– Из всех вопросов ты задала именно этот, – произнес Крис, а затем снисходительно объяснил: – Роуз – моя фамилия. Грейс находит забавным звать меня так, потому что она, как ты и заметила, созвучна с женским именем. Считай, это мое прозвище. Они есть у всех нас, но ты можешь звать меня Крис.

– Или Роуз, – пожала плечами я.

– Или все-таки Крис, – чуть настойчивее повторил он, отчетливо выдавая свое предпочтение. – А тебя, значит, зовут Джейми?

– Верно. Такое сокращение я предпочитаю от Джеремии. Ты тоже можешь звать меня и так, и так, – ответила я и отвернулась, когда вдруг поймала себя на том, что пялюсь на Криса слишком долго. Хотя и не так начнешь смотреть, когда встретишь живых людей, прежде всех их похоронив.

– Тогда перейдем к следующему вопросу, – объявил Крис.

Прежде я отчего-то сдерживалась, ведя себя безмятежно, так, будто мне беспокоиться не о чем. Но в следующую секунду мой мозг взорвался, разлетевшись ровно на такое количество осколков, сколько вопросов у меня возникло. А возникло их до неприличия много.

– Почему Грейс назвал застреленных людей спящими? Это метафора? Зачем кому-то вообще убивать мертвых? Это даже звучит смешно. И что случилось с Верити? Я ведь была уверена, что она тоже умерла. А когда она напала, бормотала что-то про то, что я не сплю… А затем закричала так, что у меня барабанные перепонки едва не лопнули, понимаешь? Словно магия или еще что… Почему вы вообще живы? Где вы были все это время? Я чуть с ума не сошла, пока считала себя последней выжившей! Как вам удалось спастись? Уже известно, что именно произошло? Куда мы идем? Кто ты и эти ребята? Вас много?..

Я тараторила и никак не могла остановиться, а глаза Криса становились все больше и больше. Слова лились из меня неконтролируемым потоком вместо тех слез, которые я глотала вместе с воздухом на протяжении гребаных сорока дней.

– Стоп! – выкрикнул Крис быстрее, чем я успела восстановить сбившееся дыхание и начать с новым запалом. – Так, знаешь, я передумал. Давай договоримся: сейчас ты можешь задать мне всего три вопроса. Я честно на них отвечу, а все прочее выяснишь позже в лагере, заметано?

Я скривилась, но кивнула. Другого выбора у меня и не было, а мое любопытство Крис уже раздразнил.

Он поправил снайперскую винтовку на плече и, перескочив через лужу, подал мне руку. Этого хватило, чтобы мою сущность разорвало на две враждующие половины: одна половина ощетинилась, ища в этой вежливости подвох, а вторая растаяла как эскимо. Я приняла руку Криса и, перепрыгнув лужу, продолжила идти дальше.

– Верити, – выдохнула я первое, что пришло мне на ум. – Я хочу знать, что случилось с Верити. Почему она пыталась меня убить?

Крис задумчиво поскреб щетину под подбородком.

– Эта рыжая девушка… Верити то есть. Она была твоей подругой? – Крис сочувственно поморщился. – Видимо, поэтому она и оказалась здесь. Выследила тебя. До сих пор не знаю, как это работает: может, эмоциональная привязанность заставила ее следовать за тобой… В любом случае она не была человеком. И вот, держи.

Крис протянул мне вытащенный из кармана эластичный бинт, и я благодарно кивнула, перевязывая ладонь, уже покрывшуюся кровяной коркой. Я и забыла, что распорола о стекло руку. Времени на заботу о себе совсем не остается, когда твой мир переворачивается с ног на голову.

– Кстати говоря, про «нечеловека», – начала я осторожно. – Она силой своего крика чуть не свернула мне шею.

– В этом и заключается опасность банши, – пояснил Крис. – Почему еще мы называем их так? Тото увлекается мифологией… Не бери в голову, – отмахнулся он, кивнув на того молчаливого парня сбоку, и быстро продолжил: – Среди них встречаются ужасные гады, так что тебе относительно повезло.

В этот момент Крис передернулся так, словно знал, о чем говорит. Возможно, действительно знал, ведь откуда-то взялись эти отметины на его лице. Такие же были на его груди. Я разглядела их под расстегнутой курткой, когда он наклонился, чтобы завязать шнурки.

– Такие, как Верити, охотятся на таких, как мы. Мы стараемся их истреблять или по крайней мере избегать. В лагере я попрошу кого-нибудь научить тебя этому…

– Как ты так быстро создал лагерь? – спросила я прежде, чем поняла, что только что потратила второй вопрос. Крис ухмыльнулся.

– Не я его создал. Точнее… Мне не хочется так считать.

– Почему?

– Потому что однажды меня нашли точно так же, как сегодня мы нашли тебя, – слабо улыбнулся он. – А лагерь появился чуть позже, и это благодаря общим усилиям и потребности в том, чтобы иметь безопасное место. Все только начинается, Джейми.

– Все? – переспросила я, передернувшись. – Ты о банши?

Крис ускорил шаг, больше не глядя на меня.

– Банши – меньшая из неприятностей нового мира.

– А что тогда большая? Разве может быть что-то хуже?

– Ты не заметила, что уже дважды превысила лимит вопросов?

Глядя, как я насупилась, Крис вновь хохотнул. Интересно, он специально ввел меня в заблуждение, чтобы я завалила его самыми никчемными и второстепенными вопросами? В то время как самые важные остались без ответа.

– Я ведь совсем не знаю вас, – озвучила я, резко остановившись. Остальные продолжили идти, словно не заметив этого, хотя я догадывалась, что они просто решили предоставить эту проблему – меня – своему лидеру, вынужденному остановиться тоже.

– Так и есть, – признал Крис. – А мы не знаем тебя. Откуда взяться уверенности, что Грейс не прав и это не ты убила тех спящих?

– Ты же только что был на моей стороне! – воскликнула я.

– Да, я просто нашел в себе смелость доверять тебе. А ведь мог и не найти, знаешь…

Я закатила глаза.

– Ладно-ладно! Я поняла. Мы в равном положении, хорошо, – пробормотала я, тут же заметив победную гримасу Криса и то, как он уже приготовился нагнать группу, ушедшую от нас далеко. – Но я хочу узнать кое- что еще…

– Лимит, Джейми, лимит.

– Почему вы называете трупы «спящими»?

Крис так и не сдвинулся с места, ошеломленный. Но быстро смягчился, как только, видимо, вспомнил, что так до конца и не посвятил меня в тайны этого, как он выразился, «нового мира».

– Потому что это летаргический сон. Они не трупы, – ответил он и, не дав мне осмыслить это, добавил: – Они живы. И они действительно всего-навсего спят, Джейми, а удел «неспящих» вроде нас – дождаться их пробуждения.

Честно сказать, не раз слыша из уст Криса слово «лагерь», я представляла себе нечто грандиозное. В моем понимании лагерь выживших – это бронированные дома, хранилище оружия, больница, тренировочный полигон… Все в духе голливудских фильмов. Но какие фильмы, когда речь идет о реальности?

В жизни это был не бункер и даже не каменные сооружения. Обычные шатры, неаккуратно разбросанные по местности. Ткань на них выцвела или была прожжена сигаретными бычками. В бывших игровых палатках расстилались жилые места – достаточно большие, чтобы внутри даже уместились металлические постели, рассчитанные на несколько человек. Кухню оборудовали прямо на улице под навесом колеса обозрения, а лазарет, в который меня впихнули в первую очередь, представлял собой дешевый фургон, где раньше продавали лакрицу и попкорн.

Это и был лагерь. Последний оплот человечества, сосредоточенный в сельском парке аттракционов, заброшенном еще задолго до Сна.

– Добро пожаловать в МЗВ, – улыбнулась очаровательная седая женщина, стоило мне только пересечь порог «медицинской лачуги». Я вздрогнула с непривычки, еще не до конца усвоив, что мне больше не нужно записывать свой голос на диктофон, чтобы с кем-то поговорить.

– МЗВ? – переспросила я.

Женщина сделала пометки в блокноте и жестом велела мне присесть на кушетку, расположенную в углу.

– Мы Здесь Выживем, – произнесла доктор, и я не сразу поняла, что это и есть расшифровка непонятного «МЗВ». – Так мы назвали лагерь после того, как Крис собрал первую группу. Это ведь он привел тебя сюда? – В глазах женщины читалась такая уверенность, что мне не потребовалось отвечать. – Крис собрал всех нас. Меня зовут доктор Миловски, но ты можешь звать меня Мэл.