Этот костер я не хотел затягивать, бросать листики по одному. Ахнул всю пачку и только шевелил кочергой, прихваченной от печки в чулане. Бумага то разгоралась, то гасла, пятно от костра прыгало по дощатой стене.
Я не увидел их. Как они подошли из темноты. Ксюха, кутающаяся в шаль. Сема с Наташей Нашей. Кузьмич и сладкая парочка - Ларис Иванна бок о бок с Бледным. Видимо, шемаханская царица опасалась разгуливать под открытым небом без своего живого якоря, ведь у нее случаются рецидивы. Когда я закончил перевязку - все текло, не хотело останавливаться, - они уже окружили костер, а Сема, усадив Н.Н., волок обрубок соснового ствола. Ксюха подкинула сухих веточек. Треща, огонь разгорался.
- Значит, так. - Наташа Наша сбросила с плеч Семину лапу, встала, освещенная костром, засунула ладошки в узенькие карманы спереди джинсов, посверкивая очками:
- К сведению не присутствовавших на обеде и не явившихся к ужину. В обед уже не было никакого соответствия между заказанным и оказавшимся на столах. Всего гораздо меньше, пища сомнительной пригодности, горячего нет.
- Так холодным и скушали, - подтвердил сокрушение Кузьмич. - А у меня почки-соте заказаны были ..
(Далекая - из леса - часть меня злорадно ухмыльнулась.)
- Это неважно, - продолжала Наташа, - важно то, что на ужин двери столовой не открылись вообще. По моему мнению, они не откроются и завтра. Не откроются совсем. С уходом Правдивого нас отключили от снабжения, света, воды. Отключили - фигурально выражаясь, разумеется. Просто ничего этого у нас уже не будет. Без Александра.
- А сдышим весь воздух... - мечтательно проговорил Сема.
- А у меня вода совсем не течет. - Ларис Иванна хлопала своими чудесными очами. - Почему, вы не знаете? - Она обвела взглядом всех, но ей никто не ответил.
- Самуил, почтеннейший, про воздух - это вы перегибаете.
- Логика вещей. Солнце уже потухло.
- Ночь, - бросил Бледный.
- А!
- Я продолжу! Случилось то, чего мы давно ожидали: они выдернули Правдивого. И похоже, что на сей раз его продержат сколько посчитают нужным сами. Если там действительно все поменялись, то добра ждать не приходится. Саша не сможет их убедить. Да он и разговаривать с ними не будет. А эти, новые, захотят проверить нас на прочность. Так ведь случалось на предыдущей дислокации. Ларисы еще не было с нами.
Наташа говорила решительно. Вот кто у них лидер. Даже не такая страшненькая сделалась, но это, должно быть, от неверного света.
- Выбраться из Крольчатника... нереально. Нам нужно продумать, как обеспечивать дальнейшее существование. До зимы, слава Богу, далеко, да и топлива хватит. Но нет и не будет пищи, и совсем нет воды. Мужчины будут рыть колодец. Мы займемся поисками съестного. Какие-нибудь коренья, побеги... Кажется, около десятого дома я видела рябину. Займемся прямо завтра, вы слышите? Я не собираюсь снова одна...
- Это у нее бзик, - доверительно шепнул Сема. - Снабжение, обеспечение, рациональное питание, йоготерапия, голодолечение...
- Наташенька, почтеннейшая, этот вопрос не самый животрепещущий на данный момент, как вы полагаете?
- То есть как это? А что же еще? Я давно говорила, нам надо было создавать запасы...
- Чего вы мельтешите? (Бледный.) Подержат-подержат, да и обратно сунут, все равно девать больше некуда. Что он им объяснять будет, в чем убеждать? Когда сам не знает, как это у него получается, чтобы все мы тут были сыты, одеты, согреты. Получается - и все. И кроме нас, никому эта халява больше не светит, уж об этом там знать должны. Так на кой он им, держать-то? Зачем нас испытывать? Мы тихие, никого не трогаем. Живем пока себе, и ладно. Пользы от нас мало, зато и вреда никакого.
- Пока мы на Территории, - вставил кто-то.
- А кто же нас с нее выпустит? Они что, себе враги?
Наташа Наша как-то незаметно села. От Семы отвернулась. Я безуспешно пытался бороться с то и дело пробивающейся из-под повязки бегучей каплей. Ксюха смотрела в огонь, не мигая.
- Почему молчит Игорь? - Я сперва и не понял, что это сказала она. Мы все знаем, что последние неприятности связаны с его появлением. Ни когда в Крольчатник поместили Сему, ни когда прибыла Лариса, ни даже когда не было еще Правдивого, помните, Кузьма Евстафьевич, как мы жили? - никогда нас так не трогали, не дергали наружу. Так почему же, Игорь, ты молчишь? Объясни нам, что произошло. Отчего из-за тебя будоражит весь Крольчатник. Мы ведь уже свыклись со своим положением. Смирились. И вдруг все начинается снова. Зачем нам это? Игорь?
В первые секунды у меня просто не было слов. И я же еще и виноват? Да сами же ничего, а я?.. Я посчитал про себя до десяти.
- Кто, - проглотил комок, - кто сболтнул, будто я - какой-то предсказатель?
- Ну, я сболтнул, - лениво сказал Бледный. - И не сболтнул вовсе, а просто ты под этим девизом проходишь.
- У кого прохожу?
- У этих, - мотнул головой в сторону, - которые думают, что все про нас знают. "Предсказатель" - это у них ты.
- Это тебе там сказали?
- Ага.
- Ну вот, дорогие мои братцы-кролики, вот кого надо спрашивать. Вова все знает лучше всех. У него там друзья. Они его наркотиками снабжают, он за это им объективки составляет. На положение дел за неприступными стенами. Всех нас обрисовывает, кто с кем, что, как. Ему и книги в руки. А я ничего практически не знаю и почти ничего не понял за месяц тут. Вы же все здесь так трогательно откровенны, о чем ни поинтересуешься, все рассказываете. Открытые души. Лариса очаровательная - оживший уэллсовский персонаж. "Правда о Пайкрафте", не попадался такой рассказик? Ксеня. Не Ксенечка, а прямо-таки Олеся из дремучих лесов. Правдивый - скатерть-самобранка, прачечная-электрогенератор. Сема - вообще герой мультика, "палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек". Вышел - и побежал. И кого-нибудь с ума свел мимоходом. Кузьме Евстафьевичу взгляд в иные миры открыт. Володя, тоже понятно, должен же кто-то за нами приглядывать. Хотя и страшно. Без ободряющих таблеток не вытерпеть. Да и то там за забором такого наговорят, что в обморок со страху упадешь. Про Наташеньку не разобрался еще, но тоже, верно, что-то есть. А Правдивый вам, Наташа, верит. Хоть и несмотря на что-то там, как написал, но верит. А я? Что я... Чего вы от меня ждете? спросил я совершенно искренне.
