумалось он, не переставая, задавал себе вопрос: что он вообще здесь делает со мной.

Становилось все более неуютно физически, но в то же время хорошо и легко, я будто бы в один миг опустела. Я почувствовала, что могу не притворяться при этом человеке, все слова были лишними, даже взгляды и движения были бессмысленны. Мы застыли как безликие камни, но внутри нас звучала музыка. Наша музыка не вторила друг другу, отнюдь, лишь далеким эхом, тихими переливами бряцающих цепей, отдавалась где-то в потаенных глубинах наших совершенно чужих друг другу сердец.

Прогулка начала казаться мне бесконечной. И вдруг сама того не ожидая, я обхватила его обеими руками и тесно прижалась к нему всем телом. Так мы простояли еще какое-то время, затем сели в машину и уехали. Мне хотелось навсегда сохранить это чувство блаженного покоя, разбиться вместе с ним, исчезнуть в глубине его каменных рук. Он был непроницаем, словно не замечал меня. Ах, как это не похоже, не похоже ни на что! Я бы могла так ехать с ним бесконечно. Не знаю, сколько времени мы колесили по темному городу. Мне не хотелось никуда идти, но я ведомая невидимыми ниточками, повиновалась и ночь прошла в диком беспамятстве и сладкой неге от пережитого. Спасение – я нашла тебя.

Теперь, каждый день начинался по-новому. С разноцветного порошка или таблетки, мир окрашивался в невообразимые тона, кровь бурлила, и хотелось идти дальше. Идти, и ни за что не останавливаться. Словно, если я замру хоть на миг, то от меня не останется и пепла, словно надо мной занесена рука с кровавым мечом судьбы, готовая в любой момент нанести смертоносный удар. Поэтому я мчалась без оглядки, сметая все на своем пути: жалость, боль, слезы, других людей…. Теперь ничто не интересовало меня. Все только проносилось мимо, а я как пассажир скоростного поезда, старалась не уснуть, пропуская перед глазами череду картинок. Мир не мешал мне, он закрыл глаза и не видел меня.