В данном случае, Богдана поразило только одно: великое и ни с чем несравнимое чувство привязанности, обожания и взаимного уважения Тараса и Нэликэ. Их любовь была не такой, которую характеризует смысловое понятие «до гроба», ибо она уходила далеко за пределы определённого отрезка Бесконечной Жизни. Их любовь слилась с Вечностью и сама стала таковой. Такие души, духовные субстанции, не расстаются нигде и никогда. Здесь всё определено и предначертано Мирозданческой Судьбой.
Они сидели на невысоком бугре, заросшем ярко зелёной невысокой травой. Да и светло синий цвет широкой реки тоже предрасполагал к спокойной и рассудительной, размеренной беседе.
– А ведь я так никого и не полюбил, и меня дамы не баловали своим вниманием, – с сожалением заметил Верганов. – Нет, я не завидую… Я радуюсь за вас.
– Совсем не о том ты говоришь, Богдан, – сказал Тарас. – Какие дамы? Какое внимание? У меня только одна… дама, моя жена Нэликэ.
– Иначе ведь для тех, кто любит и не меняет своей любви на ненависть, – заметила Нэликэ, – не может быть.
– Для многих вы оба навсегда останетесь загадкой, – сказал Богдан. – Но это хорошо. Он истинной любви во всей Вселенной станет светлее. Такое время придёт.
Тарас и Нэликэ промолчали. Немного продумав, она заметила, что их грядущая Дэгдэн-давори – беда и радость… одновременно. Ещё она сказала, что добрые люди, верящие друг в друга, не расстаются на мирозданческих дорогах.
– По-всякому бывает, – возразил ей Богдан. – Очень часто это зависит не от человека, а только от Высших Сил. Но у вас – особый случай. Вы, Тарас и Нэликэ, неразлучны.
– Я знаю, – согласилась с ним Нэликэ. – Мы уже с Тарасом несколько лет тому назад родились в земном мире. У нас даже кроватки стояли рядом… в одном родильном доме. Мы с ним пока здесь, но уже и там. Я вернусь в земную жизнь, а мой Тарас в ней и останется, но с новым телом. Там время летит, может быть, и быстрее…
Ещё она сказала, что пройдёт, каких-то четыре-пять лет, и всё, что происходит сейчас здесь с ними, троими, даже в памяти у них не останется.
Может быть, когда-нибудь и где-нибудь всплывёт в подсознании кого-то из них. Не больше, и то ведь покажется, всего лишь, глупой фантазий.
– Скрывать не стану, – признался Верганов, – я тоже чувствую, что меня фактически уже нет в земном мире. Осталось лишь краткое отражение уже… совершённого. Но то радует, что до конца текущей недели, как говорится, на автопилоте, наша переправа в пространстве будет удачной.
В глазах Нэликэ стояли слёзы. В них читалась печаль и одновременно радость. Близилась её разлука с Тарасом, но только для того, чтобы снова встретиться в новых земных образах и оболочках. А дальше – бесконечное количество перевоплощений, рождений и смертей, и через всё это надо пройти. Правда, конца этому не будет, да и начала не имелось.
Она обняла Тараса. На мгновение показалось Богдану Верганову, что они, вечные муж и жена, стали единым целым. Нет, не показалось. Так и было на самом деле.
Ужин у Богдана и Тараса был довольно плотным. На столе стояла большая алюминиевая чашка-тазик. В ней находилась сиговая тала, нанайское национальное блюдо, которое давно уже стало общероссийским. Это мелко-нарезанные пластики замороженной рыбы с луком, солью, перцем и в уксусе малой концентрации…
Далеко не все сорта рыбы пригодны для приготовления такой еды, пожалуй, только сиг, ленок и таймень, изредка, в ход идёт калуга или осётр. Некоторые умудряются готовить талу даже из тихоокеанской селёдки. Терпимо, но не то. Фантазии гурманов нет предела. Если они солят яблоки и готовят варенье из свежих огурцов, то… Впрочем, это их дело. Каждый желает отличиться, как может, но не всегда удачно.
На столе стояли чашки с паюсной (чёрной) и лососевой (красной) икрой, лепёшки из сушеной мясной (кабан или сохатый) муки, таксан (рыбий паштет) и многое из такого, о чём пока почти не знают и не ведают любители самых изысканных блюд. Ведь вряд, к примеру, ли кто-нибудь из здравомыслящих людей откажется от запеченного в глине муксуна (толстолоба).
– Я в курсе, что нанайцы умеют делать то, на что не способны самые «продвинутые» европейские нации , – увлечённый талой сказал Верганов. – Гольды выделывают, к примеру, не только шкуры животных, но и рыб.
– Не просто выделывают, но и шьют из них самую разнообразную одежду. На каждой рубахе или платье замысловатый цветистый орнамент. Со смыслом и значением. Но это уже бытовая национальная магия.
Но, оценив гостеприимство Тараса, Верганов вернулся к самой основной теме разговора, к тому, что его всегда волновало и волнует сейчас. Разумеется, речь он вёл об истинном, а не показном и даже дешёвом патриотизме или о негодяях, отрицающих и оскорбляющих не только всё русское, но и российское.
Русофобия не в одночасье, а уже давно стало основной ценностью ряда заокеанских и европейских стран. Они ещё очень хотят, чтобы и россияне сами себя считали людьми второго, а то и третьего сорта.
Убеждённо Богдан говорил о том, что если вы, к примеру, живёте в России и ощущаете себя россиянином, а не «гражданином мира», который легко и свободно меняет свои убеждения (ради личной выгоды) и служит чужим «ценностям», то вы уже богаты. Понятно, хотелось бы большего. К примеру, равенства, справедливости, хотя бы, относительного благополучия. Но что есть, то есть. Цари и президенты приходят и уходят, а Родина остаётся.
Она ведь, в конечном счёте, и помогает вам понять, что вчерашний ваш день был периодом не процветания вашего, а жестокого ограбления и унижения. За счёт вас припеваючи жили бандиты и тунеядцы, и те, которые посчитали себя «государством». Но им, как раз, и невдомёк, что совершенно ничего не стоит заокеанский бургер, из-за которого они попытались обгадить свою Родину, ту землю, то сообщество людей, которое доверилось им. Но пока не пожалело об этом. Всему своё время… ещё горько пожалеет.
Но это ведь уже было… Кто не успел обменять свою шкуру на банку немецкой тушёнки и глоток шнапса во время Великой Отечественной войны, успешно выступает в роли предателя сейчас. При этом ведь и не считает себя таковым, а прикидывается той самой рыбой, которая «ищет, где глубже». Странная какая-то демократия, не правда ли? А ведь многие, даже умудряются бороться за чужие «ценности» на российской территории, но до поры и до времени…
Земная жизнь такова, что не всегда тешит человека надеждами, и не стоит верить тому, что если вы богаты, знамениты или обладаете неограниченной властью над людьми, то вас обойдут беды и несчастья. Такого не бывает, такого просто не может быть… А если, к тому же, вы – ещё и мелкая, грешная и пакостная тварь, к примеру, яркий и активный представитель «пятой колонны» в России, то там, в одном из сопутствующих миров, вам будут заданы очень неудобные и неприятные вопросы.
Вы на них не ответите, не сможете. Ссылка на то, что вы – очень особенный и поэтому ублажали свою ненасытную плоть за счёт чужих страданий, на заседаниях Вечного Суда не состоятельна.
– Некоторые человеческие слабости, – сказал Тумали, – скорей всего, болезнь.
– Такую патологию можно и нужно лечить или пулей, или специальными процедурами за колючей проволокой.
– А не слишком ли ты жесток, Богдан?
– Не слишком. Я прошёл и поехал по многим сотням деревень и городов, где уничтожены государственные предприятия, которые раньше процветали. Миллионы россиян преждевременно ушли из этого мира в иные. Страшные причинно-следственные связи, и этот беспредел не просто крепчает , но и продолжается, подводиться под нелепую, так сказать, бесплановую базу.
– Согласен. Любое действие «частной лавочки» зависит от прихоти воров-компрадоров, причём, не только отечественных. Мощный интернационал! Это уже похоже на преступление… перед народом и, наверное, перед государством.
